Настоящая фантастика – 2011 - Громов Александр Николаевич

В течение нескольких минут, словно в трансе, Юлик всерьез обдумывал перспективу поиска «легкой» смерти. Теперь, когда он почти покойник, он мог бы решиться и на что-нибудь покруче, чем игра в казино с заранее предрешенным результатом. Самое забавное, что он не был игроком. Процесс не увлекал его ни на секунду. Он садился за карточный стол с дурацким и ничем не обоснованным намерением выиграть, руководствуясь при этом не менее дурацким стереотипом «новичкам везет», – и все закончилось так, как и должно было закончиться в реальной жизни, а не в каком-нибудь сраном фильме, призывающем верить в чудеса и госпожу удачу.

Юлик лишний раз убедился: удачи не существует. В человеческом муравейнике, который с трудом балансирует на грани тотальной резни, существует примат грубой силы, а так называемые законы – всего лишь удобная для тех, кто сверху, ширма беззакония. Сейчас он готов был нарушить любой из них, чтобы урвать для себя недельку-другую жизни. Его шкура уже ничего не стоила, значит, и рисковать было нечем. Зато, опять-таки, есть вероятность сдохнуть легко и быстро.

Все упиралось в отсутствие оружия. Вряд ли в его распоряжении имелось достаточно времени, чтобы достать пушку, а денег не было точно. Но Юлик и не собирался покупать. Он знал одного парня, который, вероятно, одолжил бы ему пушку… под залог. Юлик решил, что ключи от квартиры могут пригодиться как аргумент. А если нет, то не настало ли, наконец, время использовать ту самую грубую силу?

Вот только придется топать ножками, причем топать далеко – на другой конец города. Дело было поздней осенью, и накрапывал мелкий дождик, нудный, как старческое бормотание. Юлик поднял воротник куртки, поглубже втянул голову в плечи и зашагал по улице, тошнотворно сиявшей рекламой и витринной иллюминацией.

Он проходил мимо людей, которые ничего не были должны дядюшке Тао, и поэтому большинство из них выглядело расслабленно-беззаботными и даже счастливыми. Юлик завидовал их незамысловатому счастью – приятно провести вечер, убить время, ночью нырнуть в кроватку и заняться любовью, зная, что проснешься завтра утром и будет новый день, а там, глядишь, еще один… Так что умение жить – это всего лишь умение спрятать голову в песок, когда речь заходит о неразрешимых проблемах и неизбежном конце. Юлика настолько бесили эти самодовольные придурки, что внутри у него все сжималось от слепой злобы, пока он не превратился во взведенный пружинный механизм, готовый сорваться в любую секунду.

В любую долбаную секунду.

Это случилось на перекрестке. Юлик пер своей дорогой, словно зомби или бешеное животное, не разбирая сигналов светофоров и тем более не заботясь о том, что творится слева, справа и сзади. Может, он подсознательно искал смерти под колесами? Во всяком случае, он ее едва не нашел. Но тут уж судьба постаралась, намекнула, что так просто он от нее не отделается. Юлик этого вначале не понял, а потом ему было уже не до гнилой философии.

Когда совсем близко от него истошно завизжали тормоза, раздался звук удара и скрежет сминающегося металла, он даже не вздрогнул. И не оглянулся, хотя спиной ощутил волну тяжелого горячего воздуха, а штанины его брюк обдало грязной водой из-под колес. Вдобавок оглушительно заверещала сигнализация. Еще через секунду он услышал позади себя крик: «Стоять, тварь!» Вот тогда он остановился и медленно обернулся. На лице у него была улыбка. Адреналиновый напор достиг отметки прорыва.

На него надвигался массивный жлобяра из тех, что совмещают обязанности водителей, охранников и сторожевых псов, – короче, универсальный холуй, достаточно тупой для верной службы, но с запросами, превышающими уровень обычных шестерок из охраны супермаркетов. Он также вполне мог быть одним из тех, кого дядюшка Тао посылает к людям, чтобы напомнить о долге… или забрать должника с собой.

Пока шкаф не заслонил своей статурой городской пейзаж, Юлик успел заметить, какая каша заварилась по причине того, что он двигался на запрещающий сигнал. Белый лимузин занесло при резком торможении на мокром асфальте, машина задела припаркованный возле тротуара внедорожник (его-то сигнализация и орала теперь, высверливая дырки в черепе), после чего врезалась передком в столб. Как с удовлетворением отметил про себя Юлик, по самым скромным подсчетам, ущерб составлял никак не меньше десяти штук. Не его пятьдесят, конечно, но все-таки. Веселая ночка только начиналась. Не исключено, что он еще свое наверстает… если этот здоровячок его не остановит.

Внешне бесстрастный, Юлик неподвижно стоял и ждал до последнего мгновения, пока водила не оказался совсем близко. Затем нырнул под протянутую к его воротнику руку и почти без замаха врезал кулаком по яйцам. Промахнись он, и в следующее мгновение пивная кружка опустилась бы ему на затылок, после чего амбалу оставалось бы только размазывать его по асфальту своими говнодавами. Но (бывают же счастливые моменты даже у безнадежных лузеров!) он не промахнулся – кулак вошел смачно, в самое хранилище генофонда, а у Юлика на мгновение возникло ощущение, будто он раздавил костяшками птичье гнездо.

Здоровяк издал неожиданно тонкий звук, но Юлик не обольщался на свой счет, поскорее шагнул в сторону и решил закрепить успех. Двинул с носка противнику под колено, а затем сразу же – кулаком в ухо, оказавшееся на уровне его груди, потому что водила уже согнулся. Завалить более чем стокилограммовую тушу эти удары сами по себе вряд ли могли бы, но боль и земное притяжение сделали свое дело. Водила опустился на колени, а Юлик продолжал яростно молотить по ненавистной морде, даже не чувствуя до поры, что выбил себе суставы пальцев, вкладывая в удары все накопившееся дерьмо, злость и напряжение последних тревожных дней и бессонных ночей…

– Хватит, Юл, притормози, – услышал он вдруг на фоне свиста сигнализации спокойный и даже как будто веселый голос, вдобавок смутно ему знакомый. – Так ты его прикончишь, а мне потом его мамаше компенсацию выплачивать.

Юлик внял, но не сразу. Пока сквозь багровый туман до него дошло, кто с ним говорит, он успел нанести еще несколько ударов по раскачивающейся, опухшей, окровавленной физиономии, после чего испытал внезапную опустошенность. Агрессия резко сменилась чуть ли не жалостью к избитому водителю и, подумать только, чувством вины. Смех и грех – очередной приступ проклятой интеллигентской рефлексии в ту самую ночь, когда он собирался отыграться за все! М-да, рожденный бараном волком не станет…

Между тем новый собеседник не только подошел поближе, но и придержал Юлика за плечо, не очень заботясь о том, чтобы не испачкать свое шикарное белое, под масть лимузина, пальто. Еще на нем была шляпа, длинный шарф и туфли ручной работы, только что оскверненные уличной грязью. Тень от шляпы, падавшая на лицо, элегантная бородка и четверть века, минувшие со дня последней встречи, – немудрено, что Юлик не сразу узнал человека, с которым делил солдатский паек и барахтался в окопном дерьме. Хотя, если вдуматься, за два с половиной десятилетия могло произойти всякое и со всяким – кто-то поднимался как на дрожжах, кто-то опускался на самое дно, а кое-кого уже и не увидеть на этом свете. Относительно себя Юлик мог сказать, что как был никем (разве что пушечным мясом, но мясо не в счет), так никем и остался. Кто в этом виноват? Конечно, он сам. У него были затаенные претензии к миру и господу богу, не без этого, однако он всегда считал, что судьба благоволит к тем, кто умеет расположиться поближе к кормушке и не высовывает башку из окопа, когда начинается обстрел. Казалось бы, простой рецепт – что два пальца обоссать, – но попробуй им воспользоваться, если все теплые места уже заняты блатными, да и в окопе не просидишь вечно, потому что элементарно хочется жрать. И тогда начинаешь торговать собой – сначала понемногу, мясо на вынос, денек за три, на войне как на войне, – затем ставки постепенно возрастают, и вскоре уже не замечаешь, что продался с потрохами – армии, правительству, работодателю, домовладельцу, всем тем, кто стоит между тобой и куском хлеба или постелью, а ведь ты еще молод и ничего не видел в жизни, кроме разорванных снарядами тел и гарнизонных подстилок. Тебе хочется большего, и тогда, будто чертик из табакерки, появляется дядюшка Тао и предлагает кредит «на развитие» под смехотворные проценты…