Гобелены грез - Роберта Джеллис

Сэр Оливер мертв! Одрис стояла на коленях над израненным телом, содрогаясь от рыданий, ее окровавленные руки все еще пытались сомкнуть зияющие раны, которые были слишком широкими и глубокими, чтобы она могла что-либо сделать. Одрис понимала, что дядя умер, но отказывалась поверить в это и, не обращая внимания на священника, который закончил уже с отпущением грехов, лихорадочно возилась с холодеющим телом, повторяя самой себе, что он не может умереть. Он же пришел в башню на собственных ногах — она видела это своими глазами. Он поднялся на десяток ступеней и лишь затем рухнул наземь. Если он шел, настаивала она, его еще можно спасти. Но нельзя лгать самой себе вечно. Эдит, громко рыдая, насильно оттащила ее в конце концов в сторону, крича в отчаянии: «Да оставишь ты, наконец, в покое мертвеца, ты, ведьма?»

— Не мертвеца! Не мертвеца! — воскликнула Одрис, вновь подползая к телу, но заметив, что из раны, которую перед тем зашивала, кровь не бьет уже ключом, а стекает спокойной струйкой, перевела взгляд на лицо.

— Дядя, — простонала она, — ах, дядя. Ты спасал меня, почему же я не смогла спасти тебя?

— Он не сможет теперь спасти никого из нас, — заливаясь слезами, сказала тихо Эдит. — Шотландцы перебьют нас всех.

— Шотландцы? — эхом отозвалась Одрис, сдерживая рыдания и содрогаясь уже от ужаса, а не горя. — Где? В замке?

— Я не знаю, — прошептала Эдит дрожащими губами. — Но кто удержит их, если Оливера больше нет?

Одрис вскочила на ноги и помчалась вниз по лестнице. Слово «шотландцы» воскресило в ее мозгу воспоминания о том, что она видела по дороге из Хьюга в Джернейв, и единственно, чего она теперь страстно желала, это найти Эрика и своей рукой избавить его от грядущих страданий. Одрис была уже на середине просторного зала, когда вдруг осознала, что не слышит ни лязга мечей, ни предсмертных воплей сражающихся. Более того, стояла мертвая тишина, все застыли на своих местах, повернувшись к ней побледневшими лицами. Появление Одрис на людях в Джернейве и раньше никогда не проходило не замеченным. Внимание собравшихся в зале заставило ее собраться и преодолеть панику. Она уже поняла, почему тишина показалась ей мертвой: внезапное вторжение окровавленной женщины, с руками, платьем, даже лицом, испещренным багровыми пятнами, ошеломило всех, даже тех, кто не был с ней знаком. Одрис глубоко вздохнула и медленно повернулась к толпе.

В глазах собравшихся было нетерпеливое ожидание, и она прекрасно понимала, чего они ждут.

— Сэр Оливер мертв, — сказала она в тишине столь глубокой, что ее слабый горестный голос донес эти слова до каждого из стоявших в зале. — Мой…

— В таком случае замок мой, — оборвал ее грубый нетерпеливый голос. — И я приказываю немедленно выслать герольдов и договориться об условиях…

Говоривший сделал шаг вперед, а Одрис была настолько ошарашена бесцеремонностью наглеца, что застыла на месте. Услышав слова незнакомца, она вновь пришла в ужас. Увиденное по дороге в Джернейв убедило ее в том, что с шотландцами нельзя идти ни на какие переговоры; страшные воспоминания о насаженных на кол детях и изувеченных женщинах молнией промелькнули в ее голове.

— Взять его! — крикнула она. — Он один из них, вкрался к нам в доверие!

Чужак схватился за меч, пытаясь выхватить его из ножен, но стоявшие рядом слуги набросились на него и повалили наземь. Рыцарь яростно взревел, взывая о помощи, но Одрис уже склонилась над ним и, приставив кинжал к горлу, прошипела сквозь плотно сжатые губы, что следующее его слово будет последним. Рыцарь глянул в ее побелевшее, измазанное кровью лицо и содрогнулся от ужаса.

— Я не шотландец, — прохрипел он.

— Он не шотландец, — сказал второй рыцарь, подступая ближе. — Как смеешь ты, мерзкая сука…

— Угрожать мне?! — крикнула Одрис. — Эй, стража!

Как только Одрис обвинила наглого рыцаря в предательстве, несколько слуг помчались за управляющим, и Эдмер как раз в эту секунду ступил в зал, за его спиной молчаливо шагали латники с обнаженными уже мечами и лучники с готовыми к бою арбалетами. Лучники мгновенно выстроились вдоль стены по обеим сторонам от входа, латники устремились вперед. Слуги, кроме тех, которые удерживали на полу предателя, скользнули между лучниками и прижались к стенам за их спинами. Центр зала опустел, там остались лишь Одрис и двое слуг, прижимавших к полу рыцаря, Эдмер и его латники, а также пятеро рыцарей из тех, что нашли прибежище в Джернейве. Один из последних держал руку на рукояти меча, его правая нога отведена была назад, словно он готовился пнуть ею Одрис. Рыцарь медленно опустил руки и, держа их на удалении от тела, осторожно отступил назад. Одрис тем временем поднялась на ноги, поворачиваясь лицом к управляющему.

— Я не собирался угрожать вам, миледи, — пробурчал рыцарь.

Эдмер не сводил глаз с Одрис, его лицо было белее пергамента.

— Сэр Оливер… — сказал он дрогнувшим голосом.

— Умер, — ответила Одрис, и глаза ее вновь наполнились слезами, — но сейчас не время скорбеть о нем, — проглотив комок в горле, она с трудом удержалась от рыданий. — Этот подонок — шотландец.

— Это неправда, — запротестовал рыцарь, несколько осмелевший, когда кинжал перестал угрожать его горлу.

— Если не шотландец, то их лазутчик, — настаивала Одрис. — Он хотел приказать сдать Джернейв шотландцам.

Эдмер моргнул. На лице его отразилось крайнее недоумение.

— Приказать? Но сэр Оливер… — начал он, однако не стал продолжать начатую фразу и лишь покачнул головой. — Сдать замок? — повторил он растерянно.

— Нет! — в один голос воскликнули трое из рыцарей.

— Но это единственный выход… — начал тот, который собирался пнуть ногой Одрис.

Одрис свирепо глянула в его сторону. Рыцарь осекся, пригляделся к ней внимательнее и густо покраснел, его лицо вытянулось.

— Да, — сказала Одрис, горько улыбнувшись, — перед вами владелица замка и всего поместья. Вы когда-то настаивали на том, чтобы я вышла за вас замуж и грозили дяде, что пожалуетесь на него самому королю за то, что он не желает выпускать меня из-под своей опеки. Но вы даже не взяли на себя труд вспомнить, как я выгляжу, чтобы узнать при следующей встрече.

— Но я слышал, что вы уехали из Джернейва, — пожал рыцарь плечами. — Вы не можете винить меня за то, что я не узнал вас: вы так перепачканы кровью.

— Кровью дяди, — горько сказала Одрис. — Моего любимого дяди, который берег и лелеял для меня Джернейв все эти годы и погиб, защищая его. И вы хотите сдать замок противнику, сдать сейчас, когда кровь не успела еще свернуться в его ранах, вы хотите сдать замок, несмотря на то что ему еще ничего серьезного не угрожает?