Табак - Димитр Димов

– Тебе подобная опасность не грозит! – улыбнулся он.

– А может быть, грозит – почем ты знаешь? – вскипела вдруг Лила. – Красота женщины не только в гладкой коже, затуманенном взгляде или маникюре. А достоинства женщины вовсе не сводятся к уменью забавлять мужчин.

– Разве я ото говорил?

– Не говорил, но это можно было понять из твоих слов.

– Давай тогда предложим Народному суду в первую очередь заняться Ириной!

– Важен принцип, а не Ирина! Целых двенадцать лег я хранила тебя в своем сердце и ни о ком больше не думала! Вокруг меня было много мужчин, о которых можно было бы подумать, но я этого не делала. Ты понял?

Павел слушал ее затаив дыхание, с улыбкой, с радостным трепетом. Ему казалось, что сияние в глубине ее глаз разгорается, становится все ярче и ярче и заливает все вокруг.

– Не думай, что я ненавижу Ирину! – сказала Лила немного погодя. – Она мне спасла руку!

– Надо будет намылить шею Варваре, – проговорил Павел.

– Не надо. Варвара просто исполнила свой долг.

Они умолкли. Из пещеры вышел майор.

Майор сварил клейстер из муки, склеил обтрепанную от долгого употребления, распавшуюся на куски карту и вышел просушить ее на солнце. Во всей этой работе, отнявшей больше часа, в старании, с каким он припоминал рецепт изготовления клейстера и наконец вспомнил, что из муки только тогда получится хороший клейстер, когда муку заваришь кипятком, в тщательности, с какой он разрезал ножом бумагу на узкие полоски и наклеивал их на сгибы карты, чтобы соединить разорванные куски, сказались свойственные ему огромное трудолюбие, педантизм и аккуратность, которые он неизменно проявлял, тридцать лет служа партии. Эта старая, изорванная топографическая карта крупного масштаба, хранившаяся у майора еще с первой мировой войны, была необходима штабу, и он всегда дрожал над ней. Он расстелил карту па траве и придавил по углам камнями, чтобы ее не унесло ветром.

Майор, по-видимому, с головой ушел в свое занятие, но Лиле и Павлу показалось, что он слышал их разговор. Естественней всего было не выдавать своего смущения.

– Майор! – сказала Лила. – Вы все время с чем-нибудь возитесь. Чем вы сейчас заняты?

– А! – Майор явно притворился, что только сейчас заметил их. – Это вы? Я склеивал карту.

– Как вам понравился наш разговор?

– Я ничего не слышал. – деликатно солгал майор. – О чем же вы разговаривали?

– Так, глупости болтали.

– Продолжайте в том же духе. – Майор лукаво улыбнулся. – Глупости иногда помогают нам получше разобраться в серьезных вещах. Вы еще останетесь здесь?

– Да! – ответила Лила. – Будем печатать воззвание на гектографе.

– Не примите мою карту за лист ненужной бумаги.

– Не беспокойтесь, майор!

Он пошел к ложбинке, в которой после утренних учений отдыхали партизаны. Улыбка еще играла на его сухощавом морщинистом лице. Сидя у выхода из пещеры, он слышал весь разговор Лилы и Павла, был им взволнован и теперь от души радовался их счастью.

«Эти двое – новые люди, – думал он, – и они будут жить и творить после победы».

– Помоги мне напечатать воззвание! – сказала Лила Павлу, когда майор скрылся из виду. – Ты когда-нибудь работал на гектографе?

– Нет! – ответил Павел. – Но ты меня научишь.

Они вошли в пещеру, заваленную штабным багажом – тюками, кожаными сумками и рюкзаками. В глубине на заботливо расстеленном полотнище стояли небольшой батарейный приемник, керосиновый фонарь и пишущая машинка. Когда отряд выступал в поход или объявлялась тревога, тюки и сумки быстро навьючивались на двух ослов, которые паслись поблизости. Упаковку и погрузку багажа майор обдумал сам до мельчайших подробностей. У входа в пещеру было достаточно светло, чтобы там работать. Лила достала из папки лист восковки и рукопись воззвания, которое написала несколько дней назад.

– Ну а хоть писать на пишущей машинке ты научился? – спросила она.

– Хоть этому научился! А ты умеешь обращаться со всеми видами оружия и управлять автомобилем и мотоциклом?

– Велико дело! Если хочешь, могу тебя поучить. Ну, а чем еще ты собираешься похвастаться?

Павел подошел к Лиле и обнял ее. На них нахлынули воспоминания о тех днях, когда они вот так же беззаботно шутили друг с другом. Соединявшая их любовь еще глубже проникла в их души. Теперь она находилась в полной гармонии с тем, за что они боролись.

Лила ответила на объятие страстным поцелуем. Но спустя мгновение оттолкнула Павла и проговорила строгим тоном:

– Чтобы этого больше не было!

– Почему? – спросил он, упиваясь свежим благоуханием трав и сосновой смолы, исходившим от ее волос.

– Потому что мы здесь не для этого. Подумай, как огорчились бы товарищи, если бы нас увидели. Вот останемся живы, после победы на все будет время.

– На все ли? – Павел с грустью смотрел на нее. – А если не останемся живы?

– Вот это в тебе и плохо! – рассердилась Лила. – Ты привык только брать от жизни, ничего не упуская. А ты подумай о людях вокруг нас… о Лукане, майоре, Варваре… Для них нет ничего, кроме самопожертвования и партийной работы.

Павел медленно кивнул. Лицо его застыло в строгой задумчивости, от чего стало еще прекраснее, таким оно еще больше нравилось Лиле.

– Садись и пиши воззвание! – сказала она.

Отряд карателей снова напал на верный след и направился прямо к центру оперативной зоны, в которой действовали южные отряды партизан. Штаб зоны под руководством майора в спешном порядке разработал план отпора врагу.

Керосиновый фонарь, стоявший на земле, скупо освещал пещеру. Вокруг него, склонившись над картой, совещались майор, Павел, Лукан и Лила. В пещере было душновато. При свете фонаря, идущем снизу, лица мужчин выглядели осунувшимися и мрачными.

– Я не вижу никакого шоссе, – сказал Лукан, показывая на карту.

– Карта устарела, – объяснил майор. – Я достал ее потому, что она крупного масштаба. Сейчас покажу тебе на другой.

– Ладно, не надо, – сказал Лукан.

– Нет, я хочу, чтобы ты убедился.

– Не надо, говорю тебе! Я и так понял! Здесь мы можем наткнуться на моторизованные части.

– Минуточку, минуточку! – бормотал майор, упрямо перерывая свою сумку. – Я хочу, чтобы ты сам увидел, что путь, по которому я предлагаю отступать, самый безопасный.

Он развернул другую карту и с торжеством показал шоссе.

– Ясно, – устало согласился Лукап. – Значит, отступаем к Вододелу, а Шишко будет охранять нас у озер с фланга, и, если противник бросится за нами, мы ответим контратакой.

– Это единственно возможное решение, – заявил майор.

В пещере стало тихо. Павел в раздумье разглядывал карту. Лукан заметил его взгляд и спросил предупредительно:

– А ваше мнение, товарищ?

– Направление выбрано не совсем удачно, – ответил Павел. – Группа Шишко малочисленна, а она сможет рассчитывать только на собственные силы.

– Зато они люди бывалые, – сказала Лила. – Отец не дрогнет, даже если увидит перед собой минометы.

– Потому-то и надо его беречь, – продолжал Павел. – Нам предстоит еще многое испытать. Мой совет – повернуть на юг, сохраняя связь с Шишко. Тогда мы сможем завлечь противника к озерам и атаковать в удобном для нас месте. Пехота карателей не осмелится преследовать нас до Вододела, будьте уверены! А вы, похоже, хотите избежать сражения.

– У нас неважно с оружием, – заметила Липла.

– Тем более! Вот разгромим карателей и добудем оружие.

– А если но разгромим, останемся без патронов, – вставил майор. – Я тоже думал предложить вам такое решение, но не был уверен, что вы его примете из-за этой истории с Динко. Чтобы нанести контрудар противнику, необходим смелый, находчивый и умный командир, который может под огнем вырабатывать план боя и менять его сообразно с обстановкой. Но такой командир у нас только Динко.

– А Шишко не сможет его заменить? – спросил Лукан.

– Нет, – тотчас же ответил майор. – Шишко – отличный политкомиссар и хороший командир небольшого отряда, человек в двадцать… Но он и понятия не имеет об огневой позиции и тактике пулеметной стрельбы.

– Опять пошла военная теория, – пробормотал Лукан и, внезапно вспотев, отер пот со лба.

– В данном случае она имеет решающее значение, – сухо заметил майор.

– Ладно. Замени его ты.

– Согласен.

– Это будет большой ошибкой, – резко возразил Павел. – После того как я уйду со своей бригадой на юг, товарищ останется единственным военным специалистом я штабе. Нельзя рисковать им.

Наступила тишина, в которой слышалось лишь потрескивание фитиля в фонаре. Лила отвинтила колпачок и подлила в фонарь керосина из жестянки. У входа в пещеру послышались шаги: дежурный по лагерю обходил посты. Молчание становилось тягостным. Павел не знал историю с Динко во всех подробностях, а майор не вмешивался в вопросы, касающиеся кадров. Только Лила упорно и вызывающе смотрела в лицо Лукану.