Гибель Третьего Рима - Виктор Гребенщиков

Однако, тем не менее, чтобы такая затопленная база работала долго, необходимо хотя бы один раз в год заправлять топку атомного реактора горючим, а это умеют только японские роботы. Конечно туда можно заставить нырять с пакетиком урана-238 того самого летчика-аса Александра Пупкина который эффектно посадил русский «Буран» на Байконуре, но он уже старенький, и даже летом ходит в шапке-ушанке и с костыльком. Дороги то плохие, но русские иногда очень даже сообразительны — ни за что не догадаетесь, — это в генах, и в глубине менталитета — на всех этих затопленных подводных ракетных базах оставляют экипаж (!), ага, съели, ну правда не совсем обычный и не полный, а оставляют бригаду из «смертников», — тех заключенных, приговоренных к высшей мере наказания — расстрелу и отбывающих пожизненные сроки, которым очень скучно коротать остаток своих унылых дней на суровой спецзоне.

Конечно из них выбирают специалистов служивших на подводных лодках, в России между прочим выбор самый широкий в мире, и вообще каждый третий человек (!) из населяющих ее жителей был осужден, а каждый четвертый (!) сидел на зоне, значит был простым заключенным, т. е. в простонародье зэком. Это совсем неправильно, по статистике для нормального государства достаточно в самых суровых воспитательно-предупредительных целях наказывать и содержать изолированно от общества не более десяти процентов населения, — а иначе можно констатировать что или законы в стране ненормальные, и те кто их выдумывает и поддерживает тоже, или страна деградировала и сгнила, аналогично дорогам.

Скорее всего все это вместе — цвет нации и генофонд истребили во время гражданской войны и мирных репрессий того сталинского времени, а оставшаяся серая масса самых послушных в мире людей-баранов и рабов, и также самых рафинированных людей-вертухаев, уже не могли придумать что-нибудь новое, остался только отстой и «запомнил» все это, и закрепил на генном уровне.

Но вернемся к нашим подводным «баранам», где этих подводных смертников закупоривают в старой подводной лодке, и затапливают в нужном месте, при этом снабжают хорошим запасом закуски и спирта, конечно отсек ракет с ядерными боеголовками заваривают толстым бронелистом, на всякий «пожарный» случай, а также для этого случая устанавливают там баллоны с фтор-фосгеном, это сильное боевое отравляющее вещество, однако совсем даже не оставляют в комплекте противогазов. Примерно один раз в полгода к затопленной подлодке спускают батискаф с продовольствием и питьем, и конечно с коробочкой урана-238, - всплыть подводная лодка не может, поскольку в электролизерах, которые разлагают забортную воду на кислород и водород изъяты основные блоки и их мощности хватает только для обеспечения кислородом для дыхания этого интересного экипажа, а для продувки цистерн с балластной водой газов не хватает, вот и кантуются ребятки, пока не произойдет какой-нибудь серьезный отказ оборудования — или пока все не окочурятся естественным путем, вот такая она затопляемая база…

Пару раз были замены затопленных подводных ракетных баз на новые — в Карибах, когда вдруг отказал атомный реактор, просто его затормозили и пустили в отсеки фтор-фосген, в другой раз у Корсики, когда команда совершенно случайно смастерила на борту установку по производству закиси азота более известной как «веселящий газ».

А хотели собрать простой самогонный аппарат, тогда они перебрали дозу, и у всей команды съехала крыша — опять выручил фтор-фосген. Базы-затоплюшки конечно заменили на другие, расположив их там рядышком, очень удобно, не нужно старые подводные лодки везти сдавать в металлолом, ракеты закапывать в землю — не обошлось и без казуса — на одной из новых баз среди команды смертников как-то затесался бывший инженер-эксплуатационщик, который хорошо знал устройство подводной лодки под бывшим названием «Кансамол».

В результате ему даже удалось модернизировать и восстановить электролизер и отключить систему отравления фосгеном, и теперь подлодка даже могла всплыть но не могла двигаться, и поэтому вся команда мятежников во время очередного планового сеанса передачи продовольствия, и питья с топливом, потребовала прислать на ее борт команду женщин-подводниц и запчасти для ходового электропривода.

На поверхности заподозрили неладное и попробовали включить фтор, но безрезультатно, тогда в район этой затопленной подводной ракетной базы выслали эскадру кораблей с батискафами и командой штурмовиков для ликвидации всех мятежников, практически эту базу захвативших. На борту базы тоже заподозрили неладное, когда вдруг услышали стук подков на ботинках спецназа, вместо стука каблучков, в спущенных и прилипших к корпусу батискафах, — тогда бунтовщики включили продувку балласта и рванули на всплытие — но при этом штурмовые батискафы отлепились и были сброшены. Однако когда они всплыли, — все равно начался штурм, так как их окружала группа из кораблей, а ходовой привод не работал и они не могли слинять с того гиблого места.

Все закончилось шумно и печально, над местом всплытия кружили самолеты НАТО, но поскольку простые заточки это слабое и неравное холодное оружие против автоматического у штурмовиков спецназа, то бунтовщики были уничтожены физически, — хотя и прихватили с собой на тот свет большую часть штурмовиков. И они успели в последний момент открыть баллоны с кислородом и водородом, — затем поджечь их — а это воистину адское пламя с высочайшей температурой горения, когда пламя стало пробиваться к атомному реактору и боксам с ракетами, и тоже с ядерными боеголовками, то осталось только одно — быстренько затопить этот адский ковчег назад в океанскую пучинушку.

Только один дядька Нептун знает точно, ценой скольких жизней обошлась эта соленая морская заварушка, — с тех пор больше нет инженеров в командах таких баз, — ни-ни, только обычный рядовой состав, и теперь стоят эти ЗПРБ одиноко, и не знают, что происходит на поверхности, и рядом с кнопкой, которая ими управляет и надежно кукловодит.

Около Кремлевской стены происходило следующее — прибывший на персональном метро президент — появился под аркой ворот Спасской башни и оглядел пустынную площадь, и остановил взгляд на большой стеклянной коробке, сбоку приткнувшейся к трибуне мавзолея, — туда его дорога. Едва он ступил на неистертую веками брусчатку площади, в мозгах сразу прояснилось и просветлело, поступь стала четкой, как на параде, такой походкой он подошел к ядерному аквариуму, и увидел внутри печальную картину из нескольких куч обезображенных, быстро разлагающихся трупов. И за пультом управления уже сидел покойник в обнимку с автоматом Калашникова, калибра 7,62 — а на табло ярко высвечивался остаток времени до взрыва, приближаясь к тем десяти роковым минутам…

По веткам елки рядом с мавзолеем беззаботно прыгал сибирский лохматый и пушистый зверек писец, а средств связи с собой не было, президент отрешенно обошел вокруг платформы со смертоносным грузом, взял и дернул на всякий случай ручку входного люка — и люк свободно, без скрипа, открылся. И он влез внутрь аквариума — все это должно быть забавно сейчас выглядит в репортаже Си-Эн-Эн, сразу мелькнула мысль, и сразу была буквально подавлена вонью, торчком стоящей прочным железобетонным столбом ровно посередине этого стеклянного броне-гадюшника. Кроме того, что шахиды прямо здесь справляли все свои нужды, теперь примешивался запах этой гнилой человеческой плоти, поэтому он невольно добавил до кучи все содержимое желудка в ближний угол, и с облегчением протиснулся мимо ракетной боеголовки в отсек контроля и управления.

Такой страной рулил, а тут провели как последнего дурака, ругнул он сам себя и спихнул дохлого шахида с кресла оператора, типа подвинься, теперь я тут самый главный, он попробовал понажимать всякие кнопочки на клавиатуре компьютера, — но без видимого эффекта, на табло еще оставалось около семи минут. Нашел у боевика мобильник и позвонил в кризисный штаб — никто не отвечал, подумалось: бухают наверное сволочи, взял у шахида калашника, вспомнил молодость и врезал длинной очередью по этому пульту управления, монитору и зловещему табло — отсчет времени до взрыва остановился. Все патроны закончились, он плюнул на этот бардак, выбрался из стеклянного контейнера, и пошел к храму Василия Блаженного, чтобы поставить свечку за всё это безобразие текущего момента, на его душе полегчало и просветлело, — жизнь стала лучше, и жить стало веселей.

Уже подходя к храму, шагая мимо телекамеры Си-Эн-Эн, он помахал приветственно невидимым телезрителям рукой, и еще раз напоследок оглянулся на мавзолей, — а стеклянный контейнер исчез. Неизвестна точно скорость мысли, и также скорость ее осознания, но вероятно в разные моменты жизни они различны, когда под мухой она одна, а без мухи и градуса совершенно другая, — и суеверные японцы наверное очень удивились, что с экранов их японских телевизоров неожиданно исчезла картинка трансляции новостей Си-Эн-Эн. А вот несуеверные китайцы не удивились, взяли в руки автоматы Калашникова и пошли к северу от Великой китайской стены и перешли границу России по всей длине, примерно по десять китайцев на метр границы и это были еще не совсем все китайцы.