Гибель Третьего Рима - Виктор Гребенщиков

Рас кое-как сдержался, и пошел следом за японцем вдоль левой стенки ангара до следуюшего настенного ящичка, — похоже здесь все так устроено, только размеры разные, зато удобно — все хранить в отдельных отсеках, и контролировать можно сидя в мягком кресле и нажимая на кнопочки пульта.

А следующий лифт поднял их с японцем еще на один подземный уровень выше, они вышли и оказались в такой же большой оранжерее, как и ангар, который только-что покинули, с бассейном посередине. Справа от бассейна было что-то типа небольшого навеса от солнца, которого здесь не наблюдалось — его место прочно заняли мощные галогенные светильники, и очень даже хорошо припекали, — японец сделал пригласительный жест в ту сторону, и пропал в очередной коробочке. Рас зашел под навес, подошел к спрятавшимся под ним столикам, и сел в ближайшее плетеное кресло в полном одиночестве, вероятно Иван хотел произвести на него впечатление и это ему удалось, и приходилось признать, столик наполняли недурные экземпляры французской кухни с запотевшей бутылочкой «Шабли».

Он сглотнул слюну, — очень хотелось жрать, — как волку. Вот из-за отодвинувшейся створки вышел Иван, размашистой походкой обогнул столики, на ходу пожал руку подскочившему с кресла Расу и спросил: — «Ну как?», — мог бы и не спрашивать, — жрать хотелось невыносимо, привычным жестом раскупорил бутылочку и разлил божественный нектар по бокалам: «За встречу!» Конечно сейчас Рас предпочел бы для снять стресс сегодняшнего дня в паре другой дринков такой же божественной водочки, но неожиданно для него и «Шабли» пошло в туда, куда надо и все стало совсем неплохо, даже цвета потихоньку начали двигаться в розовый спектр.

Несколько минут Рас молча уминал подряд все, до чего еще могла дотягиваться рука из полжения «сидя», — и случайно глянул на Ивана, продолжавшего пристально-внимательно его изучать, слегка пришел в норму, тормознулся и изобразил на физиономии ожидание вопросов-расспросов. Сусанин как опытный тореадор сразу взял быка за рога и предложил Расу службу в его команде, и даже если бы предложение исходило от какого-нибудь человеческого божка, то звучало бы примерно также, одинаково и заманчиво — конечно Рас читал что-то в детстве, типа сказку про Адама-дурачка. Этот чудик прокололся на царевне-лягушке, жившей тогда в раю, и потом всю оставшуюся жизнь ездил по деревне на такой же обыкновенной деревенской печке, он постоянно бухал и закусывал жареной щукой, поэтому не раздумывая над последствиями долго, Рас просто и коротко ответил: «Йес, сэр», и подумав, добавил еще тверже: «Нах ноу проблем». Он в принципе был готов к службе на любых условиях, поскольку понимал, что после взрыва термоядерного устройства на Красной Площади весь этот мир наверное кардинально переменится, и нужно заранее позаботиться о тихой гавани.

Глава 3. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ПОМПЕИ

В это интересное время в Москве, некоторые ученые-спецы и бактериологи из захваченных в принудительном порядке, во время их поспешного бегства из столицы, выдали как страшную тайну и довольно мрачные и неутешительные прогнозы по поводу возможной зачистки местности от спор быстрой сибирской язвы — чрезвычайно высокая стойкость и живучесть бактерий не давала сто процентной гарантии по их полного уничтожению, но очаг заражения был пока локализован, и надежда еще оставалась и похоже умрет последней.

Конечно же лучшим способом обеззараживания было чистое поджаривание в ядерной печурке — тогда споры погибнут точно и полностью, однако в случае ликвидации ядерного устройства с воздуха, путем нанесения штурмовиками упреждающего ракетного удара, к чему уже склонялось большинство заседающих штабистов, радиоактивные обломки будут широко рассеяны, по очень большой территории. Они смешаются с клеточной культурой язвы и вероятно, дополнительно, — возникнет еще и мутант этой быстрой язвы по степени опасности перекрывающий источник, а далее… все, конец человечества. Но поскольку своя рубашка всегда обманчиво кажется ближе к телу, то явно в соответствии с русской дорожной логикой был отдан срочный приказ на вылет группы из трех штурмовиков: двух с ракетами типа воздух-земля, и третьего, с парой бомбочек, начиненными напалмом.

Один из генералов, в глубине души старый большевик, затянул песню: «Врагу не сдается наш гордый Варяг, и типа пощады никто не желает…», все с воодушевлением песню подхватили, вынесли водки и шампанского, разлили, выпили, потом еще налили. Тут прибыл со срочным сообщением посыльный от наблюдателей и снайперов, засевших на Кремлевской стене, началась перестрелка внутри, за бронированными стеклами платформы с ядерной боеголовкой, все прильнули к экранам и мониторам, ведущим трансляцию с места событий. Там продолжала вести репортаж одна Си-Эн-Эновская телекамера со стороны храма Васи Блажного, но по ее изображению было трудно понять детали.

Увеличили изображение на мониторе от камеры со стороны ГУМа, практически с прямой наводки — внутри стекла помещений платформы виднелись кучки трупов и абсолютно никакого движения. Попробовали связаться с боевиками по телефону — и со второй или третьей попытки это удалось, — и хриплый больной голос шахида заверил что все идет по плану и в ультимате пригласил на переговоры самого президента, чтобы все «точки расставить» в условиях отмены взрыва, — или сразу последует немедленный подрыв боеголовки через десять-пятнадцать минут, хотя до второго срока взрыва еще оставалось около получаса…

Стройное пение старинных и революционных песен сразу стихло и все пристально уставились на «Самого»- и тогда президент обвел всех присутствующих сверкающим взглядом, и хряпнул еще один стакан водки, отдал распоряжение об отмене атаки штурмовиков на смурное прибежище террористов. Тем более что они не могли успеть к сроку — никак не цеплялась американская бомба с напалмом, вывезенная еще из Вьетнама и чудом оставшаяся на складе под музейным барахлом. Затем президент бодрой но не очень твердой походкой двинулся на посадку, — через лифт в вагон прямой линии метро, курсирующий от бункера РВСН до Кремля, возможно в свой последний рейс.

В это время как раз завершалась организованная посадка самых последних представителей американского посольства в последний вертолет группы спасательной миссии, первый вертолет уже вылетал за пределы последнего из транспортных колец вокруг Москвы. И он стремительно несся прочь от будущего эпицентра ядерного взрыва, все четко, как по нотам, из кабины пилота ясно доносилась мелодия знаменитого Вагнеровского «Полета валькирии»…

В бункере росгенштаба заканчивалась вечеринка посвященная его предстоящему боевому крещению, все успели надраться, побить друг другу морду, сходить поблевать в сортир, и опохмелиться, потом продолжить напряженную службу в ожидании большого бах-бух. Так никаких распоряжений сверху и не поступило, ну а запасов спирта и тушенки было по самым скромным подсчетам на ближние год-два, вот правда телефонисты никак не могли дозвониться на коммуникационный пункт чтобы пригласить служивых девок на сабантуй. Пусть покажут кой-чего, а то скукота в сугубо мужской компании без приятного общества — зависть берет к древнему римскому генштабу — вот наберут толпу гетер, и на термы, — и там заседают, и заседают.

В бункере РВСН закрыли все срочные антикризисные заседания за отсутствием шефа, но на всякий случай привели в состояние самой повышенной боевой готовности стартовые комплексы дальнобойных баллистических межконтинентальных ракет как стационарных, так и мобильных «тополевых» рощ, включая сюда и базирующиеся на атомных подводных лодках. Особую гордость боевых стратегов и ракетчиков представляли ЗПРБ — затопленные подводные ракетные базы, давно функционирующие у берегов Кубы и Исландии, а также Корсики и Японии — их основу составляют старые списанные атомные подводные лодки с титановыми корпусами, и морально и технически устаревшим оборудованием, которые были затоплены у берегов на глубинах от ста до трехсот метров. Но с функционирующим в автоматическом режиме оборудованием, включенными на дистанционное управление разовым запуском десятков ракет средней дальности с реальными ядерными разделяющимися боеголовками. Теперь запустить ракету с подобной затопленной подводной ракетной базы можно даже простым нажатием кнопки, чисто сидя в бункере стратегического ракетного штаба.

Это круто, когда с секретного (до сих пор) ЗПРБ, аккуратно замаскированного среди впадин и трещин в морском дне Карибского моря, вдруг разом выныривают недалеко от Манхэттэна такие остроголовые дуры, — и веером пускают много-много боеголовок по всем крупным городам побережья, пока все в изумлении протирают глаза, бах-бух, а затем сразу тишина (боеголовки — нейтронные).