Дикое поле - Василий Веденеев

Все было как всегда: Айша пошла впереди, за ней старухи и рабыня между ними, а позади слуга. В бане прислужницы раздели девушку, что-то приговаривая на своем гортанном языке и восхищенно цокая языками, словно впервые увидели ее высокую упругую грудь, длинные стройные ноги и бело-розовую кожу. Айша, одетая в длинную рубаху до пят, взяла рабыню за руку и повела мыться, а старухи остались караулить одежду: в женских турецких банях тоже воровали.

Айша уложила Анастасию лицом вниз на теплую мраморную скамью и начала водить по ее спине мешком из тонкой ткани, наполненным невесомой мыльной пеной. Сразу захотелось закрыть глаза и ни о чем не думать, погрузившись в дремоту. Старая банщица что-то ласково приговаривала, скользкий мешочек с пеной легко ударял по икрам, по бедрам, щекотал пятки. Но все-таки родная русская банька с душистым паром и березовым веничком лучше. Словно десяток лет сбросишь и заново народишься на свет, каждой жилкой ощущая упругую силу молодости. А здесь становишься ленивой, податливой, будто воск.

Поглядывая по сторонам, Анастасия приметила красивую загорелую девушку с длинными темными волосами. Время от времени та тоже с нескрываемым интересом поглядывала в ее сторону. Наверно, девушку поразили светлые волосы рабыни с далекого севера, а может, ревнивое женское соперничество заставляло разглядывать незнакомку? В руках темноволосой девушки была какая-то тряпка. Подойдя поближе к скамье, на которой лежала Анастасия, она вдруг развернула тряпку, и рабыня чуть не вскрикнула: это же платок, который в памятную ночь выхватил из ее рук лихой похититель молодого мурзы! Откуда он у турчанки, как попал к ней, где хозяин платка? Неужели погиб и теперь незнамо где лежат его сиротливые косточки?

Настя хотела вскочить, но бдительная Айша с неожиданной силой надавила ей руками на плечики прижала к скамье, а темноволосая девушка еще раз показала платок и спрятала его в ладонях. Сделав еще шаг, она присела на корточки рядом с Анастасией и заглянула ей в глаза.

— Злата, — ткнув себя пальцем в грудь, представилась она. — Ты узнала платок?

Голос у нее был чистый, приятный, и Настя понимала ее. Правда, некоторые слова не похожи на русские и чудно звучат, но все понятно! Кто она?

— Откуда он у тебя? — насторожилась Анастасия.

— Юнак дал. — Легкая улыбка тронула губы Златы. — Он помнит тебя, а ты помнишь его?

— Да, — почти простонала девушка. — Он жив?

— Он здесь, — шепнула Злата. — Хочешь помочь ему?

— Кто ты?

Айша тем временем делала свое дело, словно происходящее ее совершенно не касалось. Заметив устремленный на нее взгляд рабыни, старуха лукаво подмигнула и снова принялась растирать ей спину.

— Сестра друга твоего юнака, — ответила Злата. — Мы пришли издалека.

— Как он узнал, что я у турок?

— Видел тебя в саду, с дерева. Ты любишь мужчину, в доме которого живешь?

— Нет. — Анастасия дернулась, как от удара. — Ненавижу!

— Юнаку и его друзьям надо попасть в твой дом. Хочешь помочь?

— Чем я могу помочь? У ворот вооруженный сторож, в доме полно слуг…

Настя хотела добавить, что смельчаки пойдут на верную гибель, но вспомнила, как они ловко проникли во дворец Алтын-карги и украли его сына. Разве такие люди побоятся повторить налет в столице турок, что остановит их? Наверное, они хотят украсть ее нового хозяина? Ну, уж его-то она жалеть не станет, как и татарчонка! И теперь точно убежит вместе с ними.

— Как тебя зовут? — спросила Злата.

— Настя… Я попробую помочь. Смотри. — Девушка начала водить пальцем по мрамору пола. — Вот тут покои хозяина, здесь моя комната, а тут слуги… Или давай я вышью план на платке и передам тебе в бане.

— Нет времени! Я запомнила. Откроешь двери?

— Сторож не даст. Лучше сделаем так: сегодня после обеда я выйду в сад и отошлю старух подальше. За забором есть высокое дерево. Пусть он влезет на него и поговорит со мной.

— Хорошо, — согласилась Злата. — Я передам. — Она поднялась и отошла.

Айша окатила Анастасию водой и вывела к ожидавшим прислужницам. Вскоре рабыня уже возвращалась в ставший ей постылым дом и невольно ускоряла шаг, словно могла этим приблизить время долгожданного свидания…

Время до обеда тянулось медленно, все валилось из рук. Настя едва заставила себя проглотить несколько кусков, побежала в сад и уселась на скамью, знаками приказав старухам уйти. Где-то горестно кричал муэдзин, призывая правоверных на молитву. Легкий ветерок приносил на невесомых крыльях ароматы отцветающих роз, шелестел густой листвой чинар. Издали Анастасия видела, как из дома вышел ее хозяин и направился к воротам. Сегодня он был в темном немецком платье без всяких украшений. За поясом у него торчали рукоятки двух пистолетов, а на боку висела длинная тяжелая шпага. Привратник распахнул перед ним калитку и проводил хозяина почтительным поклоном.

Девушка обрадовалась: назойливые попытки Белометти добиться ее благосклонности чем-то льстили ей и в то же время вызывали непреходящее раздражение, вскоре переросшее в яростную ненависть. Даже в рабстве она считала себя свободной и готова была до последнего вздоха отстаивать вольность если не тела, так чувств и сердца. Красота Джакомо казалась ей по-змеиному холодной, но она понимала, что он, судя по всему, человек решительный и достаточно отважный. Поэтому хорошо, что он сейчас ушел.

Анастасия поглядела на деревья за оградой, надеясь отыскать среди листвы того, кто должен прийти к ней на необычное свидание. Однако сколько ни всматривалась, среди зелени, пятен света и тени, причудливо менявших свои очертания чуть ли не каждую секунду, ей не удалось никого заметить. И вдруг кто-то окликнул ее по имени:

— Настя!

Девушка заставила себя остаться на месте, хотя ей хотелось вскочить и осмотреться: кто ее позвал? Она никак не могла понять, откуда раздался едва слышный голос, и решила, что ей просто почудилось. Но вновь послышалось:

— Настя!

Это же с дерева! Подняв глаза, она увидела, что на толстой ветке, прижавшись к стволу чинары, стоит молодой янычар в чалме. Турок?! Вспомнилась страшная ночь во дворце Алтын-карги, когда украли его сына. Тогда похитители были в татарской одежде, но говорили на русском языке. Конечно, сейчас они должны быть одеты турками, иначе как бы им удалось скрываться среди басурман?

— Ты узнала меня?

Девушка отрицательно мотнула головой: как она могла узнать его, если видела считанные минуты, да еще с лицом, вымазанным черной краской? Но голос удивительно знаком.

— Я узнала свой платок.

— Проведешь в дом?

— На дворе и в саду полно слуг. Хозяин ушел, но скоро может вернуться. Я боюсь за вас!

— Нам нужно успеть до возвращения твоего хозяина.

— Хорошо, — решилась Анастасия. — Лучше погибнуть вместе с вами, чем жить в неволе! Я отвлеку слуг.

Листва чинары слабо зашуршала. С ловкостью ярмарочного канатоходца молодой человек сделал несколько шагов по ветке, балансируя вытянутыми в стороны руками. Неожиданно он мягко спрыгнул вниз и приземлился совсем рядом со скамьей, на которой сидела девушка. Он упал почти бесшумно и, как большая сильная кошка, тут же распрямился и встал на ноги. От его пояса тянулся наверх, к стволу чинары, тонкий шнур, сплетенный из прочных сыромятных ремешков.

Движения этого человека настолько врезались в память Анастасии, что теперь она сразу узнала его; да, это он одним ударом уложил сына мурзы. Сколько раз потом являлся ей в снах высокий широкоплечий молодец с черным лицом, выхвативший из ее рук вышитый платок. Но только теперь она наяву увидела, каков он: светлые глаза, русые усы над твердо сжатыми губами, упрямо нахмуренные брови, ранняя складка морщины поперек высокого, чистого лба.

— Скорее! — Он схватил девушку за руку. — Беги к дому и закричи, чтобы собрать вокруг себя слуг!..

Несколькими часами ранее Тимофей отправился на очередную встречу с Куприяном. Тот ждал его в том самом доме, где молодому казаку пришлось провести несколько томительных часов, терзаясь невеселыми размышлениями. Однако что было, то прошло, и теперь старенький заброшенный домишко на окраине уже не казался таким мрачным, и Тимофей с радостью спешил туда, чтобы поскорее сообщить Куприяну, что Злата сегодня встретится в бане с русской рабыней итальянца. Головин предусмотрительно посвятил в свой план только сестру Богумира и передал ее с рук на руки навестившей караван-сарай старухе Айше.

На одной из оживленных улиц казак неожиданно увидел толстого турка в богатой одежде, лицо которого сразу напомнило ему о схватке на невольничьем рынке в Кафе. По милости этого жирного басурмана Головин оказался прикованным к скамье гребцов на галиоте. Вот так встреча!

Турок медленно шел, занятый своими мыслями, и совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг. Прохожие уступали ему дорогу или обходили его, и у Головина внезапно возникла шальная мысль захватить толстяка и притащить к Куприяну. Представится ли еще когда-нибудь такой удачный случай? А басурман, до глаз заплывший жиром, должен знать многое: он купил в Кафе Тимофея и переправил на галиот, на его галере казак видел девушку, очутившуюся потом в доме венецианца!