Герои Гражданской войны - Теодор Гладков

Сообщая командованию армии о результатах боя под Черниговкой, Жлоба, несмотря на победу, предлагал задержаться в Черниговке до подхода двух бронеотрядов и 42-й резервной дивизии. Но новый приказ гласил: «Продолжать наступление, развивая достигнутый успех».

Успех конницы Жлобы вызвал переполох у белых. Начальник штаба генерал Шатилов рекомендовал даже оттянуть некоторые части к Мелитополю, а ставку перевести в Джанкой. Но когда врангелевские генералы доложили ставке, что конница Жлобы движется почти без броневиков, авиации и пехоты на флангах, Врангель решил стянуть против Жлобы все бронесилы и авиацию, задержать движение кавалерии красных, а затем окружить и уничтожить ее.

Выполняя приказ командования, Жлоба двинул свою кавалерию в направлении Мелитополя. Но когда наша конница отошла от населенных пунктов и очутилась в чистом поле, на нее налетела воздушная эскадрилья неприятеля и начала бомбить и расстреливать из пулеметов беззащитную кавалерию. Свыше 250 бойцов было убито и ранено, выбыло из строя до 500 лошадей. Жлоба, докладывая штабу армии о действиях воздушного флота неприятеля, просил, требовал защитить его кавалерию с воздуха, направить хотя бы с десяток истребителей в район движения кавгруппы. К сожалению, этого не произошло.

Приказ есть приказ, и рейд на Мелитополь продолжался, хотя уже только по ночам. Но если конники были ночью избавлены от неприятельских самолетов, то от бронемашин противника избавиться было невозможно. Три броневика мало чем помогали.

И все же кавгруппа продвинулась вперед и утром 2 июля была уже в 25 верстах от Мелитополя. Здесь Жлоба предусмотрительно остановился. Ему неясна была обстановка на фронте армии и на флангах. Начдивы доносили, что их дивизии не имеют связи с соседями. К тому же была потеряна связь со штабом армии: корпусная радиостанция вышла из строя.

Воспользовавшись тем, что красная конница двигалась без авиации, пехоты и броневиков, Врангель стянул против нее все лучшие силы и технику.

К утру 3 июля врангелевские генералы закончили окружение нашей Ударной конгруппы и в 7 часов утра перешли в наступление.

Над группой нависла смертельная опасность. Врангель хвастливо радировал своим хозяевам за границу, что конница Жлобы в «мешке».

Началась страшная битва между вдвое сильнейшим врагом и кавалерией Жлобы. Противник одновременно открыл артиллерийский огонь со всех сторон и двинул свои войска в наступление, пустив вперед бронемашины и танки. На юге, западе и востоке атаки врангелевцев были отбиты, и жлобинцы собирались перейти в контратаку, но события в нашем тылу резко изменили картину боя.

Под ударами противника 2-я кавдивизия конкорпуса, находившаяся в резерве, в панике бросилась в сторону окопавшейся пехоты генерала Слащева и четырех бронепоездов. За ней последовали еще несколько полков из других дивизий.

Создалось трагическое положение. От Жлобы, от его действий в этот момент зависела судьба тысяч людей.

Это совещание было, наверное, самым коротким в жизни Жлобы. Их было трое: он, начальник штаба Качалов и военком Соколов.

— Занять круговую оборону, — предложил Качалов.

Его поддержал комиссар.

— Нет, — твердо сказал Жлоба. — У нас один путь — прорыв. Немедленно соберите коммунистов, поставьте их во главе атакующих колонн. А сейчас главное — остановить панику. Задача наша — нагнать голову колонны 2-й кавдивизии, остановить и повернуть ее на северо-восток в направлении Черниговки, прорвать окружение и спасти людей от неминуемой смерти.

Качалов предложил Жлобе сесть в броневик, но комкор отверг это предложение, заявив:

— Паника — это очень страшное дело! Сейчас нам нужно показать полное пренебрежение к смерти. Иначе за нами не пойдут и погибнем все.

А через пять минут легковой автомобиль уже мчался под обстрелом в голову отступающей колонны.

Появление Жлобы и его властный приказ остановиться магически подействовали на командиров и бойцов. Жлобе удалось погасить панику.

Автомобиль Жлобы, уже пробитый в нескольких местах пулями, метался по фронту на виду всех частей конгруппы и противника. Комкор появлялся в самых опасных местах, организовывал колонны для атак и вел их за собой.

На пути прорыва врангелевцы поставили три бронированных заслона, стремясь прижать нашу кавалерию к железной дороге, по которой курсировали три бронепоезда. Но кавалерия разбивала эти заслоны, безостановочно двигаясь на восток. Впереди колонн неизменно шел автомобиль Жлобы.

На последнем этапе прорыва, в шести верстах от Черниговки, когда орудийный гул стих, с восточной стороны показалась эскадрилья в тринадцать самолетов противника и начала бомбить и на бреющем полете расстреливать нашу кавалерию. И все-таки жлобинцы прорвались, вышли из «мешка». Жлоба сумел вырвать из бронированного кольца большую часть своей группы.

Находчивости и отваге Жлобы отдавали должное и его враги. Спустя много лет один из штабных офицеров ставки Врангеля писал об этой операции так:

«Продолжи конница Жлобы хотя бы немного свое движение на север или потеряй хотя бы немного времени на естественные в такой исключительной обстановке колебания и нерешительность, полная гибель и этой части конницы была бы неминуемой…»

На базе спасенной кавалерии 16 июля была организована 2-я Конная армия, а Жлоба был назначен начальником 20-й кавдивизии, вписавшей много славных страниц в историю борьбы с врагами революции. Особенно отличалась в боях кавбригада под командованием Кипкалова. Кипкалов был одним из тех командиров, которых вырастил Жлоба. От повозочного при лазарете он вырос до командира кавбригады. И за боевые подвиги дважды был награжден орденом Красного Знамени.

По храбрости, военной хитрости, отваге и мастерству сабельных ударов Кипкалов, пожалуй, не имел себе равных. Он был и джигит на коне и мастер-рубака, который не давал врагу даже царапнуть себя саблей. Небольшого роста, коренастый, с богатырской мускулатурой, он был неуязвим. Казалось, перед его конем и саблей ничто не устоит. Нередко, увлекаясь боем, он оказывался в окружении 5—10 всадников, и всегда ему удавалось выходить из боя невредимым.

В августе 1920 года Жлоба был откомандирован в распоряжение РВС Кавказского фронта.

Мы оставили начдива в маленьком домике в грузинском городке Ахалцихе, накануне последнего похода.

Вернулись разведчики.

— Местами перевал занесен снегом так, что телеграфные столбы еле выглядывают, — встревоженно докладывал Жлобе командир разведчиков. — Там, где нет заносов, тропинка очень узкая. Проходит над обрывами и пропастями. Местные жители говорят, что переход невозможен. Никто еще не одолевал перевал в это время года.