Бессмертный воин - Лиза Хендрикс

— Пока, — согласился он. — Но мы должны скрепить наш договор. — Он обхватил пальцами ее подбородок и наклонился к ней. — Скрепить поцелуем.

Нет, хотела сказать она, но, помня о перемирии, лишь закрыла глаза и стала ждать его поцелуя. Она все ждала, а он бездействовал. Алейда открыла глаза. Он все еще был рядом, в паре дюймов от нее. Его пальцы держали ее за подбородок, и он усмехался ей в лицо, ожидая, что она сама поцелует его. Это не было никаким перемирием. Это было требование полной капитуляции. Она ждал ее действий, и десятки глаз обращенных к ним ждали тоже.

— Ну же, Алейда, — пробормотал он. — Перемирие.

Она наклонилась вперед и молниеносно клюнула его губами в губы.

— Получите. И перемирие вступает в силу.

Его смех сотряс воздух.

— Ей — богу, женщина, ваши поцелуи столь неумелы, они не столь быстры как ваш язычок, но я с радостью научу вас.

Позже, анализируя свой поступок, она не могла бы ответить, что заставило ее так поступить. Но в ту секунду она осознавала лишь одно, она внезапно ощутила неимоверную усталость. Она устала быть в проигрыше. Устала противостоять его юмору. Устала он него… от него самого. Она хотела вернуть ему его усмешку. Она хотела получить назад свой замок.

— В ваших уроках нет необходимости, милорд. — В одну долю секунды она выхватила свой кинжал из ножен и воткнула его в подлокотник его кресла, в паре дюймов от его бедра. Инстинкт заставил его вскочить на ноги, чтобы защитить его мужское достоинство, на мгновение он потерял равновесие, в ту же секунду она схватила его за цепь и прижалась губами к его губам. Его рот открылся в недоумении. Воспользовавшись этим, она своим языком нашла его язык, и будто насмехаясь над ним, медленно по кругу начала ласкать его, пока тихий рык удовольствия не вырвался из его груди. В ту секунду как она почувствовала рокот под своей ладонью, она отодвинулась, вытащила свой нож и вернулась за стол, оставив Иво, ошеломленно озирающегося вокруг, стоять там же.

Он выглядел почти так же, как она тогда в своих покоях, может даже более потрясенный, подумала она с удовлетворением.

— Я сказала, что Невилл не целовал меня, — сказала она, отрезая кусочек баранины. — Но я не говорила, что меня не целовал кто — то еще.

Зал взорвался от смеха, и громче всех хохотал сэр Бранд. И к своему удовольствию она заметила, что в этот раз это не раздражало и не беспокоило ее.

Так как Иво продолжал стоять столбом, Алейда указала пальцем на слугу, стоящего в стороне, чтобы прислуживать им, и указала на кубок.

— Смотри, чтобы он всегда был полон, — скомандовала она. — И верните пирог, — она повернулась и послала на ошеломленного жениха уничтожающий взгляд. — Может милорду мужу не нравятся голуби, но я — то люблю их.

Что за мужчина научил ее так целоваться?

Тысячи вопросов вертелись в голове Иво, когда он смущенный сидел и наблюдал, как Алейда ест голубиный пирог, но большинство вопросов крутились вокруг одной и той же темы. Кто целовал ее? Почему она позволила ему это? Где он может найти этого сукиного сына, и как долго тот будет кричать, когда Иво будет убивать его?

Малая часть Иво была благодарна неизвестному рыцарю, тот должен был быть, по крайней мере, рыцарем, за тот урок, который он преподал Алейде, но большая часть хотела вырвать легкие того человека и повесить их на дворовых воротах как вымпел. Странно, но эта ярость не распространялась на его мысли о самой Алейде. Ревность, да, к тому, что кто — то другой касался ее губ, но не гнев.

Она была загадкой, его законная жена, столь переменчивая, что он не мог предсказать, как она поведет себя в ту или иную секунду, какой дух овладеет ей между вдохом ее и выдохом. Сначала она была сердита, затем остыла, после боялась, затем рассердилась, а теперь… что?

Она была уверенной. Вот что это было. Уверенность.

Вот она сидит, наслаждаясь трапезой, не обращая на него внимания, будто он был простым слугой. Так или иначе, этот поцелуй вернул ей силу духа, которым он восхитился впервые вчера вечером.

Это делало поцелуй еще более ценным. Это уже было что — то, с чего он мог бы начать. То, на что он запросто мог поставить в пари за новый браслет.

Принятое решение заставило Иво сесть спокойно на свое место, продолжать наблюдать за своей женой и строить в своем уме планы о том, как с ней сблизиться. Как добиться ее. Как заставить смеяться.

И если быть уж совсем откровенным и точным: как заставить ее стонать.

Глава 5

Алейда рассматривала на предложенном ей подносе сладости, не обращая внимание на покалывания узнавания, от которых ее тело покрылось мурашками. Уголком глаза девушка могла разглядывать Иво, откинувшегося назад и как будто изучающего ее; его губы слегка шевелились, словно он был озадачен какой — то трудной головоломкой. Тысячу раз она видела на лице дедушки то же самое выражение лица — когда он сидел над шахматной доской, мерельсом[26] или строил планы военных действий. Все это для них, мужчин, в одинаковой степени было игрой. И то, что некоторые из их забав подразумевали насилие и смерть, значило очень немного.

Теперь и она стала его игрушкой. Или сражением — это уж как выйдет.

Отлично. Лучше пусть думает о ней, как о неприятеле, чем как о собственности. По крайней мере, в этом ее опрометчивый поцелуй послужит добрую службу. Она выбрала кусочек миндального пирога и отщипнула уголок, обдумывая между делом план собственной битвы.

Девушка едва успела проглотить первый кусочек, когда Иво отодвинул свой кубок, который нянчил в руках, и поднялся:

— Становится поздно, миледи. Удалимся.

Началось.

Ощущая смех, прокатившийся среди гостей за столами, Алейда отложила пирог, собралась с духом и встала. К ее облегчению женщины столпились вокруг нее и повлекли вверх по лестнице до того, как ей пришлось бы принять предложенную мужем руку. Мужчины последовали за ними, обмениваясь шутками.

— Свадебный поссет[27], — сказала Беата, поднимая огромный рог, — эль, сдобренный специями, чтобы вызвать желание, в роге быка — для поддержания мужества моего господина. Выпейте оба.

Она сделала глоток сама, чтобы показать, что напиток не отравлен, и подала его Иво. Под одобрительные возгласы мужчин тот отхлебнул значительную часть подогретого вина, приправленного медом и травами, а затем передал рог Алейде, которая с неохотой отпила под всеобщее недовольное улюлюканье.

— Ах, миледи, этого недостаточно, — заворчала Беата. Она замерла, стоя руки в боки, до тех пор, пока Алейда не сделала хороший глоток, а затем второй и третий. — Ну вот. Теперь вам захочется и большего, если я правильно сужу о вашем супруге.