Романовы. Последние дни Великой династии - Владимир Хрусталев

4 января. Продолжаю. За завтраком тосты были нарочно устранены, чтобы этот завтрак не имел ничего торжественного. Но после кофе мне показалось, что будет как-то сухо, если просто встать и выйти из столовой. Я велел подать большой золоченый жбан, подарок Сергея, и наполнить его шампанским. Тогда запели застольные песни и, между прочим, “Николай Александрович, здравствуйте!”, таким образом, все выпили за здоровье нового батальонного командира, но запросто. Когда встали из-за стола, Ники еще долго, часов до 4-х, оставался в собрании. Я нарочно не держался все время около него, чтобы не мешать ему говорить с офицерами…»56

Уже через короткое время Константин Константинович заметил некоторую перемену в поведении своего «венценосного» подчиненного, записав в дневнике: «Ники приезжал утром в батальон, мы виделись в собрании, где он закусывал. Видимо, он уже втягивается в новую среду. Он держит себя совсем просто, но с достоинством, со всеми учтив, ровен, в нем видна необыкновенная непринужденность и вместе с тем сдержанность. Ни тени фамильярности и много скромности и естественности…»57

Наследник престола поражал всех феноменальной памятью на лица. Он знал по фамилиям всех своих подчиненных, и даже губернии, из которых они были родом. С самого начала цесаревич обратил внимание на занятия с солдатами, стараясь внушить им, что звание российского солдата высоко и почетно, как значилось в раздаваемой им памятке. Он любил, присутствуя при обучении нижних чинов фехтованию и приемам рукопашного боя, взять ружье и, с небольшого разбега, проткнуть штыком чучело или пострелять в цель.

Уважение к ратной службе солдата осталось у императора Николая II на всю жизнь. Возможно, этим можно объяснить, что при восшествии на престол он отказался от очередного воинского звания и распорядился снять со своих портретов услужливо нарисованные художниками генеральские погоны, оставшись в своем чине полковника. Конечно, это не означало, что Николай II не мечтал о славе. Его поступок был искренним, но оказался опрометчивым. Милое, казалось бы, желание остаться после смерти отца в своем прежнем чине полковника, противоречило основному закону, называющему царя главой армии, чему соответствовал чин генерала. Курьезность положения все отчетливее проявлялась позднее, на высоте положения и бегущих лет, когда полковнику пошел уже пятый десяток, и все товарищи его по службе давно были произведены в генералы. Николай II же по убеждению не мог позволить себе получить генеральский чин русской армии, хотя таковой ему был дарован в армии Германии, а во время Первой мировой войны в 1916 г. англичане удостоили царя фельдмаршальского жезла своих вооруженных сил. Позднее Уинстон Черчилль говорил: «Мы забыли о самом трудном подвиге императора Николая II, который в чрезвычайно неблагоприятных условиях привел Россию к порогу победы. В феврале император стоял у кормила власти, и армия держалась стойко, оказывая постоянный нажим на немецкие передовые линии; фронт ни в чем не испытывал недостатка; победа не вызывала сомнений»58.

Николай II проявлял постоянную заботу о солдатах. Так, 24 октября 1909 г., находясь в Ливадии, царь, желая лично на себе попробовать тяжесть солдатского снаряжения, несколько часов один в полной выкладке рядового 16-го стрелкового императора Александра III полка маршировал по окрестным горам. Когда он вышел в Ореанду и, пройдя по шоссе, нарочно остановился спросить у дворцового городового дорогу в Ливадию, то тот, не узнав царя, ответил довольно резко, что туда нельзя идти и чтобы он повернул обратно. Вряд ли городовой узнал когда-нибудь свою ошибку, так как Государь молча повернулся и пошел, куда ему показали. Другой раз он предпринял такой же марш-бросок более 40 верст в форме рядового 52-го Виленского Е. И. В. великого князя Кирилла Владимировича полка. И опять он никем узнан не был, а «встретивший его по дороге офицер небрежно отдал честь солдату, отбивавшему шаг с поворотом головы при встрече с ним»59, о чем позднее Государь, смеясь, рассказывал своим приближенным.

В связи с этими прогулками царя сначала в Ялте, а позднее по всей России получил распространение следующий анекдот.

Встречаются два еврея, и один говорит другому:

– Абрамович, вы слышали, какой у нас Государь храбрый?

– А что? Нет, не слышал.

– Государь два часа один, совсем один, понимаете, в солдатской форме ходил!

– Ну!.. Это и всё? Какая же тут храбрость? Попробовал бы он надеть наш еврейский лапсердак и пройти мимо дома генерала И.А. Думбадзе! Вот тогда я сказал бы, что он таки – да храбрый!

Дворцовый комендант, генерал А.Н. Дедюлин рассказал Государю этот анекдот. Его Величество, расхохотавшись до слез, ответил: «Ну, на это я, пожалуй, не решился бы! Передайте об этом Ивану Антоновичу…»60

Многие обвиняли самодержцев Александра III и Николая II в антисемитизме. Однако именно во время царствования последнего Государя евреи получили большие права, чем до этого они пользовались в Российской империи, а также в ряде других стран. Перед Февральской революцией предусматривались разработка и принятие царским правительством нового закона о равноправии евреев. Очевидно, некоторые позднее вспоминали эти времена, оказавшись под властью Адольфа Гитлера в цивилизованной Европе. Однако вернемся к последовательности событий.

Результатом испытаний Николаем II новой солдатской амуниции явилось ее усовершенствование и замена вещевого мешка в армии более практичным ранцем.

Командир полка, снаряжение и форму которого лично испытывал император, «испросил в виде милости зачислить Николая II в первую роту и на перекличке вызывать его как рядового». Государь на это согласился и потребовал себе послужную книжку нижнего чина, которую собственноручно заполнил. В графе для имени написал: «Николай Романов», о сроке же службы – «до гробовой доски»61.

Николай II не представлял себе жизни без армии. Он любил бывать и часто присутствовал на парадах и военных смотрах, что поднимало боевой дух полков. «Кончился смотр… Сколько разговоров среди «молодых» солдат про впечатления этого незабываемого для них дня! Сколько писем разносилось по глухим деревушкам – к старикам родителям, к женам с описанием царского смотра; про царя, царицу, наследника-цесаревича и великих княжон, которых удостоился видеть и слышать их сын или супруг…»

Николай II сохранил человечность по отношению к солдатам в суровые дни Первой мировой войны, когда, повинуясь чувству долга и ответственности перед Россией, принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего. Его часто можно было видеть на фронте. В конце 1915 г. за участие царя в военных операциях Георгиевская Кавалерийская дума Юго-Западного фронта отметила его орденом Святого Георгия 4-й степени. Наследник Алексей, находившийся с отцом в зоне фронта, был награжден Георгиевской медалью, которой он очень гордился.

Если судить о престолонаследнике и затем императоре Николае II по печатным трудам советского периода, то он выглядит мало пристойно. Таковы были законы и требования послереволюционного времени. Однако обратимся к подлинным архивным документам и свидетельствам очевидцев тех далеких и, как оказывается, актуальных до сих пор событий.

Критики императора Николая II часто обвиняют его во всех земных грехах, всячески подчеркивая его «ничтожество». Обычно в этом ряду в первую очередь отмечается «Ходынская катастрофа» в дни коронации императора в мае 1896 г. в Москве. Стоит напомнить эти печальные события:

«По роковому стечению обстоятельств, последующие дни коронационного празднества были неожиданно омрачены известной катастрофы на Ходынском поле. Здесь на обширном пространстве собралась толпа свыше полумиллиона человек, ожидавшая обещанной раздачи коронационных подарков и гостинцев. Вследствие неожиданного количества собравшихся людей, полиция не сумела справиться с толпой, и в момент начала раздачи подарков произошла невероятная давка»62. Через короткое время порядок был восстановлен, но было уже поздно. Погибших на месте оказалось 1282 человека, раненых несколько сот63. Даже в то время можно было видеть разную оценку этой трагедии. Некоторые говорили, что при коронации королевы Виктории I в Англии погибло гораздо больше народа, чем на Ходынке, и что это никак не отразилось на ее популярности. Можно вспомнить также жертвы во время похорон «отца народов» И.В. Сталина в марте 1953 г., количество их до сих пор составляет государственную тайну. Таких примеров мировая история человечества знает множество. Однако это не может быть оправданием того, что случилось. Члены императорской фамилии также по-разному отнеслись к этому несчастью. Великий князь Александр Михайлович, находясь после Октябрьской революции в эмиграции, писал о Ходынской катастрофе следующее: