Романовы. Последние дни Великой династии - Владимир Хрусталев

Прошло две недели. Лондон примолк, а затем предложил образовать комиссию для рассмотрения русско-афганского инцидента.

Европа начала смотреть другими глазами в сторону Гатчины. Молодой русский Монарх оказался лицом, с которым приходилось серьезно считаться в Европе…

– Во всем свете у нас только два верных союзника, – любил он говорить своим министрам, – наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас»41.

Александр III возобновил «Союз трех императоров» при личном свидании с Вильгельмом I и Францем Иосифом в Скерневицах в 1884 г. Однако в 1887 г. Австрия вышла из этого союза, а в 1890 г. ее примеру последовала и Германия.

Таким образом, сближение России с Францией было лишь логическим последствием европейской политики ее прежних союзников. Но и тут царь придерживался своей обычной осмотрительности, представляя тенденции сближения с Францией идти не форсированным чередом. Усилению антипатий к Германии послужило и то, что супруга императора Мария Федоровна (урожденная датская принцесса Дагмар) болезненно восприняла вместе со своей бывшей родиной потерю Шлезвиг-Гольштинии. При Российском Императорском Дворе лишь старый великий князь Михаил Николаевич (дядя царя) остался верен дружбе, соединявшей две династии – русскую и германскую.

Несмотря на сближение монархической России с республиканской Францией, русско-германские отношения не утратили своей корректности за все время царствования Александра III. Император Вильгельм II хотя и уклонился от возобновления союза в 1890 г., но, со своей стороны, способствовал сохранению дружественных отношений, отчасти под обаянием личности Александра III, отчасти же помня предсмертное завещание своего деда, всю свою внешнюю политику строившего на близости отношений с Россией.

Следуя заветам деда, молодой император Вильгельм II, по вступлении на престол, в первую очередь посетил Петербург, а не Вену, несмотря на союзные отношения, связывающие династии Гогенцоллернов и Габсбургов.

Любопытны обстоятельства этого визита в Россию. Когда германская эскадра приближалась к Кронштадту, то Александр III находился на мостике императорской яхты в сопровождении великого князя Алексея Александровича и адмирала Н.Н. Ломена. Заметив, что эскадра застопорила ход, российский император спросил: “Алексей, почему они там застряли?”.

– “Ждут визита Вашего Величества”, – ответил великий князь. – “Ну, им придется долго ждать, – возразил Государь, – поезжай, Алексей, и привези гостей”. Приказание было в точности выполнено.

Взаимные визиты и добрые отношения продолжались и в последующие времена.

Великая княгиня Ольга Александровна на склоне лет делилась воспоминаниями о своем отце императоре Александре III:

«В продолжение всего его правления Россия не знала, что такое война. Он старательно избегал всякого рода международных осложнений. Недаром он получил название Царь-Миротворец. Двурушничество и расчет – оба эти понятия были ненавистны ему. Решая какую-то проблему, он не любил ходить вокруг да около. На угрозы он отвечал резкостью и насмешкой. Однажды на банкете австрийский посол принялся обсуждать докучливый балканский вопрос и намекнул, что если Россия решит вмешаться в спор на Балканах, то Австрия может немедленно мобилизовать два или три армейских корпуса. Император взял со стола массивную серебряную вилку, согнув ее до неузнаваемости, и бросил к столовому прибору австрийского дипломата со словами: “Вот что я сделаю с двумя или тремя армейскими корпусами”. Помню, что кайзер однажды предложил отцу разделить всю Европу между Германией и Россией. Папа тотчас оборвал его:

– Не веди себя, Вилли, как танцующий дервиш. Полюбуйся на себя в зеркало»42.

Благодаря своей супруге Марии Федоровне император Александр III находился в родстве со многими европейскими королевскими домами. Ее отец Христиан IX был королем Дании, затем в 1903 г. старший брат Фридрих VIII наследовал корону отца. Сестра принцесса Александра сделалась принцессой Уэльской, а затем королевой Великобритании и императрицей Индии; второй брат – королем Греции, под именем Георга I; младшая сестра Тира – герцогиней Кумберлендской. Когда собиралось в Дании все большое семейство, то многие проблемы «европейского дома» порой становились домашним делом.

Случались и небольшие курьезы. Так, в одно из посещений Копенгагена царской семьей летом 1886 г. туда прибыл французский крейсер, который удостоился визита Александра III. По этому случаю было много волнений относительно церемониала; как быть с французским национальным гимном – Марсельезой?! Произошел конфуз. Самодержец Всероссийский – и вдруг революционный гимн… Но Александр III повелел всем не тревожиться и спокойно выслушал произведение Руже де Лиля, едко заметив: “Ничего тут нет удивительного: я недостаточно хороший музыкант, чтобы сочинить французам новый гимн”. К таким вольностям русского царя многие привыкли. Хотя знаменитые его фразы: “Европа может подождать, когда русский царь ловит рыбу”, или “Пью за здоровье моего единственного друга, царя Николая черногорского”, – недаром волновали многих послов. И это была не бравада, а реальная сила, спокойное и уверенное сознание своего могущества.

Сближение России с Францией существенно не повлияло на добрые взаимоотношения Александра III с Вильгельмом II. Последний был уверен в искренности миролюбия своего могучего соседа, считая это сближение гарантией европейского мира и «крепкой уздой» на возможные попытки реванша со стороны Третьей республики в пересмотре границ с Германией.

В своей частной жизни император Александр III был образцовым семьянином, нежным мужем и заботливым отцом. Окружая супругу Марию Федоровну вниманием и заботливостью, он, однако, не допускал ее вмешательства в государственные дела, которые вел твердой рукой. Непреклонную волю царя чувствовали все. Он не допускал с чьей-либо стороны даже попыток к изменению своих самых обыденных привычек. Александр III был врагом всякой пышности. В огромном Гатчинском дворце он довольствовался самым скромным помещением и выделил цесаревичу всего только две небольшие комнаты. Николай с детства боготворил отца и брал с него пример.

С наступлением лета царская семья переезжала в Петергоф, где в Александрии, в маленьком дворце на берегу моря, жизнь протекала по образцу Гатчины. Лишь 22 июля, день тезоименитства императрицы, ознаменовывался торжественной службой и выходом в Большом Петергофском дворце, парадным завтраком, а вечером фейерверком на море, иллюминацией Петергофа и знаменитых фонтанов.

Обычно большая часть летнего времени царской семьей проводилась в экскурсиях, в гребном спорте, рыбной ловле, и Государь предавался на природе физическим упражнениям, составлявшим потребность его мощной фигуры. При росте 6 футов 4 дюйма (около 193 см) Александр III обладал огромной работоспособностью и необычной физической силой. Иногда водная поездка в шхеры заменялась жизнью в небольшом деревянном дворце в Спале и Скерневицах, где устраивались охоты на оленей. Мария Федоровна также участвовала в этих охотах, сопровождаемая детьми, с которыми почти никогда не расставалась.

Несмотря на то что императора Александра III усиленно охраняли, но это не останавливало покушений «народников». В 1887 г. был раскрыт очередной заговор, произведены аресты.

В числе арестованных оказался студент Александр Ильич Ульянов (1866–1887). Писательница Лариса Васильева в своей книге «Кремлевские жены» рассказывает читателям, как близко знавший Ленина Иван Федорович Попов (автор известной в свое время пьесы «Семья» – об Ульяновых) поведал ей о встрече с вождем накануне Первой мировой войны: «Ленин, когда был у меня в Брюсселе, однажды рассказал, как уезжал на лодке по Волге с братом Сашей, и над рекой стелилась песня. Он вспомнил казненного Сашу, помолчал и вдруг, как бы про себя, не обращаясь ко мне, прочитал строфу из пушкинской оды “Вольность”:

Самовластительный злодей!Тебя, твой трон я ненавижу,Твою погибель, смерть детейС жестокой радостью вижу».

После Октябрьского переворота 1917 г. большевиков многие связывали преследование династии Романовых местью Ленина за казнь брата.

Великий князь Константин Константинович 1 марта 1887 г. записал в дневнике: «Опять суждено нам жить под вечным страхом и трепетать за дни Государя. Вчера, в годовщину смерти покойного императора был открыт ужасный замысел. Слава Богу, Государь благополучно избежал угрожавшей ему опасности. Папа слышал об этом за обедом у дяди Миши, который узнал подробности от градоначальника Грессера. Пока Государь и все семейство слушали заупокойную литургию в Петропавловском соборе, полиция схватила несколько человек совершенно приличной наружности, одетых студентами; за ними стали следить еще накануне. Их привели в дом градоначальника (пока тот тоже был в крепости), и нашли на них небольшие разрывные бомбы, спрятанные у кого в портфеле под мышкой, у кого в кармане, а у одного в нарочно для этого устроенной коробке в виде книги, которую он держал в руках. Злоумышленники стояли в разных местах по пути из крепости в Аничков [дворец], одни на углу Б. Садовой и Невского, другие на углу Невского и Б. Морской. После обедни Государь завтракал в Зимнем дворце у Павла [Александровича]; Грессер вызвал его из-за стола. Государь оставался совершенно спокоен, узнав об этом происшествии, и никому не рассказал его. Не знаю, как о нем узнала императрица; она была в ужасе. Ее положение действительно должно быть ужасно. Как и было давно назначено, Государь вчера же переехал в Гатчину. Неужели опять начнется эта охота, эта травля? Неужели и этот Государь должен когда-нибудь пасть жертвой убийц?… Неужели молитвы всей России не сохранят нам его?»43.