Жемчужная тропа - Энн Вулф

– Спасибо за зануду. – Шоколадная звездочка на подбородке дрогнула. Морис понял, что перегнул палку. Она ведь все-таки еще совсем молода, и жизнь изменит ее… – Не знаю, Морис Митчелл, где обитал ты, но в Эластере большинство мужчин и женщин именно такие. И, возможно, в этом нет их вины. Они просто так воспитаны…

– Но тебя же воспитывала одна из этих женщин. – Мориса задели за живое рассуждения Кортни, поэтому он не собирался сдаваться так легко. – И почему же ты – исключение?

– Потому что мой отец не был типичным мужчиной.

– А мать?

– Не хочу говорить на эту тему.

– Извини, что не угодил…

Боль вырвалась ниоткуда и впилась в руку раскаленными когтями. Морис даже прищурился. Это заставило его забыть о споре с Кортни. Да, сейчас он точно вспомнил, где это произошло. Когда он выскакивал из окна, в руку ему что-то вцепилось. Что-то вроде проволоки, только толстой и с очень острым, как будто нарочно заточенным концом… Тогда он не заметил этого, даже не почувствовал боли – страх оказался сильнее… Но сейчас эта боль наконец добралась до него и с лихвой наверстывает упущенное…

Он оторвал глаза от раны и встретился с испуганным взглядом Кортни. Она остановила «Роджер» на обочине дороги, позабыв о своих «категориях» и «типах», и теперь молча смотрела на то, как расползалось кровавое пятно на рубашке Мориса. Морис чувствовал, что ей страшно, но знал, что она ни за что не скажет об этом ему. И даже не побледнеет. Хотя с таким цветом кожи сложно побледнеть. Молочно-белый… нет, пожалуй, молочно-лунный… да, именно так Морис бы его назвал. Лучше уж думать о цвете ее кожи, чем чувствовать, как с каждой минутой тиски боли все сильнее сжимают его руку…

Молчание, проникнутое недоумением и страхом, мертвой петлей повисло в воздухе. Первой нарушила его Кортни.

– Надо бы в больницу, – с сомнением произнесла она. – Но я чувствую, – предупредила она возражения Мориса, – что тебя этот вариант не особенно вдохновляет…

– Да уж… – прошептал Морис, стараясь не смотреть на разрастающееся пятно крови. – В больнице меня обязательно навестят. Только вместо фруктов и конфет принесут… о-ох… В общем, ничего хорошего мне там не светит…

– Думаю, рану стоит промыть, – деловито произнесла Кортни, глуша мотор. – У меня есть кое-какие соображения по поводу того, как тебе помочь. Это хорошо… – Морис не так уж был уверен в том, что это – хорошо. – И что за соображения?

– Увидишь.

Лаконичный и простой ответ. Безусловно, от него Морису должно стать легче…

– Только, пожалуйста, давай обойдемся без народной медицины. Эти эксперименты добром не кончаются… Моя мать…

– Но ты же хочешь, чтобы тебе стало легче?

– Моя мать, – сквозь зубы процедил Морис, не обращая внимания на Кортни, – лечила мне насморк тем, что засовывала в нос тампоны, пропитанные… о-ох… соком алоэ… Какая-то добрая бабушка сказала ей, что это помогает… А потом мой… о-ох… нос раздулся до размеров свиного пятака. И я… о-ох… без конца чихал. У меня началось раздражение, нос был весь красный, и, поверь мне, о-ох, это было хуже, чем насморк…

– Ну хватит, – решительно сказала Кортни. – Будет гораздо хуже, если у тебя начнется гангрена.

– Бога ради, – прошептал Морис, – ты напоминаешь мне мою мать. У нее были очень похожие доводы.

– Но твоя мать не испытывала на себе это лекарство, а я…

– Мне было бы не легче, оттого что и ее нос напоминал бы свиной пятачок…

Дальнейшие пререкания Морис продолжал уже в «жилой» части трейлера, куда Кортни все-таки удалось его утащить. Она деловито колдовала над какой-то стеклянной баночкой с кремом, куда капала из крошечного флакончика прозрачную маслянистую жидкость.

– Пощади меня, Кортни… то есть Вулф… – И какого же черта она заставляет его ломать себя, чтобы назвать ее именно так? – Скажи хотя бы, что ты туда капаешь?

– Всего лишь розмарин, – улыбнулась ему Кортни, и Морис подумал, что вот так же, в точности, улыбались инквизиторы, когда извлекали пыточные орудия перед своими жертвами. – Масло розмарина, – добавила она лекторским тоном, – обеззараживает и заживляет раны. – Так что ничего страшного с тобой не случится…

Ну да, конечно же, не случится… Морис живехонько вспомнил свою маму, стоящую над ним с ватными тампонами и рассказывающую ему, ревущему в три ручья, о полезных свойствах алоэ… Нет, нет… Надо переубедить ее, во что бы то ни стало. Нет ничего хуже этих убежденных в своей правоте лекарей-самоучек.

– Надо просто промыть рану спиртом, – неуверенно начал он. – А дальше она сама заживет и затянется…

– Не волнуйся, это я обязательно сделаю. Но потом – мазь с розмарином…

– Черт бы подрал твой розмарин! – не выдержал Морис. – Я отказываюсь! Отказываюсь, и все тут!

Вихрь черных волос недовольно взметнулся. Кортни оторвалась от баночки и сердито посмотрела на Мориса.

– Слушай, Морис Митчелл, если ты сейчас же не замолчишь, то я брошу тебя здесь одного, а сама уеду… – Жестоко, конечно, но по-другому этого типа не уговоришь… Неужели он не понимает, что она пытается сделать как лучше?

Аргумент был исчерпывающим. Очевидно, Кортни не знает пресловутой истины: «благими намерениями выстлана дорога в ад». Морис сдался на милость победителя. В этом случае она была, безусловно, права: уж лучше быть измазанным этой гадостью со всеми ее последствиями, чем пропадать одному на безлюдной дороге…

– Черт с тобой, – примирительно буркнул он. – Только постарайся сделать так, чтобы я умер быстро и без мучений…

– Постараюсь. – Про себя Кортни облегченно вздохнула. Уговорить Мориса оказалось гораздо сложнее, чем она думала. – Умрешь легко и безболезненно… Лет через семьдесят…

– Утешает… Только если эти парни не оставят меня в покое, а ты каждый раз будешь пичкать меня розмарином, я отдам концы гораздо быстрее, – пробурчал Морис. Однако фраза Кортни насчет «семидесяти лет» была ему приятна. А почему бы и нет? Он доберется до Мексики, купит себе какой-нибудь домик, землю, начнет разводить скот и состарится тихо и благочестиво рядом с маленькой красивой женщиной… Было бы неплохо, если бы она хотя бы самую капельку напоминала Кортни… Романтические фантазии Мориса прервала очередная вспышка боли.

– Ох, черт, – не удержался он. – Дергает…

– Сейчас перестанет.

Морис оторвался от созерцания кровоточащей раны. Кортни уже шла к нему со своими пыточными инструментами: парочкой флакончиков, бинтом, ножницами и… ватными тампонами, при воспоминании о которых у Мориса даже дух захватило.

– Ты уверена, что тебе нужны эти чертовы тампоны? – поинтересовался он у Кортни.

Она только задумчиво кивнула, пропитывая вату каким-то благоухающим лосьоном.