Грааль никому не служит - Андрей Басирин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дурное дело ты задумал, Итер, – крикнул старик. – Оно сведёт тебя в могилу.
– Молчать, Играйс! Он сам выбрал судьбу.
Лонотцы оживились. Краем глаза я заметил Маллета, что-то яростно доказывающего гвардейцам. А затем – вот радость! – из толпы вышел Анфортас. Хромая, он двинулся ко мне, держа в руке ножны со шпагой.
– Итер, – сказал он. – А ведь ты дурак. Ты рано ушёл из дома своего отца и забыл его руку. Он бы выпорол тебя за глупость.
– Что?!
Красный рыцарь переводил взгляд с меня на Рыбака и обратно. Привычный мир рушился. Все знают, как отвечать на оскорбление. Но убить пятнадцатилетнего пацана, зарезать старика – вовсе не значит ответить на вопрос вопросов.
– Анфортас, все знают Короля-Рыбака. Все знают, что ты хранишь в своём замке. Но это не даёт тебе права вмешиваться в чужие дела!
– Я лишь повторяю то, что сказал бы Играйс, не заткни ты ему рот.
Старик в вишнёвом плаще попятился. Анфортас слово в слово угадал его мысль.
– Объясни.
– Очень просто, Итер. Если ты сразишься с мальчишкой и проиграешь – это позор. Скажут – лучше бы твоя мать спозналась с призраком и родила от него котёнка. А если ты победишь, тебя назовут убийцей младенцев. Я подарю тебе то самое копьё. Посмотри на его одежду, безумец!
Итер стёр пот со лба.
– Он одет как отщепенец. Да.
– Принцесса засмеялась сегодня, – объявил Король-Рыбак. – Она засмеялась, встретив этого юношу. Слышишь?
Ропот пронёсся над толпой. Я почувствовал себя актёром, попавшим на представление, не выучив роли. Красный рыцарь сплюнул в костёр и объявил, глядя мимо меня:
– С отщепенцами воевать не буду. Пусть их щенок убирается. И вообще…
Что «вообще», узнать не удалось. Двери распахнулись. В зал ворвались рыцари в золотистых кирасах и шляпах с перьями, как у Маллета.
Вёл их загорелый мужчина с коротко стриженной бородкой и ярко-синими глазами. Он отдал приказ, и арбалетчики, идущие второй волной, нацелили оружие на Итера.
Красный рыцарь нисколько не смутился.
– Белэйн! Ты вовремя, бродяга. Смотри: отщепенец угрожает твоему гостю расправой, а ты и в ус не дуешь!
Предводитель лонотцев опустил шпагу. Те же глаза, тот же нос, что у Иртанетты… Принцесса проскользнула меж гвардейцами и стала поближе к отцу.
– Что, съел? – дерзко выкрикнула она Итеру. – Это тебе не с девчонками воевать!
Итер лишь усмехнулся в ответ.
– Покинь нас, Ирта, – сухим бесцветным голосом произнёс Белэйн. – Потом поговорим. – Он отыскал меня взглядом, и добавил: – Вы, юноша, составьте компанию моей дочери. Прошу вас.
Я напрягся. Вот так так!.. Дошло до самого интересного – и нас побоку.
– Сир Белэйн, – вступился за меня Анфортас. – Думаю, парень достоин того, чтобы услышать продолжение этой истории.
– Сир Анфортас, – в тон ответил король Лонота. – Думаю, вам было бы неприятно, начни я распоряжаться в замке Грааля. А впрочем, будь по-вашему. Маллет, проводите Её Высочество в покои королевы.
Следопыт и принцесса ушли.
– Ваше Величество, – заявил Итер. – А я-то к вам по-соседски заглянул, с подарками. Как-никак, праздник у вас! Дочурке четырнадцать стукнуло.
Он обернулся к своим солдатам и прищёлкнул пальцами. Арбалеты в руках стрелков дрогнули, но Красный рыцарь не обратил на это внимания.
– Эй, бездельники! – крикнул он. – Несите дары Белэйну Лонотскому от сира Итера!
Повинуясь его знаку, четверо верзил сорвались с места. Вскоре они вернулись, держа на носилках огромный ящик, покрытый чёрным бархатом. Итер со смешной торжественностью стянул ткань. Ящик оказался звериной клеткой. В ней за толстыми стальными прутьями скалил зубы кот. Тот самый, из моего видения. Рыжий наглый зверь, большой и сильный.
От обычного дворового мурзика его отличали кожистые крылья да хвост – голый, членистый, блестящий, как у скорпиона. На конце хвоста хищным крючком изгибалась колючка.
– Мантикора! – выдохнула толпа.
– Котёнок мантикоры, – подтвердил Анфортас и с горечью добавил: – Итер, ты окончательно потерял честь. Мантикора – гербовое животное Лонота. Твой дар – тяжкое оскорбление сиру Белэйну.
– Что ж, – развёл руками Красный рыцарь. – Чем богаты, тем и рады.
Король Лонота кивнул:
– Отнесите подарок в бестиарий. Устройте получше, так, чтобы зверь ни в чём не знал недостатка.
Перед тем как уйти, Красный рыцарь сказал мне с усмешкой:
– Чужак ты, чужак… Встретимся ещё с тобой, обещаю. – Глаза его стали жёсткими. – Когда вернёшься – Визионеру о звере ни слова! Он слишком дорого мне достался. А для верности я тебя прокляну.
* * *Чувствовать себя ненужным тяжело. К счастью, сир Белэйн обо мне помнил и послал Герцелойну помочь мне. Сам я идти не мог, поэтому розовая дама поймала первого попавшегося слугу (им оказался конюх) и заставила нести меня. Безответный детина даже и не подумал возражать.
Настало время позора и мучений. Лучше бы я один мыкался, ей-богу! Пока мы шли, она успела раз триста назвать меня «деточкой», «бедняжкой» и «милым ангелочком». От её щебета звенело в ушах; она всем рассказывала мою историю. По её словам, выходило, что Итер спьяну решил покуражиться над ребёнком и зверски меня поколотил. Особенно раздражало это дурацкое «поколотил». Просто Андерсен какой-то.
К счастью, Герцелойну почти не слушали. У всех хватало своих дел. Охая и ахая, она доставила меня в клетушку возле покоев фрейлин. Там конюх уложил меня на перину и сбежал. Я остался один на один с Герцелойной и застенчивой длинноносой целительницей.
Дела мои ухудшились. Нога распухла как бревно. При малейшем прикосновении мышцы рвала острая боль. Лекарка, не долго думая, вспорола штанину. Ух, как я выл!.. Посовещавшись, дамы облепили разбитое место едко пахнущей мазью и обмотали полотном. Мне выдали хлебец, жареную перепёлку, кружку глинтвейна и оставили одного. Я сидел в кровати, закутанный в одеяло, пил вино и смотрел на закат.
Солнце зашло удивительно быстро – словно рухнуло за крыши домов. Я смотрел в окно, а в горле стоял ком обиды. Где-то гремела музыка, слышались хохот и пение. За дверью проходили люди, чаще всего женщины. Они смеялись и обсуждали всякую свою бабскую ерунду: платья и кавалеров. Ох, как тоскливо… Я принялся мрачно жевать, запивая куропатку вином.
Вино я пробовал с опаской. Из книг и фильмов я знал, что напиться в первый раз – приключение то ещё. Как оказалось, боялся я зря: глинтвейн на меня не подействовал. Наверное, иллюзис сам по себе наркотик и вино в нём не опьяняет.
В дверь постучали.
– Да! – крикнул я с набитым ртом. – Можно!
– Адвей, ты здесь? – Иртанетта заглянула в каморку. Увидев меня, она обрадовалась: – Адвей, слушай… Мне тут… В общем, спасибо тебе за всё.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});