На кровавых волнах (СИ) - "Mass Adrian"

— Узнает, — возразила Акено. — Я верю, что узнает и обрадуется. Я бы обрадовалась, если бы оказалось, что мои родители не погибли, — она вдруг подскочила, вспоминая важную деталь. — Сержант, а где вы спать-то будете?

— Пока не решил, — пожал плечами Кавада. — Я после завтрака заснул прямо в кают-компании, так меня укрыли одеялом и не беспокоили. А потом знакомство с командой, экскурсия по кораблю, а потом доложили, что вы, командир, очнулись. Хороший у вас экипаж.

Мисаки улыбнулась.

— Они мне как семья. Спасибо ещё раз, что помогли. Не знаю, что я делала бы, если бы кто-то из них… — она отвела взгляд. — Обращайтесь, если что-то понадобится.

— Спасибо. Как-то я отвык от того, что люди, говорящие на одном со мной языке, могут по-человечески относиться друг к другу, — ответил сержант. — Берегите их, командир. Я вот своих не уберёг. Хорош сержант, лучше б в рядовых всю жизнь ходил… — он в сердцах ударил кулаком по ни в чём не повинному фальшборту. — Как же я устал от этой войны! И ведь ни поговорить ни с кем, ни напиться до беспамятства. Страшно пить — вдруг по пьяни скажу лишнего? И всё, дальше допрос и расстрел.

Акено схватила его за рукав. Хотелось помочь хоть как-то, хотя бы немного облегчить боль человека, который прошёл через ужасы войны, но продолжал держаться ради незнакомых ему курсантов.

— Сержант, меня там не было, я не знаю, виноваты ли вы в гибели своих солдат, но их всё равно уже не вернуть. Мы ещё живы, и мы должны вернуться, — проговорила она. — И если всё так плохо, то я могу поговорить с Минами. Может, одолжит немного спирта…

— Спасибо за заботу, но не стоит, — покачал головой Кавада. — Не сейчас. Вот вернёмся, тогда напьюсь. А пока спасибо, что дали выговориться, командир. Даже легче стало, — он нехотя отошёл от фальшборта и поправил ремень «Арисаки» на плече. — Ладно, пойду поговорю с вашим секретарём насчёт спального места. В крайнем случае пристроюсь у турбины, не впервой.

Неспешным шагом он пошёл в сторону мостика. Акено смотрела сержанту в спину, а потом вдруг спросила:

— Сержант, а тот полковник будет нас искать?

Кавада остановился и оглянулся.

— Скорее всего, уже ищет. Ублюдки из Токкэйтай если вцепятся в кого-то, то просто так не отпустят. Особенно этот… — он описал полковника Китано буквально в нескольких словах, от которых Мисаки густо покраснела.

— Значит, придётся опять биться с солдатами? — спросила она. — А если это будут ваши… сослуживцы?

— Плевать, — зло ответил сержант. — Мой отряд мёртв. А эти… Если бы не ваше появление, я бы всё равно рано или поздно сошёл с ума, взял бы «сотку» и убил бы столько, сколько успел бы. Тем более что я давал присягу и клялся защищать граждан своей страны. Можете на меня рассчитывать.

Он пошёл прочь, насвистывая «Маршем по снегу»⁴, а Акено ещё долго смотрела в море, доедая онигири и роняя в воду слёзы.

Китано стоял на взлётной палубе, разглядывая выстроившихся перед ним морпехов. Часть их них прибыла вместе с авианосцем, остальных удалось наскрести в разбомбленной гавани.

Американцев удалось отбросить, но даже уверенный в превосходстве императорского флота полковник понимал, что остров придётся оставить и перегруппироваться. Уже были сформированы группы зачистки, которые грузили на машины и с машин на корабли всё, что можно было забрать с собой, и уничтожали то, что забрать было нельзя. В том числе и работниц «станции утешения». Последнее, впрочем, Китано разрешил только когда убедился, что пленница исчезла. Кто-то из солдат сказал, что она умерла под одним из «клиентов», но в мертвяке тела не было, а останки старшины, который отвечал за ту смену и мог бы пролить свет на ситуацию, после американской бомбардировки спокойно уместились бы в патронном ящике.

Исчезли вообще все диверсанты, вдобавок угнав «Хареказэ». Допросив всех свидетелей и в назидание другим казнив пару выживших часовых, Китано смог восстановить только последние события. Проклятые девчонки сбежали в очень удачный момент: воспользовавшись суматохой, они захватили свой корабль и прорвались в открытое море. Работали ли они на американцев, полковник не знал и даже сомневался, что ради горстки шпионов можно начать масштабное наступление. Но, судя по почти нетронутым темницам, их кто-то выпустил. Конечно, в том хаосе, что творился на острове, могла бы бесследно пройти целая рота американцев, но как раз в той части острова не было никаких признаков их присутствия: враг смог занять только небольшой плацдарм на юге, прежде чем береговая авиация и корабли смогли оттеснить вражеский флот. И, судя по тому, что этот флот сейчас перегруппировывался, это был не просто отвлекающий удар: они должны были скоро вернуться, поддержать высадившиеся силы и продолжить наступление. Могли ли американцы попытаться убить двух зайцев одним выстрелом? Пока можно было только гадать.

— Вольно. Разойтись, — приказал Китано, убедившись, что все солдаты на борту.

Кроме них и авиагруппы, эскортный авианосец вёз с собой торпедные катера типа Т-14. Сам корабль сопровождали девять эсминцев типа «Фубуки» и два морских охотника тринадцатого типа, которые, не слушая возражений начальника гарнизона, полковник реквизировал для своей операции. Никто не знал, на кого наткнётся эскадра во время погони за диверсантами, а значит, о противолодочной обороне не стоило забывать. Так эскортная группа превратилась в охотничью и теперь следовала курсом ост-норд-ост, которым шёл «Хареказэ», когда его видели в последний раз.

— Зачем нам столько солдат? — спросил командир авианосца в звании капитана первого ранга, подходя к полковнику. — И зачем вы приказали снять с большей части катеров торпеды?

— Они повезут людей на абордаж, как только мы доберёмся до «Хареказэ», — сказал Китано.

Брови капраза удивлённо приподнялись.

— Полковник, не проще ли торпедировать их и подобрать выживших?

Китано поморщился.

— Если бы это были простые шпионки, мне и в самом деле хватило бы вашей авиагруппы. Но этот корабль уникален. Он автоматизирован, так что им могут управлять тридцать человек, — объяснил он. — Не просто управлять, а вести полноценный бой. Покидая гавань, диверсанты серьёзно повредили кайбокан и сбили два «Зеро». Они неплохо подготовлены для морского боя, а на их корабле много техники, превосходящей всё, что у нас есть. Мы должны взять живыми как минимум офицеров и механиков, а сам корабль не должен пойти на дно, в идеале — остаться на ходу и с исправным оборудованием.

Капитан кивнул на его слова, больше не задавая вопросов. Он начинал нравится полковнику: никаких лишних споров, никаких подозрительных или опасливых взглядов, которые часто бросали на офицеров Токкэйтай, все разговоры строго по делу. И Китано отвечал взаимностью, так что сразу удалось договориться: он отвечает за операцию и доводит до капраза все нужные сведения и указания, но во всём, что касается жизнедеятельности авианосца, главенствует командир оного.

Посмотрев на заходящее солнце, полковник развернулся и зашагал к надстройке. Надо было ещё занести вещи в каюту и поужинать. Командование приказало использовать любые средства, чтобы заполучить необычный корабль и его экипаж, и Китано был намерен выполнить его, а потом вытянуть абсолютно всё, что знали офицеры и механики. В этот раз он не будет ни на что отвлекаться и лично проследит за каждым этапом обработки. А потом, пожалуй, сделает пару сувениров из их командира.

На одной чаше весов стояло повышение и щедрая награда — Китано чувствовал, что ему в руки попала очень крупная рыба. А на другой чаше находились его компетентность, воинская честь и, в конце концов, собственная жизнь.

Каэдэ Марикоджи сидела в полудрёме на своём боевом посту. Целый день в море было спокойно, и не было слышно ничего, кроме шума самого «Хареказэ». Но раз командир, старпом и временный военный советник, а в миру просто сержант Кавада утверждали, что их так просто не отпустят, приходилось слушать море.