Зеркало ее сновидений - Стивен Дональдсон

Игнорируя Теризу, Барсонаж придал своим словам и руке больше весомости:

– Она загадка для нас, и, следовательно, представляет опасность. Не предавайте Мордант или Гильдию до тех пор, пока мы не будем уверены в ней.

Взгляд Джерадина ускользнул от взгляда Мастера. Он принялся изучать плиты пола под ногами Теризы и ничего не отвечал.

Очень внушительным тоном толстяк спросил:

– Вы понимаете меня, пригодник? Я – магистр Гильдии. Если я буду недоволен вами, то вы никогда уже не получите мантию Мастера.

Никто из остальных воплотителей не издал ни звука. Некоторые казались ошеломленными; некоторые затаили дыхание. Воздух в комнате был слишком холодным, чтобы чувствовать себя уютно.

Плечо Джерадина дернулось под нажимом руки магистра, затем он выпрямился, несмотря на давление.

– Я понял вас, Мастер Барсонаж. – Его голос звучал задумчиво, словно издалека. – Ответственность за эту леди лежит на мне.

– Во всех отношениях?

– Во всех отношениях!

Мастер Барсонаж осторожно убрал руку.

– Вот это другое дело, – пробормотал он. – Здравый смысл возобладал в вашей душе.

– Ха! – буркнул Мастер Гилбур. – Другое дело, как же! – Он мрачно посмотрел на Джерадина. – Если вы верите, что он сдержит слово, Мастер Барсонаж, значит, вы действительно сильно состарились.

При этих словах Мастер Барсонаж упер огромные руки в бока, словно ручки кувшина:

– Позвольте мне предостеречь вас от подобных высказываний, Мастер Гилбур. Мы верим ему – и продолжаем верить, несмотря на ваши слова, сказанные с такой самоуверенностью. Пригодник Джерадин – отпрыск честного и славного рода Домне. Сыновья Домне всегда отличались правдивостью.

Внезапно он отвернулся от Теризы и Джерадина.

– Эти собрания поглощают слишком много времени, – сказал он дружелюбно, не обращаясь ни к кому конкретно. – И я снова пропустил полуденную трапезу. – Хлопнув себя по животу, он спросил: – Мастера, кто готов присоединиться ко мне?

Некоторые из воплотителей охотно поддержали предложение, остальные, в их числе и Гилбур, отказались, более или менее вежливо. Гильдия стала расходиться, Мастера покидали центр палаты, двигаясь к дверям, скрытым пилонами. Кинув несколько взглядов за спину и пробормотав несколько реплик, они оставили Теризу и Джерадина вдвоем.

Он продолжал смотреть на плиты под ее ногами, словно испытывал смущение.

Она прищурилась, чувствуя себя совершенно по-дурацки. Никто не должен отвечать ни на один из ее вопросов? Никто не собирается объяснить ей, почему Мастер Эремис считает, что она не существует? И вообще, имеет ли она право протестовать?

Когда она была маленькой девочкой, она частенько совершала ошибку, не вовремя выражая протест или стараясь настоять, чтобы все было сделано так, как хочет она. Этонечестно, почему ядолжна отправляться впостель, яхочуиграть! Но ее с самого раннего возраста отучили от капризов. Ее родители стремились, чтобы она причиняла им как можно меньше беспокойства. В особенности отец, который редко бывал деликатным, когда она старалась обратить на себя его внимание. Следуя его примеру, большинство слуг обращались с ней с такой же небрежностью. И многочисленные частные школы, в которые ее отсылали по его воле, получали специальные инструкции, какое поведение ей следует привить. Пассивный ребенок страдает всего лишь от недостатка внимания; настойчивого же надлежит наказывать. Именно наказания впервые убедили ее, что она может и не быть реальной. И за долгие годы она научилась ощущать все меньше и меньше эмоций, которые приводили к требованиям или возмущению.

Поэтому вместо того, чтобы облегчить душу вспышкой гнева, она смотрела на румянец стыда Джерадина и молчала.

Когда он наконец поднял голову, вид у него был несчастным.

– Простите, миледи. Я совершенно не представлял себе, что может произойти нечто подобное. Я знал, что мне придется убеждать их – в особенности Мастера Гилбура. Но я не думал, что они… – Он скорчил гримасу. – Это нечестно – швырнуть вас сюда и даже отказаться ответить на ваши вопросы. Просто нечестно. И снова виноват я.

Чтобы заставить его продолжить разговор, она спросила:

– Почему вы в этом виноваты?

Он мрачно пробормотал:

– Я ведь ничего не рассказал им о зеркалах.

Казалось, не имело ни малейшего смысла напоминать ему, что она не понимает, о чем речь, поэтому она сказала:

– А почему?

Он пожал плечами.

– Я собирался. Но в последнюю секунду у меня появилось предчувствие… – Его голос дрогнул и тут же зазвучал с новой силой. – Я просто не верю Мастеру Эремису. И Мастеру Гилбуру, должен признать. Я не хотел ничего говорить им.

Териза на мгновение задумалась.

– Но вы, тем не менее, не собираетесь отвечать на мои вопросы. – Благодаря долгим годам тренировки горечь в ее голосе почти не была слышна.

Поморщившись, он ответил:

– Нет, не собираюсь. Вы ведь слышали, что он сказал. Я думаю, что он неправ – но это не имеет никакого значения. Он действительно может навсегда прогнать меня. Я старался стать Мастером с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать лет. – И снова он повторил: – Простите меня.

Краснея и стараясь избегать ее взгляда, он замолчал. Из-за смущения он стал казаться совсем юным – моложе ее. Неожиданно она обнаружила, что не злится на него, даже в самых темных глубинах своей души, где скрывались опасные эмоции. Он, похоже, невероятно огорчался из-за нее и гораздо меньше из-за себя. Это был такой уровень такта, с каким она до сих пор никогда не встречалась.

В ответ она спросила:

– А как вы считаете, я существую? – И сама изумилась собственному вопросу.

Он резко глянул на нее, румянец медленно сошел с его лица.

– Ну конечно же. Разве это не очевидно? Фактически, вы служите доказательством того, о чем все время говорили король Джойс и Знаток Хэвелок. Такие Мастера как Гилбур и Эремис считают, что именно зеркала создают то, что мы в них видим. Эти вещи начинают существовать лишь тогда, когда мы воплощаем их посредством зеркала. Но мне все это казалось чепухой. В особенности после того, как я сам прошел сквозь зеркало и встретил вас. – Восторг полностью сменил смущение на лице. – Это был шок – я вошел в зеркало, ожидая найти Воина, а вместо этого нашел вас, – и именно это подтверждает, что вы реальны. Все, что находится в зеркалах, – реально.