Три сказки для Анны - Энн Вулф

Мистер Твизуэл махнул рукой. Теперь, когда Фокси согласился с первым пунктом договора, приступить ко второму не составит особого труда.

– О, поверь, это будет просто, – улыбнулся он Финчу. – Если ты заметишь, что моя дорогая женушка обращает повышенное внимание на кого-то из своих поклонников, приходи ко мне. А я, старый обманутый муж, – недобро усмехнулся Твизуэл, – уже решу, что с этим делать…

Фокси кивнул. Эта затея явно была не по душе ему, человеку, привыкшему к делам совсем другого рода. Но ничего не попишешь – все-таки он кое-чем обязан Ричарду Твизуэлу. А долг, как говорится, красен платежом.

– Одно условие, – произнес Фокси, поднимаясь с деревянного стула, обитого ворсистой тканью цвета фейхоа. Маленькие глазки мистера Твизуэла любопытно сощурились. – Надеюсь, эта работа не станет для меня постоянной. Ты же знаешь, Ричард, я не могу подолгу сидеть на одном месте… Прошу тебя – найди мне замену. Вряд ли я выдержу больше трех месяцев…

– Конечно, Фокси, – беспечно кивнул мистер Твизуэл, уверенный в том, что Финч пробудет на новой должности гораздо дольше, чем предполагает. – Не волнуйся. Я обязательно что-нибудь придумаю. Но, умоляю тебя, не воспринимай Лизу как обузу. Этим ты обидишь и ее, и меня…

Фокси молча кивнул. Он еще не догадывался, каким отравленным виноградом окажется для него Элизабет Твизуэл.

Фокси Финча нельзя было назвать писаным красавцем. Он был уже не молод, но еще не стар – два месяца назад ему стукнуло тридцать восемь. Правда, никто не давал ему этих лет – благодаря отличной форме Фокси выглядел на тридцать. У него были короткие волосы неопределенного цвета – не то пепельного, не то русого, серые, подернутые стальной пеленой глаза и узкий решительный рот, словно созданный для того, чтобы говорить «нет». Черты его лица были довольно резкими, нос – крупным, острый подбородок слишком уж выдавался вперед, но когда Фокси Финч улыбался, вся эта резкость стиралась, подобно тому, как стирается ластиком карандашный набросок, сделанный неумелой рукой. Улыбка эта светилась в его глазах, и даже они, жесткие, стальные, становились ярче и мягче. Но, увы, в последнее время улыбка украшала лицо Фокси с той же частотой, с какой кокетливая комета крутит своим хвостом перед сладострастной землей.

Таким Фокси Финч и предстал перед Лизой, женой мистера Твизуэла, – измученным, неулыбчивым, жестким и горьким, как лимонная цедра.

Как подметил проницательный мистер Твизуэл, Лиза никогда не жаловала Фокси, считая его чрезмерно напыщенным и самовлюбленным типом. Ей казалось, что он слишком уж много мнит о своей не очень-то значительной персоне. Она знала, что Фокси – один из приближенных к мужу людей, но от этого ее неприязнь – или, скорее, равнодушие, разбавленное неприязнью, – не становилась меньше.

Лиза Твизуэл отреагировала на появление своей «тени» именно так, как предполагал муж: закатила ему яркую и красочную истерическую сцену, на которую способны только женщины.

Она негодовала, плакала, заламывала руки и грозилась сбежать от Фокси Финча, а заодно и от чересчур внимательного мужа, в тот же день, когда первый приступит к своим обязанностям. Когда и этот аргумент не подействовал, Лиза Твизуэл заперлась в своей роскошной ванной и объявила, что немедля вскроет себе вены с помощью пилочки для ногтей. Но эффектному финалу не суждено было воспоследовать, потому что мистер Твизуэл немедля вызвал Дориса Кроули.

Психоаналитику, знакомому и с характером Лизы Твизуэл, и с подобными проблемами, не составило труда мирно урегулировать междусупружеский конфликт. Он убедил строптивую жену выйти из ванной, а заботливого мужа – пообещать жене новенькую машину, предмет ее давних и, надо заметить, весьма недешевых мечтаний…

Но даже роскошный «ламборджини» не смог переломить отношение Лизы к своему новому спутнику, которого она тут же нарекла «фокстерьером». Стоит ли говорить о том, что Фокси, не привыкший к такому обращению, немедленно вышел из себя?

– Миссис Твизуэл! – крикнул он, изо всех сил стараясь не глядеть в ее озорные синие глаза. – Я не стану терпеть такие оскорбления даже от жены своего босса! Завтра же я скажу мистеру Твизуэлу, что эта работа – не для меня!

Лиза Твизуэл, услышав эту сомнительную угрозу, только расхохоталась.

– Как вы меня напугали, мистер Финч! Я вся дрожу от страха! Разве незаметно?

Бог знает почему, но от ее заливистого хрустально-колокольчикового смеха Фокси захотелось бежать прочь… или провалиться под землю… или потерять слух… И сделать это немедленно. Слова Лизы были язвительными, шутки – остроумными, глаза – яркими и озорными, и все это действовало на Фокси Финча подобно громовым раскатам, предвещавшим близкую грозу. Он не боялся Лизы Твизуэл, но чувствовал, что в этой ветреной особе есть что-то такое, от чего нужно бежать сломя голову, не разбирая дороги.

– Ну что же вы молчите, мистер Финч? – не унималась Лиза. – Или вы передумали говорить с моим мужем? Боитесь, что он пошлет вас ко всем чертям?

Фокси Финч скрипнул зубами, но ничего не ответил. Он понял, что миссис Твизуэл вполне сознательно провоцирует его на разговор с Ричардом. Наверное, эта вертихвостка думает, что так она сможет от него избавиться. Ну так – не дождется! Фокси не позволит ей сделать из него легкую добычу! Пусть не думает, что он спасует перед ее молодостью и глупостью! И не такие крепкие орешки приходилось раскалывать Фокси Финчу…

Лиза Твизуэл разочарованно вздохнула. Синие огоньки задора померкли в ее глубоких, как шотландские озера, глазах. Маленькие губы – два лепестка шиповника – сомкнулись и обиженно надулись. Она была слишком уверена в своих силах и не рассчитывала, что Фокси окажется таким стойким бойцом. Ее маленький коварный план не осуществился. Этот Финч, подлая помесь лисы и фокстерьера, вовсе и не подумал жаловаться мистеру Твизуэлу и просить его о другом месте…

С этого дня Фокси Финч отвечал лишь на те вопросы Лизы, что напрямую касались его работы. Он молча, терпеливо выслушивал ее назойливые монологи о том, как ей противно и неприятно ходить повсюду со своей тенью, со своим фокстерьером. Она грозилась надеть на него поводок, сказать мистеру Твизуэлу, что он скверно справляется со своими обязанностями, что он ужасный, отвратительный тип, и наконец, что Фокси в самой гадкой форме добивается ее расположения.

Фокси выслушивал все ее тирады со стойкостью спартанца. Ни один мускул на его лице не дрогнул, даже тогда, когда Лиза Твизуэл запустила в него изящной, но весьма тяжелой китайской пепельницей – подарком мужа. Один-единственный раз он позволил себе усмехнуться, и именно по поводу его «гадких домогательств» к миссис Твизуэл.