Чудотворец - Александр Смирнов

Совет директоров разошёлся, так ничего и не решив.

Володя шёл к своим знакомым угрюмый. Ещё бы, дело, которое он придумал, организовал и отладил, из-за которого практически распалась великолепная пятёрка и отношения с Саней и Алёной становились всё холоднее и холоднее, теперь могло развалиться из-за каких-то жадных уродов. Он сразу вспомнил обсуждение игры, которое проходило, когда их было ещё пятеро. Да, Саня и Алёна оказались дальновиднее нас. Действительно во главе команд стояли подонки: жадные, расчётливые и коварные. Желваки играли на его скулах. Вот так бы взял и передавил, гадов.

Володя зашёл в бар, сел за стойку и заказал коньяку.

— Привет, Вольдемар! — респектабельного вида мужчина обнял Володю. — Что такой грустный? Разве жизнь не прекрасна? Не узнаю тебя. Давай-ка выпьем коньячку, да закусим лимончиком, сразу настроение и поправится.

— Не поправится. — И Володя рассказал всё, что происходило с его фирмой. Пристегнуть бы их так, что бы они и рыпнуться не смогли.

— Это и всего то? — удивился Димин знакомый. — Нашёл из-за чего расстраиваться. Так и должно всё быть. Ты только первый раз с этим столкнулся, а я насмотрелся этого вот, — и знакомый очень выразительно провёл ладонью около горла. — Запомни, ты имеешь дело со скотом, а скот понимает только один язык — кнут. Будешь с ними заигрывать — растопчут. Помни это. Не волнуйся, расслабься, что-нибудь придумаем.

— Хочешь, с девочками познакомлю? Гарсон! — крикнул он, взмахнул рукой и громко щёлкнул. — Оформи нам быстренько хорошеньких девочек, видишь, мой приятель заскучал?

— Сей секунд! — тут же отрапортовал официант.

***

Неотложка подъехала к парадной и из неё вышла молодая женщина в белом халате и медицинским чемоданчиком. Это был последний вызов, и она в мыслях собиралась уже домой. В основном её пациенты были старики. Народ раздражительный и ворчливый. Они всегда были чем-то недовольны, их всегда не устраивала современная медицина. Их вообще ничего не устраивало. Зато публика эта была очень падка на всякого рода колдунов, целителей и прочих аферистов, которыми были наводнены и газеты и телевидения и радио. Ирина Сергеевна, так звали доктора, понимала их. Болезни в их возрасте были нормой. Никому ещё не удавалось вылечить старость и победить смерть. И, наверное, на их месте, а на их месте в конечном итоге оказывался каждый, она тоже вела бы себя точно также.

Доктор поднялась по лестнице и позвонила в дверь.

— Ирина Сергеевна! Голубушка наша! Проходите милая. Вот опять стенокардия разыгралось.

Доктор смерила пациентки давление, и ей всё стало ясно. Пациентка была права, у неё действительно была стенокардия. Но если бы только она одна. У неё был целый букет: и аритмия, и склероз, и многое, многое другое.

— Что вы принимаете, Тамара Павловна? — Спросила доктор.

— Ох, милая, много чего, посмотри на столике.

Как у большинства пожилых людей, письменный стол Тамары Павловны был уставлен различными лекарствами.

Ирина Сергеевна внимательно просмотрела их все. Стандартный набор стариков.

— Всё правильно, не забывайте принимать их вовремя. Я просмотрю их и, с вашего позволения, выброшу старые, с истёкшим сроком годности.

Ирина Сергеевна стала внимательно просматривать лекарства, отбирая просроченные. Неожиданно она обнаружила какое-то неизвестное лекарство. Баночка была красивая, все надписи на иностранном языке. Доктор осмотрела баночку и к своему удивлению не нашла на ней срока годности.

— А это, что за лекарство? Тамара Павловна? Кто вам прописал его?

— Фирма одна, не помню, как называется. Но очень хорошее. Как стала принимать его, самочувствие сразу улучшилось. Жалко кончается, но ничего, скоро новое принесут.

— Теряю квалификацию, — подумала Ирина Сергеевна. — Никогда не слышала о таком препарате.

— Татьяна Петровна, а вы мне не дадите на время эту баночку? Мне хотелось бы узнать содержание этого препарата. Тем более оно вам помогает. Я бы и другим его стала прописывать.

— Бери, бери, милая, мне завтра ещё принесут.

На следующий день Ирина Сергеевна, придя на работу, всё утро рылась в медицинских справочниках и интернете. Ничего, похожего на новый препарат, нигде не было. Наверное, она бросила бы это занятие, но слова её пациентки о том, что от этого лекарства становится значительно лучше, не давало ей покоя. Какой то азарт, уязвлённая профессиональная гордость, не позволяли отставить в сторону эту красивую импортную бутылочку. Скоро начинался приём больных, времени больше не было, и Ирина Сергеевна пошла в лабораторию.

— Девочки, не в службу, а в дружбу, посмотрите состав этого препарата. По названию я ничего не нашла, а пациентка утверждает, что ей очень хорошо помогает.

— Зайдите вечером, наверное, будет готово.

После приёма Ирина Сергеевна зашла в лабораторию.

— Ну, как девчата, разгадали мою загадку?

— А что там разгадывать? Это обыкновенные поливитамины. Пациентка ваша переложила их в красивую баночку и забыла, видно.

***

Магия, волшебство, чародейство… Нет, не возможно подобрать сравнение к слову театр. Человек, попавший туда, просто перестаёт существовать, он как будто умирает. У него нет ни рук, ни ног, ни тела — ничего. Только душа, свободная ото всего, пронзая время и расстояния, не имея перед собой никаких преград, устремляется в картину, нарисованную великим художником и живёт там: радуется, страдает, любит и ненавидит. И только после того, как театральный занавесь опустится и яркие люстры обожгут её своими лучами, душа, медленно и нехотя возвращается на своё место. Человек воскресает. Душа снова овладевает своим телом, начинает руководить им, и громкий грохот оваций выводит зрителей из оцепенения.

Мы с Алёной возвращались из театра.

— Ну, как тебе Аида? Ты раньше слушал её?

— Полностью нет. Только фрагменты разные, особенно египетский марш. Я даже и не знал, что Верди написал эту оперу специально ко дню открытия Суэцкого канала.

— А меня поразило другое. Сила любви, настолько сильна, что побеждает смерть. Человек добровольно пробирается в склеп к своему любимому, зная, что склеп замуруют и спасения уже не будет. Как ты думаешь, Саня, это правильно лишать себя жизни из-за любимого человека?

— Это смотря в чем человек видит смысл своей жизни. Если смысл жизни для него любовь, тогда цель достигнута, и поступок человека вполне оправдан. Хотя этот вопрос риторический.

— А у тебя, в чём заключается смысл жизни? — Алёна остановилась и посмотрела мне в глаза.

— У меня? — Я задумался. — Наверное, любовь, только любовь в самом широком понимании этого слова.

— А именно ты, что ты вкладываешь в это слово?

— Практически всё: И любовь к родителям, своей жене, детям, к своей стране, к природе, ко всем людям, наконец.

— Ну, это ты хватил? Всех людей на земле мог любить только один Иисус Христос.

— Иисус Христос, это идеал. Человек, как гипербола, бесконечно близко приближается к идеалу, но никогда не в состоянии достигнуть его. Вероятно, что жизнь человеку и дана для того, чтобы как можно ближе приблизится к этому идеалу. Я думаю, что Аида понимала любовь в очень узком её значении. Она сама себе жизнь не давала и не в праве прерывать её по собственной воле.

— Может быть ты и прав, но прав ты, как мужчина. Для женщины, любовь к своему избраннику, наверное, одна из главных, а может быть и самая главная цель жизни.

Мы шли с Алёной из театра, обсуждали оперу Верди, а наши мысли, где-то высоко, независимо от нас, то сливались вместе, то разлетались в разные стороны, то снова соединялись, парили, как птицы, смотря на всё с огромной, недосягаемой высоты. Мы находились в другом, придуманном только нами, нереальном мире, и нам было хорошо и уютно в нём.

Сильный порыв ветра внезапно обрушился на город и застал его врасплох. Он раскачивал деревья, разгонял птиц и срывал с прохожих шляпы. Наши мысли вернулись в головы и мы снова оказались на реальной и неуютной земле.

— Саня! Бежим скорей! Наш трамвай! — Мы вбежали в трамвай. Двери закрылись, трамвай дёрнулся и поехал.

— Я хочу задать тебе один деликатный вопрос. — Алёна хитро посмотрела на меня. — Как девушка, я не должна задавать такой вопрос молодому человеку, а как друг я должна задать его. Как мне быть, если я и друг, и девушка одновременно?

— Так какой вопрос? Говори.

— Саня, мы с тобой обошли почти все музеи, теперь идём из театра. Я же понимаю, что на завтраках столько не сэкономишь. Может быть, будем, как раньше, скидываться?

— На одних школьных завтраках не наскидываешься, а просить у родителей как-то не удобно. Они конечно никогда не откажут, но я уже не ребёнок. Все наши друзья куда-то пристроились и на мелкие расходы у них есть свои деньги. Я где-то слышал, что сын миллионера, Форда, кажется, будучи студентом, мыл стекла, в витринах, чтобы иметь свои деньги.