Анечка (СИ) - Анина Татьяна

Но трусиков не было. Под колготками прятались грубые, толстые панталоны.

Да, под этой юбкой были панталоны!

Такое разочарование посетило Шишу, что он не сразу вернулся к изучению предмета вспыхнувшей любви.

Он присматривался к ней. Всегда, когда она появлялась в поле зрения, следил.

Анечку посадили вместе с Катей. Тугарина воевала с Трэшем, но тот всё равно эту неприступную крепость взял измором и однажды Анечку скинул к Роме, а сам сел к своей любимой.

У Трэша с Катькой была любовь в тот урок. Они там что-то на пару рисовали и смущённо улыбались.

Оказавшись с Анечкой за одной партой, Рома решил действовать и по совету Трэша, научил Аню играть в морской бой.

Никогда ничего подобного он не испытывал. Ему доверили хрупкое существо, которое он был обязан научить правильно располагать корабли на поле. Эта значимость переросла в какую-то опеку.

Они с Анечкой подсели на эту игру, и старались на уроках всегда садиться вместе.

И она всегда выигрывала.

– Пля, как?! – возмущался Рома, пытаясь понять, как Анечка узнаёт расположение его кораблей.

Они сидели в пустом кабинете иностранного языка, где Аня подтягивала его по английскому. Но английскому они уделяли минут десять от силы, потом занимались друг другом.

Рома силой отобрал её тетрадь.

– Шиша, идиот!

Ему нравилось, что она обзывается. Нравилось, когда она его колотила по голове учебником или кулачком, он в такие моменты чувствовал себя очень нужным и любимым. Все считали Анечку задрочкой, а с ним она открывалась в настоящую хулиганку.

И он обожал её!

Она только для него!

Руки его всегда чёрные на фоне его ручек. Он касался её тонких хрустальных пальчиков своими грубыми сосисками и боялся оставить грязный след.

– Колись, солнышко, – он привлёк девчонку к себе и с лёгкостью повалил на парту. – Колись, а то поцелую.

Волосы белые распластались по столешнице парты. Щёки пылали, а голубые глаза стали пронзительными. Он навис над ней, встав одним коленом на парту, а другой на стул. И с восторгом рассматривал густые ресницы, словно снегом припорошённые.

И сколько потом Шиша не искал такую же белую, светлую и чистую девушку, но ничего подобного найти не мог.

Она не вырывалась и не сопротивлялась.

– Шиша, идиот! Ты всё время по одному алгоритму корабли расставляешь, – вроде злилась, а сама ясно, открыто улыбалась. И на личике прекрасном зарделись алые щёки.

И это ему тоже нравилось, что она очень умная, начитанная и образованная, а он физически сильней и может взять её… и поцеловать.

И Шиша к её алым губам своими губами прикоснулся. И поцеловал. Навсегда запомнив её приятный вкус и запах.

Их мягкие языки неопытно сплетались, сливались и разносили по телу парня мелкую дрожь с диким желанием.

Он провёл ладонью по её раскинутым в сторону ногам. Ударился стояком в джинсах, словно хотел войти. И Анечка под ним тоже задрожала. Не силён был семнадцатилетний Шиша в вопросах удовлетворения женщин, поэтому просто с силой упёрся в её промежность. А девушка под ним стала сама вилять бёдрами и натираться.

То, что он спустил в штаны, а Анька простонала и вцепилась в него со всей силы, было похоже на слишком близкое знакомство. От которого они долго отходили, сидя на лавке у гардероба. Держались за руки.

Эта была его девушка. Он ощущал это всем своим сердцем. Ему принадлежала. А когда происходит такое единение душ, ничего не стесняешься. И если тот же Трэш Катьке в любви полгода признаться не мог, то Рому ничего не сдерживало. Он тем и отличался от остальных парней, что не стеснялся признаться в настоящих чувствах.

И Аня это оценила.

– У тебя шрам на животе? – тихо спросил Рома, хотя его это не волновало, он прибывал в шоке от того что произошло. – После операции? Ань! Ты солнышко, – он улыбнулся, она в ответ. – Зачем на тебе столько одежды?

– Ты никому не скажешь? – тихо спросила она, подсев ближе, и Рома обнял её за талию.

Его девочка. Личная. Навсегда.

– Никому, – шепнул ей в ушко, которое красиво покраснело.

– У меня шрамы по всему телу. Никому не нужна девушка со шрамами…

Рома не успел ничего сказать. Аня испуганно ответила на звонок телефона.

Мамаша её пасла. Аня боялась родную мать. И это было настоящей проблемой.

Шиша ночью не спал. Он сам себе задавал вопрос, нужна ли ему девушка со шрамами по всему телу. И на утро твёрдо решил…

– Нужна, – шепнул он Анечке на перемене, после того, как отметил ублюдка из девятого класса, который повадился обзывать Аню и задирать её при возможности. На полу остались капли крови, что текла из носа обидчика, и Аня заворожённо на кровь смотрела. – Ты мне нужна, Аня. Я… Я люблю тебя. Как Трэш Катьку Тугарину. А может и сильнее. Потому что мне всё равно, что у тебя под одеждой.

– Тогда слушай, – она смотрела во влюблённую поволоку его каштановых глаз своей ясной синевой. – Это я нарисовала Маргариту Петровну с голыми мужиками на оргии. И… Сегодня я нарисовала нашего биолога трахающего Соньку Лядину. Биолога уволили, и директриса написала на него заявление. Лядина не пришла в школу. Я такая, Шиша. Я не терплю, когда людей, которые мне дороги, пытаются оскорбить.

– Трэша я не оправдываю, – сказал тогда Рома. – Он с Катей не правильно поступал. Реально нельзя к девчонке подъезжать, сжигая её кроссы и прокалывая шины на её велике. А на Лядину плевать вообще. Так что глупости все твои рисунки. Гудбай, биолог!

Анечка рассмеялась ему в ответ. А у Анечки красивые, белоснежные, ровные зубки. И Шиша так стеснялся своих нечищенных зубов, что просто натягивал губы в улыбке.

Это Шиша так отреагировал на выходку Анечки. А вот класс юмора не понял. И разоблачала Аню как раз Катя Тугарина, которую Анечка пыталась защитить.

Как-то вычислила, кто рисовал порно-картинки.

Литруха свалила к директрисе, в классе не было взрослых. Народ поднимался с мест. Стали отодвигать парты в стороны, освобождая место для поля боя. Анечка, которую собрались бить всем классом, вскочила на ноги и спиной упёрлась в шкаф. Поймала на мгновение взгляд Шиши. Рома кивнул ей головой и нащупал в кармане толстовки свой нож. Если тронут, он всех зарежет. Он своё солнышко в обиду не даст. И Анечка это поняла.

Они без слов понимали друг друга. Из них получилась отличная пара. Самая крепкая дружба, овеянная настоящим чувством любви.

Анечка гордо закинула голову вверх и сильно поджала свои сладкие, медовые губки.

– Щаз будет буллинг, – закатала рукава их драчливая одноклассница. Рома спокойно оценил расстояние до неё и решил, что эту скотину он просто вырубит.

– Отойдите, – приказала авторитетная Катя Тугарина, которая в классе была самая старшая и уже совершеннолетняя. И народ расступился.

– Аня, Прежде чем всё произойдёт. Объясни мне с какой целью ты замутила такую фигню? Ладно Сонька, она тебя задевала, но Марго в чём виновата?

Не зря Трэш на Тугару запал. Девка, что надо. Такая волевая, с ней можно горы двигать.

Начался нудный диалог.

Шиша так и не понял, что все взбесились. Ну, прикольнулась девчонка, что, как ненормальные? Старухе Марго должно было польстить, что её изобразили в обществе молодых мужиков. А Лядина редкостная б*ядь, что жалеть то. Да и биолога никто сильно не любил в их классе. Одним мудаком больше, одним меньше в педагогическом составе.

Он не испытывал чувства страха перед толпой. Не собирался Анечку отдавать никому. Пальцем её никто не тронет, даже Катька Тугарина.

– Она к психиатру со мной ходила, – вдруг сказал Лёшка Васин. – Она ку-ку, видать совсем.

Шиша опечалился. Девчонка его сильно стеснялась шрамов на теле. Это психологический барьер. Но она не больная на голову! Она самая лучшая в этом мире!

А маленькое солнышко, его девочку неожиданно стало трясти всем телом. Глаза закатились, начались настоящие ломки конечностей и бесконтрольное их метание. Зрелище было ужасающим.

Половина класса закричала. Народ на парты вскакивал, чтобы снимать приступ эпилепсии.