Алгоритм любви - Безелянская

Шли годы. Над Тифлисом разразилась новая беда - холера. Стояло жаркое и сухое лето 1857 г. Нина Александровна, отправив всех своих в Кутаис, осталась в городе, чтобы помогать больным. Схватка оказалась неравной. Болезнь победила Нину. Ее последние слова: "Меня... рядом с Сандром..." Так закончилась эта Любовь "Нины Грузинской и Александра Невского".

"Два горя - горе от любви и "Горе от ума",- писал в посвящении Аполлон Григорьев. Нина закончила свой земной путь и ушла в бессмертие к своему Сандру.

P.S. В августе 2001 года ряд влиятельных политиков Грузии потребовали отправить останки Александра Грибоедова из Грузии в Россию. Поэта обвиняют в шпионаже. Без комментариев.

11. Его пророчества сбылись

(Дмитрий Веневитинов)

Любовь - мечта, любовь - иллюзия. Ожидание любви, готовность любить... Это чувство не оставляет, когда читаешь романтически прекрасные и отрочески чистые стихи Дмитрия Веневитинова, обращенные к княгине Зинаиде Волконской.

Можно представить их встречи, робкие его прикосновения, поэтические признания - и венец, робкий поцелуй... Нет, этого не было. А что же было? Была мечта, восторг юности перед женской красотой, поклонение женщине как божеству. Чувство ныне, увы, неизведанное.

Впрочем, пора и познакомить нашего читателя с героем повествования. Да-да, в этой истории один герой. Это легенда о любви поэта, "юного Адониса", возмечтавшего о "царице муз и красоты".

Дмитрий Веневитинов родился 14/26 сентября 1805 года в Первопрестольной. Его отец - гвардии прапорщик Владимир Петрович Веневитинов, а мать - урожденная княгиня Анна Николаевна Оболенская. По линии матери поэт состоял в дальнем родстве с Пушкиным. Семья принадлежала к московской аристократической элите. Быть москвичом для этого круга значило прежде всего осознавать свою народность, быть независимым в занятиях и суждениях.

Вот в такой московской "вольнице" сформировалось мировоззрение Дмитрия Веневитинова. В 1824 году он оканчивает Московский университет и поступает в Московский архив Коллегии иностранных дел. Одновременно становится активным членом Общества любомудрия, сближается с Киреевскими, Кошелевым, Одоевским, Хомяковым. Любомудры собирались у председателя общества Вл. Одоевского. Изучали философию, особенно Шеллинга, увлекались идеей самобытности России.

1824 год обострил радикализм их взглядов, под влиянием Рылеева обсуждали необходимость "произвести в России перемену правления". Позднее, на допросе, Веневитинов на вопрос, не состоял ли он в декабристском обществе, заявит: "...но мог бы принадлежать ему..."

Веневитинову всего 20 лет. Он прекрасен собой. Современники отмечают его замечательную красоту, сравнимую разве только с красотой лорда Байрона. И при этом, "несмотря на веселость, даже самозабвение, с которым он часто предавался минутному расположению духа, характер его был совершенно меланхолическим". Он предчувствовал свою раннюю кончину и грустно-пророчески писал:

Душа сказала мне давно:

Ты в мире молнией промчишься!

Тебе все чувствовать дано,

Но жизнью ты не насладишься.

Может быть, от этого он старался не выплескивать свои чувства стремился удержать их в себе и пытался найти ответ на эту странную загадку - жизнь:

Теперь гонись за жизнью дивной

И каждый миг в ней воскрешай,

На каждый звук ее призывный

Отзывной песнью отвечай.

"Отзывной песнью" было, видимо, и чувство его к княгине Зинаиде Волконской. В одном из писем по поводу посвящения ей "К моей богине" Веневитинов на редкость откровенен: "Разум ищет своего бога... почему сердцу не иметь своей религии?.."

Не в этих ли словах разгадка?

Их встреча, как гласит предание, состоялась на похоронах императора Александра I в Архангельском соборе Кремля.

Княгиня недавно появилась в Москве. Современники сочли капризом ее желание покинуть двор Александра I, где она блистала красотой и талантами, и поселиться в Москве, в особняке на Тверской, что на углу Козицкого переулка. "Зинаида Волконская отличалась редко встречающейся в женщинах независимостью, пренебрежением светскими условностями. "Северная Коринна" смело противопоставляла им артистическую свободу. Обладательница прекрасного голоса и крупного сценического дарования, она несколько раз выступала в операх Россини на сценах парижских и римских театров; ее сценический образ в роли россиниевского Танкреда и Жанны д'Арк из ее собственной оперы увековечили своей кистью Брюллов и Бруни". К этому свидетельству современника следует добавить, что вдохновенные строки ей посвятили Пушкин, Мицкевич, Боратынский и Вяземский. Сам "старик Гёте" дорожил встречами с ней в "своем Веймаре". Ближайший друг Веневитинова Шевырев признавался: "Княгиню чем ближе видишь, тем более любишь и уважаешь". Однажды увидев ее, и Веневитинов уже не смог забыть:

Ты в блеске снилась мне, и ясный образ твой,

В волшебные часы мечтаний,

На крыльях радужных летал передо мной.

Вам, естественно, уважаемый читатель, не терпится подробнее узнать княгиню. Извольте.

Дочь русского посланника князя Белосельского-Белозерского Зинаида Александровна родилась в Италии, в Турине, 3 декабря 1789 года. Княжна росла в красоте, богатстве, в мире высокой музыки и литературы. Она получила блестящее воспитание в традициях высшего света. Овладев многими языками, она, подобно Татьяне Лариной, "по-русски плохо знала". Первые стихи писала на французском языке. В 20-е годы в Риме Волконская сдружилась с русскими художниками - Брюлловым, Щедриным, Бруни. Под их влиянием княгиня обратилась к русской истории, русскому искусству. Тогда-то она и начинает изучать русский язык, а позднее писать на нем свои стихи.

Таким образом не каприз, а совершенно сознательный выбор сделала княгиня Волконская, когда в 1824 году вернулась в Россию. Она избирает Москву, которая, по ее мнению, сохранила национальные традиции. Волконская стремится создать в Москве "Русское общество" (по образцу европейских академий) и общество "Патриотическая беседа", чтобы шире познакомить Западную Европу с русской культурой. В то же время она мечтала приобщить русского человека к европейской культуре. Ее мечту суждено было воплотить профессору Ивану Цветаеву, не раз отмечавшему, что первая мысль создания Музея изящных искусств принадлежит именно княгине Зинаиде Волконский.

Дом Волконской, по выражению Вяземского, "был сборным местом всех замечательных, отборных личностей современного общества". Салон ее, этот "волшебный замок музыкального мира", притягивал к себе. В нем царствовала красавица с голубыми глазами и золотыми волосами. И казалось, вспоминал Киреевский, что "она сама является одним из самых счастливых изящных произведений судьбы". Но именно своих баловней и бьет судьба, но об этом позже.

Прекрасная княгиня со всеми добра, приветлива, участливо ровна. Осталась ли для нее тайной юная страсть поэта? Конечно нет! Но чем она могла ответить? Она уже не молода, у нее 15-летний сын. Да и законы света... Их не переделать... А главное, нужно ли это ей?...

В "залог состраданья" княгиня дарит Веневитинову итальянский перстень, найденный в Геркулануме. В 1706 году при раскопках засыпанного пеплом города нашли этот ничем не примечательный бронзовый перстенек, без всяких украшений и изображений. Он попал в лавку антиквара, где и приобрела его для своей коллекции Волконская. Не исключено, что какое-то время она даже носила его. Вот этим перстнем и была повенчала несостоявшаяся любовь.

Подарок приобрел для поэта мистический оттенок. Он его носил как талисман на цепочке часов и говорил, что наденет на палец только в день свадьбы или... смерти.

Ты был отрыт в могиле пыльной,

Любви глашатай вековой,

И снова пыли ты могильной

Завещан будешь, перстень мой.

Талисман, увы, не охранил поэта. Зимой 1826 года он покидает Москву. Причина отъезда не ясна: Веневитинов уезжал из оппозиционной, но более-менее спокойной Москвы в Петербург, где все еще дышало трагедией декабря. Считалось, что он уезжает на новую работу. Друзья же его считали, судя по их письмам, "что он бежал из Москвы, страстно любя Зинаиду Волконскую, которая холодна к нему была". Было и другое мнение. Многие знали о вольных взглядах Дмитрия, знали об этом и в Судебной палате. Как это часто бывает, причин было предостаточно, чтобы покинуть Москву. Прощаясь с поэтом, Волконская просила его взять в спутники француза Воше, только что вернувшегося из Сибири, куда он сопровождал княгиню Трубецкую. Мог ли отказать Веневитинов?..

И вот по московско-петербургскому тракту поехали два экипажа. В одном Веневитинов, в другом чиновник из департамента, его друг Федор Хомяков и француз Воше. Можно представить, как печален был поэт. Безрадостен был и пейзаж за окном - нищие деревни, пустые зимние поля. Заканчивался 1826 год...

Петербург его встретил сурово. На Московской заставе их остановили. Хомякову разрешили продолжать путешествие, а Веневитинова и Воше задержали. Трое суток продержали поэта в холодном и сыром помещении гауптвахты. Допрос вел генерал Потапов, назначенный следователем по делам декабристов. По свидетельству биографа Веневитинова Кошелева, "Дмитрий не мог освободиться от тяжелого впечатления, произведенного на него допросом. Он не любил об этом говорить, но видно было - что-то тяжелое лежало у него на душе". Нельзя исключить, что Веневитинов беспокоился о судьбе любимой им женщины. Княгиня Волконская находилась под пристальным вниманием III Отделения. Донесения о ее деятельности часто ложились на начальственный стол в Петербурге, в одном из них можно прочитать: "Между дамами две самые непримиримые, всегда готовые разорвать на части правительство,- княгиня Волконская и генеральша Коновницына..."