Вероника Марс - Роб Томас

Ответом ей была тишина. В нерешительности она стояла и ждала. В какой-то момент она увидела, как под дверью промелькнула тень. Ее губы расплылись в хитрой улыбке.

Попался.

– Доктор Хейг? – позвала она негромко. – Это Вероника Марс, ваша бывшая студентка. Я бы хотела поговорить с вами.

Сначала никакой реакции не было. Вероника засомневалась, не просчиталась ли она в чем-нибудь. Может, он вообще ее не вспомнит. Думать об этом было неожиданно неприятно.

Потом дверь рывком открылась, и доктор Хейг заполнил собой дверной проем.

Первое, что каждый замечал в докторе Хейге, был его рост: совершенно абсурдные метр девяносто пять. Он был худым как щепка, и в твидовом пиджаке все угловатости его тела придавали ему вид неуклюжего профессорского пугала. Отпущенная бородка свисала с его челюсти, уже седая, но еще сохранившая рыжие волоски. При виде Вероники его лицо озарилось удивлением и радостью.

– Какие люди, – сказал он. – Вероника Марс.

– Здравствуйте, доктор Хейг, – она улыбнулась, задирая голову кверху. Ее макушка доставала ему не выше подмышек. – Извините, что без предупреждения. Как ваши дела?

Он взглянул на часы и скорчил мину.

– Были бы в порядке, если бы не собрание факультета после обеда. Целый час сидеть и слушать, как Хоббс разглагольствует о бюджете…

Вероника усмехнулась. Когда она была его научным ассистентом и, время от времени, референтом, с ее помощью доктор Хейг уклонялся от собраний чаще, чем посещал их.

– Просто скажите, что у вас отравление. Или… Вы еще не пробовали конъюнктивит?

– Увы, но Ченг грозился в следующий раз направить в мой кабинет охрану и заковать меня в наручники, – пальцем он поправил очки на переносице. – Но у меня есть несколько минут до выхода. Проходи.

Он обошел стол и раздвинул жалюзи, впуская в маленький кабинет солнечный свет. Полки от пола до потолка были заставлены книгами. На стене висела сине-золотая репродукция Ротко, под которой у стены примостился тридцатилетней давности велосипед доктора. На столе лежал маленький клубок темно-синей пряжи. Хейг страстно любил вязать, он мог вязать часами, даже во время собраний. Он уверял, что вязание помогает ему думать, и, возможно, это было правдой: он был одним из самых передовых специалистов в своей сфере. Вероника только знала, что в самом вязании он был исключительно плох, и в этом легко было убедиться, глядя на бесформенные свитера и бугристые шарфы, которые он носил.

Он сел за стол, слегка раскручиваясь на ножке стула.

– Что же привело тебя в наше любимое учебное заведение, Вероника? Последнее, что я о тебе слышал, – это что ты в Нью-Йорке. Сейчас уже, наверное, закончила факультет права, да?

– Э, да. Верно, – она села напротив него.

– И каково живется крупному юристу? – он понизил голос. – Или ты перебралась в Куантико? Я всегда подозревал, что ты окажешься в ФБР, особенно после нашей с тобой работы по неприятию риска у антисоциальных личностей. Им там пригодился бы человек с твоим складом ума.

Вероника слабо улыбнулась.

– Ну, я продолжаю работать с антисоциальными личностями, – она откашлялась. – Если честно, я сейчас работаю частным детективом. В Нептуне.

Доктор Хейг не сумел скрыть изумления, исказившего его лицо, прежде чем ответить ей сконфуженной улыбкой. Вероника проглотила вздох. Почему все мужчины в ее жизни смотрят на нее так, словно она разочаровала их лично?

– Частным… Что ж, своеобразно, – он снял очки и принялся натирать стекла углом рубашки. Она понимала ход его мыслей. Хейг был экспертом по девиантному поведению и психопатологиям. Спустить 150 тысяч долларов на образование, чтобы потом преследовать неплательщиков алиментов, беглых арестантов и неверных супругов? Куда уж девиантнее.

– Весьма своеобразно, – повторил он, надевая очки на нос. – И тебе… Тебе это нравится?

– Я и сюда приехала по делу, доктор Хейг. И я надеялась задать вам пару вопросов об одном из ваших студентов. О Чеде Коэне, – Вероника протянула распечатанную из интернета фотографию.

Он удивился.

– Чед Коэн? Он ходит ко мне на социопсихологию, по вторникам и четвергам. Он играет… в лакросс, кажется? Пропускает половину семинаров из-за выездных игр, – профессор фыркнул. – Но я все равно должен поставить ему зачет. По-видимому, он у нас спортивная звезда.

– А вы, я так понимаю, не фанат?

– Ну, он отнюдь не глуп. Хорошо работает на семинарах, когда доходит до них. Только что сдал сильную работу по социальному познанию.

– Но? – подтолкнула Вероника.

Он замялся.

– С чем все это связано, Вероника? Что он, по-твоему, натворил?

Она поджала губы, взвешивая слова.

– Я бы не хотела пока говорить, доктор Хейг. Не хочу, чтобы это отразилось на вашей оценке.

Его лицо внезапно озарила лучезарная улыбка.

– Возможно, ты и впрямь занимаешься своим делом, – он отвлеченно подобрал вязание и стал перебрасывать нить со спицы на спицу. – Но не уверен, что смогу тебе помочь. Я вижу его всего дважды в неделю, и то, если повезет. Он умен, немного самонадеян. Редко бывает в одиночестве. Работает адекватно, идет на «отлично». Я бы сбавил ему баллы за посещение, но мне не дают, так что… – он пожал плечами.

Вероника подалась вперед.

– Вы случайно не помните, не пропустил ли он ваш семинар одиннадцатого марта? Это был прошлый вторник.

– Мой ассистент ведет журнал посещаемости, – Хейг нагнулся и подобрал с пола у стола парусиновую сумку. Он вытащил оттуда кипу бумаг и стал шуршать ими, пока не нашел то, что искал. – Одиннадцатое? Тогда я собирал у студентов лабораторные. Да, он был, – он показал ей журнал и аккуратную галочку напротив имени Коэна.

– Вам ничего не показалось необычным в то утро? Может, он был напряженным, или уставшим, или отвлеченным?

Хейг нахмурился, копаясь в памяти. Потом покачал головой.

– Я точно не заметил ничего такого. Мне жаль.

– Нет, все в порядке. Это тоже результат, – она искренне улыбнулась ему.

Он бросил взгляд на часы и скривился.

– Не хочу так убегать, но мне нужно отправляться на собрание, иначе за мной придут с ищейками.

Она подскочила на ноги.

– Разумеется. Спасибо огромное, что нашли для меня время, – она протянула ему руку, и он пожал ее с теплотой.

– В следующий раз, когда будешь в городе, звони. Я бы с радостью послушал твои новости.

– Непременно.

Снова окунувшись в послеполуденный благоухающий воздух, она глубоко вдохнула, прокручивая в голове слова доктора Хейга. Не то, что он сказал о Чеде Коэне, а то, что сказал о ней. Возможно, ты и впрямь занимаешься своим делом. Она и не понимала, насколько необходимо ей было услышать это хоть от кого-нибудь. Веронике даже стало не по себе от благодарности и облегчения, которые она при этом испытала.

Но сейчас у нее не было времени думать об этом.

Пора было искать Чеда Коэна.

Глава 9

Вероника нашла Чеда, когда тот выходил из аудитории после лекции по международным отношениям в три часа. Она узнала его по фотографиям с Фейсбука: высокий жилистый блондин с резко очерченной челюстью и большим ртом. Какое-то время он был окружен другими студентами, которые оживленно о чем-то беседовали. Вероника была слишком далеко, чтобы расслышать, о чем именно. Она держалась поодаль, не догоняя Коэна, но и не теряя из виду.

Проходя мимо библиотеки, он отделился от их компании. Вероника проследовала за ним, когда он пересек Кэнфилд-корт, где садовники сдували листву с тротуаров, и вышла за ним на очередную узкую тропинку. Напротив скульптурного сада «Новая Гвинея» он задержался, чтобы переброситься парой слов со стройной девушкой в вязаной шапочке, потом повернул в сторону своего корпуса и скрылся за широкими двойными дверями. Вероника нашла свободное место и присела на скамейке, достала телефон и принялась делать вид, что переписывается с кем-то. Вероника хотела дать ему время дойти до своей комнаты, расслабиться, почувствовать себя в безопасности. Коэну нравилось контролировать ситуацию. Если она застанет его врасплох, он может раскрыть что-то, чего не собирался.

Посидев так с десять минут, она встала. Следом за двумя девушками, держащимися за руки, она подошла к дверям. Они провели пропусками через механизм и, приняв Веронику за студентку, придержали для нее дверь.

– Спасибо, – прощебетала она.

Мак выудила номер комнаты Коэна из стэнфордской базы данных. Он жил на первом этаже, в самом конце длинного, тускло освещенного холла. Вероника не спеша прошла по коридору. Несколько дверей были приоткрыты, и тяжелые подставки не давали им захлопнуться. В комнатах студенты занимались своими делами: подчеркивали маркером ключевые фразы в увесистых учебниках или сидели, сгорбившись, за компьютерами, играя в игры. Музыка из десятка разных мест наводняла корпус. Канье Вест, Vampire Weekend и Indigo Girls негармонично сплетались в едином потоке. Веронику не замечали, а кто замечал, удостаивал ее лишь безразличным кивком.