Бессильная - Лорен Робертс

Ее ладонь прижата к моей груди, где толстое кольцо обхватывает большой палец, и после нескольких секунд изучения ее, пока она пытается успокоиться, она делает дрожащий вдох, прежде чем встретиться с моим взглядом.

Это как утонуть в океане.

Ее глаза цвета самого глубокого уголка моря, чистого неба, переходящего в ночь, нежного оттенка незабудок. И как самое жаркое пламя, ее глаза — голубые и полные огня. Высокие скулы переходят в такие же сильные темные брови, которые сейчас слегка приподняты, когда она рассматривает меня.

Ее океанские глаза расширяются, и я вижу, как слабый румянец появляется на ее щеках, когда она понимает, как крепко я все еще прижимаю ее к себе. Она убирает руку с моей груди, и я, как подобает джентльмену, убираю руки с ее талии с улыбкой, растягивающей мои губы.

— Ты всегда падаешь в объятия красивых незнакомцев или это для тебя в новинку? — говорю я, наблюдая за тем, как ухмылка, которая могла бы соперничать с моей собственной, приподнимает ее губы, несмотря на то, что нижняя из них разодрана.

Интересно.

— Нет, — отвечает она с сарказмом в каждом слове, — только наглых. — Она держится с уверенностью, которая говорит мне о том, что когда-то это было не так. И вот тут-то я неожиданно и раздражающе заинтригован.

Она явно понятия не имеет, кто я такой. Прекрасно.

Я смеюсь над ее замечанием и провожу рукой по волосам, чтобы хоть как-то их укротить. Она внимательно, напряженно наблюдает за мной, кажется, что я ей интересен так же, как и она мне.

Я тону в ее голубых глазах. Каждый раз, когда наши взгляды встречаются, это похоже на встречу льда с самым жарким огнем, на серый туман, поднимающийся на фоне глубокого синего океана. Я ненадолго отворачиваюсь, чтобы сказать: — Что ж, похоже, я произвел неплохое первое впечатление.

— Да, хотя я до сих пор не решила, хорошее это было или плохое. — Ее губы дрогнули в легкой улыбке — такой, которая заставляет мужчину повернуть голову, чтобы еще раз взглянуть на нее в надежде, что она предназначена именно ему. И уже один этот маленький, точный жест говорит о том, что я не первый, на ком она его отрабатывает.

Руки лезут в карманы, и я безразлично пожимаю плечами, прислонившись к грязной стене переулка. — Я поймал тебя, не так ли?

Она смеется, звук теплый, но резкий. Игривый и в то же время болезненный, как будто счастье для нее не привычно. Ее голова слегка откидывается назад, серебристые волны падают почти до талии, и она смотрит на меня, смеясь.

Я слегка наклоняюсь, осмеливаясь сократить расстояние между нами. — Может быть, тебе стоит подумать об этой детали, прежде чем принимать решение, дорогая.

И тут меня вдруг охватывает любопытство, мне становится интересно, какой силой она обладает. И я тянусь к ее способности своей собственной.

Ничего. Я ничего не чувствую.

Я изучаю ее лицо, снова и снова пытаясь почувствовать ее силу. Обычно в этот момент я либо перекидываю девушку через плечо и несу в подземелья для дальнейшего изучения, либо просто убиваю ее на месте из-за одного лишь подозрения, что она Обыкновенная.

И все же я не двигаюсь с места.

Ты устал. Ранен. Это может быть ошибкой.

Прежде чем я успеваю решить ее судьбу, она делает шаг назад, в сторону людного переулка. — Я подумаю над этим, дорогой. — Она слегка улыбается, удерживая мой взгляд и продолжая отступать. — И спасибо, что спас меня от поедания булыжников. Похоже, я проклята неуклюжестью.

— Ну, твоя неуклюжесть нашла меня, так что вряд ли это можно назвать проклятием. — Моя ухмылка только усиливается, когда она закатывает на меня глаза, а затем поворачивается на пятках и направляется обратно к Луту. Я наконец-то позволяю себе пробежаться по ней взглядом, рассматривая облегающие черные брюки и оливковый жилет, который сейчас прикрыт серебристыми волосами. По ее походке не скажешь, что она спит на улице, хотя ее потрепанная одежда и разбитая нижняя губа говорят об обратном.

Я провожу рукой по лицу, понимая, что слишком долго смотрю ей вслед. Поэтому поворачиваюсь и начинаю идти по другому небольшому переулку, теперь уже тихому в лучах заходящего солнца, а мои мысли заняты тем, что я, возможно, только что отпустил на свободу Обыкновенную.

Но я не настолько отвлекся, чтобы не заметить четыре большие тени, выросшие на стене переулка рядом со мной. — Слушай, — говорит один из стоящих за моей спиной мужчин. — Все, что нам нужно, — это красивый мешочек с монетами на твоем поясе. Отдай его, и никто не пострадает.

Я вздыхаю, прижимая пятки ладоней к глазам.

Этот день становится все лучше и лучше.

И тут я чувствую это.

Переключив внимание на мешочек с монетами, я вдруг замечаю, насколько он легче, чем раньше…

До нее.

Почему эта маленькая…

Тень на стене смещается, приближаясь ко мне. Я кручусь на месте, уворачиваясь от ударов мужчины, а затем наношу один из своих в его живот. Он захрюкал, закашлялся, а я стал рассматривать остальных.

Два Брауни, Блейзер и Ползун.

Только самые отчаянные представители Оборонительной и Наступательной Элиты находят дорогу в трущобы, чтобы расправиться с попрошайками за те несколько монет, которые у них есть. Помня об этом, я позволяю силе Блейзера просачиваться в меня, позволяю пламени вспыхивать на моих кулаках.

Еще один Брауни с улыбкой бросается на меня.

Они всегда такие самоуверенные. И это говорю я.

Я приседаю прямо перед тем, как он сталкивается со мной, и его удар перекатывается через мою спину и приземляется на брусчатку. Мой пылающий кулак врезается ему в челюсть, и в нос ударяет тошнотворная вонь горелой плоти.

Я поднимаю голову и вижу, как Ползун взбирается по стене, намереваясь упасть на меня и прижать мое тело к земле. Когда он спрыгивает с места, цепляясь за кирпичи, я сбрасываю силу Блейзера и берусь за силу Брауни. Мой теперь уже сверхъестественно сильный кулак встречает живот Ползуна в воздухе, и его отбрасывает назад к стене, после чего он с грохотом падает на землю.

Блейзер приближается ко мне, его рот скривился в оскале.

Он бросает в мою сторону огненный шар, и я отпрыгиваю в сторону, чтобы уклониться от него — но недостаточно быстро. Я цветисто ругаюсь, когда огонь опаляет внешнюю сторону моего бицепса, обжигая плоть и замедляя меня от боли.

Мои мысли бегут почти так же быстро, как и сердце. Я не могу подойти к нему близко, когда он