Путь архонта - Энди Чамберс

Взгляд Векта был непроницаем.

— Ты снова используешь слишком много слов, — сказал тиран и предупреждающе поднял палец, когда Пестрый открыл рот для ответа, — и не испытывай мое терпение, говоря, что излагаешь детали. Это не так. Дай мне факты без драматических преувеличений. Мне нужно лишь выглянуть из окон, маленький клоун, чтобы полностью оценить серьезность ситуации.

Пестрый кивнул и начал говорить, тщательно подбирая слова.

— Один из похитителей миропевицы, инкуб по имени Морр, вернулся на Лилеатанир, чтобы предстать перед мировым духом в надежде умиротворить его. Это ему — частично — удалось, после чего на него напал агент Тзинча. Чародей с искусственного мира, Караэис, был заражен порчей — я не знаю, насколько давно — но когда настало время, он близко, очень близко подошел к тому, чтобы стать вратами для Отпрыска Первоначального. Если бы манифестация полностью завершилась, как положено, то он бы поглотил мировой дух Лилеатанира и затянул всю планету в Царство Хаоса. Разобщение длилось бы до сих пор, если бы не самопожертвование Морра.

— Какая трагическая и героическая история. Я поставлю ему памятник, — с сарказмом сказал Вект. — И если мы на миг предположим, что все сказанное тобой — правда, то я допускаю, что тебе удалось кое-как привязать воздействие Хаоса к причине Разобщения, но не к самой Комморре.

Вект просто играл с ним, Пестрый был уверен в этом. Он выжимал из него все, что тот знал. Арлекин продолжал разглагольствовать, невпопад загибая пальцы на затянутых в перчатки руках, как будто в какой-то игре.

— Ни один агент Ткача не может быть раскрыт без того, чтобы не выяснилась часть большего плана. Рейд на Лилеатанир и похищение миропевицы были первоначальными ходами на великой игровой доске, которые, когда настало время, привели Отпрыска на Лилеатанир, но это было еще не все. Агенты Тзинча в самой Комморре призвали бурю, чтобы поймать молнию в ловушку, которую они заранее разместили в городе. Зачем именно они это сделали, и знали ли они вообще, что из этого в итоге получится — мы можем только гадать. Но я уверен, что это произошло под влиянием Архитектора Судьбы.

Мгновение Вект пристально смотрел на арлекина, потом отвернулся и прошествовал к высоким окнам, чтобы взглянуть на свой город. Пестрый на миг оторопел от такого поворота, а потом спешно поскакал вслед тирану, чувствуя себя, словно наказанное дитя. Стражники в тенях угрожающе зашевелились в ответ на внезапное движение, прежде чем снова замереть как статуи. Тиран молчал так долго, что Пестрый слегка подпрыгнул, когда тот вдруг снова заговорил.

— Я так понимаю, что тебе нечем подтвердить свое предположение о присутствии чумного владыки, Нургла, — без обиняков заявил тиран.

— Только то, что эти двое, ткач и разрушитель, никогда не отстают друг от друга. Там, где появляется один, должен возникнуть и другой.

Вект хмыкнул, молча принимая слова арлекина.

— Тому были знаки, — наконец признал верховный властелин, — необычные, но не уникальные. Я думал, что они окончательно уничтожены, но теперь я вижу, что должен снова это проверить и убедиться. Расскажи мне об этих предполагаемых агентах в городе. Назови их мне.

Пестрый на миг помедлил. Называть имена такому монстру, как Вект, было все равно что подписывать смертные приговоры. Однако арлекин обнаружил, что готов довольно-таки быстро справиться со своими моральными вопросами. Перенаправить гнев Векта на цели, которые этого заслуживали, абсолютно того стоило, да и, кроме того, двое из тех, кого он мог назвать, уже были мертвы. Третий же был достоин смерти, как ни посмотри.

— От Морра я узнал, что за планом воскресить Эль'Уриака стояло трое архонтов — господин самого Морра Крайллах, Кселиан и Иллитиан. Из этих трех заговорщиков Иллитиан, судя по его словам, был предводителем.

Вект едва заметно кивнул, и Пестрый подумал, что он, видимо, только что прошел какое-то испытание. Тиран снова перевел взгляд на бурные, подсвеченные огнем облака внизу, прежде чем заговорить.

— Так ты пришел сюда с каким-то безрассудным планом спасти Комморру, истребить злодеев и защитить всех невинных, — проговорил Вект. — Я не думаю, что ты на самом деле чей-то представитель, маленький клоун. Есть только ты, большая куча подозрений и сильнейшее желание совать свой нос в чужие дела.

Улыбка Пестрого зачахла, когда он понял, что Вект разгадал его обман. Нельзя было сказать, что у арлекина вовсе не было ресурсов — остальные члены его труппы пришли бы или, скорее, могли бы прийти, если бы он их вызвал. Пестрый не сделал этого, потому что на фоне столь грандиозного события, как Разобщение, поразившее Комморру, они были бы так же эффективны, как наперсток воды в лесном пожаре. Не говоря уже о том, что вряд ли в труппе нашлось бы много арлекинов, питающих столь же большой энтузиазм к спасению темных сородичей от самих себя, как Пестрый.

Он видел, что тиран лукаво ухмыляется, явно понимая его дискомфорт. Тиран Комморры как будто читал его мысли, хотя был заведомо неспособен на такой подвиг. Арлекин в извиняющемся жесте развел руками.

— Не все ненавидят Комморру и жаждут ее падения, — сказал Пестрый.

— Но большинство, — парировал Вект. — Присылают ли искусственные миры свои соболезнования, предлагают ли мне помощь? Нет. Скорбят ли экзодиты по нашим утратам? Нет — они бы даже возрадовались, если бы узнали о них. Чувства наших многообразных отсталых собратьев в остальной части вселенной, как и всегда, остаются не относящимся к делу вопросом. Комморра в них не нуждается, и я бы в любом случае отказался от любых попыток завязать отношения — или, скорее, принял бы их и обратил бы в рабство всех жеманных идиотов, которые явились бы сюда, чтоб лить фальшивые слезы примирения. Комморра стоит особняком, как это было всегда, и я уничтожу любого глупца, который проповедует иное.

— Таково ваше право как верховного властелина, в соответствии с диктатами, которые вы издали после восхождения к власти, — печально согласился Пестрый. — Верность ваших подданных должна не вызывать никаких сомнений.

— Именно так, — Вект пронзил арлекина безжалостным взглядом. — Ты относишься к этим словам, как к приговору, но знаешь, что говоришь правду. В то время как другие могут рыдать, сжиматься в страхе или заламывать руки посреди катастрофы, я живу такими временами, которые бросают мне вызов. Вот почему я правлю — потому что я выдержу все, и город выдержит вместе со мной, неважно, какую цену придется заплатить.

Тиран на миг погрузился в безмолвие, а потом неожиданно наградил арлекина обезоруживающей улыбкой. Пестрый больше поразился этому зрелищу, чем всему, что видел до этого. С того самого момента, как явился арлекин, Вект разыгрывал из себя чудовищного тирана. Теперь он улыбался, как будто все это было утомительным, но необходимым притворством между двумя закадычными друзьями.

— Ты сослужил большую службу мне и моему городу, немало рискуя собой, — доброжелательно сказал Вект. — Теперь скажи мне, чего ты хочешь в награду.

Превращение было настолько полным, что у Пестрого немного закружилась голова. Арлекин почувствовал, что его сейчас ждет куда более опасная ловушка, чем любая из тех, что таились в их беседе до этого. Хладнокровный и грозный тиран — одно дело, неожиданно щедрый правитель — совсем другое. Пестрый всегда гордился той мерой безрассудной храбрости, которой был наделен, но на этот раз он инстинктивно отказался от того, чтоб требовать какую-то награду. Вект мог взять любую просьбу и исказить ее, превратив в какое-нибудь ужасное преступление или ироническое наказание по своей прихоти.

— Я прошу лишь разрешения свободно передвигаться по городу, чтобы я мог расследовать больше, — улыбнулся Пестрый и снова поклонился, взмахнув рукой. Вект на миг как будто задумался, взвешивая просьбу, и ответил:

— Хорошо. Однако я не предоставлю тебе ни транспорта, ни защиты за пределами Центрального пика. Ты можешь присоединиться ко мне и последовать за Валоссианом — он прямо сейчас продвигается вглубь Горы Скорби — или оставаться здесь, пока город не станет чуть безопаснее.

В глазах верховного властелина блеснула злобная насмешка, и Пестрый понял, что, по мнению Векта, оставаться на Центральном пике — это последнее, о чем ему сейчас следует думать.

— Ваше верховное и всеподавляющее величество, я жажду отправиться в путь, дабы не беспокоить более вашу монументальность, — сказал Пестрый и принял героическую позу. — Я иду, чтобы разыскать наших врагов, где бы те не затаились.

— Враги везде, — отозвался Вект и взмахнул рукой, освобождая арлекина. — Мудрость в том, чтобы знать, кого из них истребить первым.

Глава 6

ДВОР КОРОЛЯ ТЕНЕЙ

Проскальзывая боком сквозь трещины и расщелины в реальности, Кхерадруах выполз из костницы, наполненной черепами. Руководствуясь своими измененными чувствами, он шел по следу неправильности, которая просачивалась в его логово. Его приветствовали смятение и анархия, миллиард расколотых лезвий иных реальностей, корчащихся в восхитительной муке. Раздувая ноздри и пробуя воздух языком, Обезглавливатель попытался найти смысл в этой сумятице.