Санкт-Петербургский бал-маскарад. Драматическая поэма (СИ) - Киле Петр Александрович

                      Г е р о л ь д            Там, в саду, в конце аллеи            Бог Амур, в ночи смелея,            С пьедестала вдруг взлетел,            С фонарем и пуком стрел.            Видит мать он не без страха.            Целомудренно светла,            Вся она во власти Вакха            И мечтательного сна.            Из Афин увезена,            В Риме сброшена в канаву;            Вновь отрыта, как на славу,            Пробудилась вдруг она.            Не стрела ль ее коснулась?            И, весельем возгоря,            Беззаботно улыбнулась            Над потехами царя. - Сын мой! - молвила. - Откуда?            Я спала, спала любовь.            Сотворил не ты ли чудо -            Воскрешение богов?            - С рощ далеких Геликона            Снова лира Аполлона...            Приглашен и он на пир,            Что затеял на весь мир            Царь, строитель и кузнец, -            Сын сказал, - как мой отец.            - Здесь и Марс в большом фаворе, -            Рассмеялась мать, как в горе.            - Но любим здесь бог морей,            Царь - строитель кораблей.            И тебя призвал, царица            Сладких таинств и мечты,            Чтоб возвысилась столица            Ликом вечной красоты.

На дощатой галерее у Летнего дворца заиграл оркестр, и ряженые закружились в хороводе; к ним присоединяется и публика, в разгаре веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям.

               Х о р  ж е н ш и н           Как лед уходит по Неве,           Сияя в чистой синеве                  И вод, и неба,           Под звон кифары Феба           Несется пестрый хоровод           По саду на просторе,           И выступает дивный грот           В ракушках весь, как в море                   Жилище нереид;            И здесь же рядом шар стоит,            Готторпский глобус превеликий,            Весьма к тому же многоликий,            Со звездным небом изнутри,                  С круговращением Земли.                        Г е р о л ь д                Кто несется в хороводе,                Ростом высясь, со всех ног,                Свой средь знати и в народе,                Средь богов, ну, точно бог?                Да бежит-то он с царицей,                А за ними вереницей                Знать и люд мастеровой,                С кем трудился царь на верфи                И вступал с врагами в бой                За отечество и веру, -                Всех он ныне и созвал                На веселый карнавал.

Царь, проводив запыхавшуюся царицу до входа в грот, подходит к герольду с его свитой. Оркестр замирает, и хоровод, растекаясь по аллеям, распадается.

                   П е т р Герольд! Я дал тебе двух трубачей. А женщины, скажи, взялись откуда?                 Г е р о л ь д Не ваше ли величество прислали Мне в помощь их, чтоб знал я речь свою? Или ее величество - из фрейлин? Они прекрасны и умны, но странны.                    П е т р Герольд! Сей праздник ныне завершен.

Герольд взмахивает жезлом, и трубачи подают соответствующий сигнал. Три женщины исчезают. Царь встречает у грота царицу, публика вереницей, прощаясь, уходит, и сад пустеет.

                 Г е р о л ь д               (оставшись один)            Ночь взошла зарею ясной.            Сад со статуей прекрасной            Просиял, как Рай земной.               (С изумлением.)            А высоко над Невой,            Будто жили там доселе,            Боги Греции воссели.

В просиявшем утреннем небе проступают скульптурные очертания античных богов и богинь.

КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ

Санкт-Петербург. Белая ночь. Летний сад. Скульптурная группа «Амур и Психея».

             ПСИХЕЯ С Венерой и Эротом ясно. Кем же Впервые здесь Психея объявилась?                ЭРОТ Психея – дочь царя, ты это помнишь?              ПСИХЕЯ Ах, верно! У Петра с Екатериной Росли две дочери красавицы! Психея младшая – Елизавета, Прекрасная, с прозванием Венера…                ЭРОТ Посмотрим. Мы отправимся к ней в гости В деревню под Москвой, где цесаревна Уединялась от придворной жизни, Жила как бы в изгнанье добровольном.              ПСИХЕЯ Но как мы явимся без приглашенья?                ЭРОТ Ах, это просто! Как комедианты!