Чабан с Хан-Тенгри - Касымалы Джантошев

Все это могут подтвердить честные учителя нашей школы, — Садыр метнул вопросительный взгляд в зал, и все учителя, кроме Жанаргюл и Акмата, дружно закричали:

— Все правда, что говорит Садыр Калмурзаев!

— А о деле Темирболота, — продолжал Калмурзаев, — я могу без всякого угрызения совести сказать, что тут нет моей вины. Некультурная женщина Калыйкан, может, и распространяла клевету. Но я не директор подобным женщинам, я директор школы. — Садыр улыбнулся.

В зале снова закричали:

— Правильно! Директора школы это не касается!

— Я, — снова начал Садыр, — на месте председателя колхоза не стал бы публично осмеивать Калыйкан, не выгнал бы ее из колхоза. Я думаю, надо дать указание о восстановлении Калыйкан, а председателю Кенешбеку Аманову следует несколько охладить свой пыл.

— Правильно! — зашумели в зале.

— Жанаргюл и Акмат, — продолжал вещать Садыр, — запутали дело, вызывают ко мне недоверие, агитируют против меня. Я знал, что Акмат — человек скользкий, любящий карьеру. Он мечтает только об одном — стать директором. А Жанаргюл — настоящая сплетница, да, кроме того, распущена в быту. Жанаргюл не смогла работать на юге республики, не место ей и здесь, на севере.

После речи Садыра люди, сидевшие в зале, не дали говорить Жанаргюл и Акмату. Учителя, сторонники Садыра, окончательно развенчали этих «врагов Калмурзаева». Они критиковали и Байсымакова за то, что тот пытается оправдать Жанаргюл и Акмата и обижает Сапара.

Садыр про себя торжествовал:

«Вот это… я!.. так хорошо подготовил доклад… Окупились все мои поездки в районный центр. Советы Сапара и юристов помогли. Недаром я их поил и кормил в ресторане. Вот здорово… Сапаш мой, видимо, только перед лицом смерти бессилен, все другое ему нипочем».

Вышел на трибуну Байсымаков.

— Товарищи, прошу убедительно простить за то, что я доверился словам Жанаргюл и Акмата. Я виноват перед вами, товарищ Калмурзаев!

Садыр, победоносно оглядевшись вокруг, произнес:

— Ладно, я все прощаю. Впредь будьте осторожны.

Садыр пригласил всех к себе. Он сел в машину Байсымакова и помчался домой, чтобы готовиться к встрече гостей.

«Когда я растоптал таких врагов, как Жанаргюл и Акмат, — приговаривал он, — мне ли не веселиться!»

Выпивку принес сам продавец магазина и денег не взял.

Садыр расстелил скатерть, разложил закуски, наливал гостям чаю и водки.

— Дорогие и уважаемые товарищи, — начал он речь, — выпьем за то, чтобы Акмат и Жанаргюл…

— Ах, проклятый! Даже во сне бредишь этой бабой!

От звонкой пощечины у Садыра весь сон как рукой сняло. Оглянувшись вокруг, он печально произнес:

— Я прилег и видел хороший сон!

— Смотрите на него… — вопила жена. — Я сразу поняла, какой сон ты видел! — Она схватила Садыра за ворот, потрясла, а отпустив, отшлепала мужа по щекам.

— Слушай, старушка, какой я видел сон…

— Провалиться тебе сквозь землю! — Жена с неожиданной силой толкнула Садыра.

Он упал и больно стукнулся головой об пол.

— Да послушай, я видел во сне, что в наш дом приезжали все начальники из района…

— Эх, моя бедная душа, — сказала та, успокаиваясь. — Значит, хороший сон тебе приснился. Видно, духи наших предков поддерживают нас. Противники твои падут ниц, а ты, значит, возвеличишься!

Супруги послали сына за водкой и распили бутылку.

Ночью они видели хорошие сны, утром решили, что все это к добру.

Но приятные предсказания не сбылись.

«Воля литейщика, где приделать ручку казану». Садыр из средств, отпущенных на ремонт школы, выдал Сапару в прошлом году полторы, а в этом — три тысячи рублей. И сам прикарманил пять тысяч.

Подделав подписи членов комиссии, он за взятку выдал двум отстающим ученикам аттестаты об окончании школы, скрепив эти фальшивки печатью.

За эти и многие другие проделки Садыра и Сапара исключили из партии, сняли с работы и дело их передали в суд.

Днем, вернувшись из Пржевальска, Садыр все рассказал жене. Поплакав, они решили, что виною всему Темирболот.

9

Темирболот никогда не ждал Жанаргюл с таким нетерпением, как сегодня. Он быстро приготовил уроки, помог зашедшим Джаркын и Лизе правильно решить задачу по алгебре.

Жанаргюл все не появлялась.

Темирболот убрал в стойле, полил мякину водой, добавил овсяно-ячменной муки и пододвинул месиво теленку, приговаривая:

— Ты ведь не даешь молока и поэтому тебе полагается поменьше. Довольствуйся тем, что получаешь. Не верти головой, а то совсем ничего не получишь.

Темирболот внезапно сел верхом на теленка. Тот даже не дрогнул и прогнул спину, как бы давая понять: «Это не впервой. Я привык к твоим шуткам».

— Ого, оказывается, малыш забавляется! — услышал Темирболот голос Асанкожо и, смутившись, соскочил с теленка.

— Оказывается, ты еще совсем дитя, — продолжал Асанкожо, беря Темирболота за руку. — А ну, покажи, посмотрю, как у тебя зажило лицо. Мне кажется, краснота немного осталась.

— Сестра Айсулуу говорит, что через месяц кожа примет свой прежний цвет.

— Я очень благодарен Айсулуу, — сказал старик. — Молодец она, так вылечила, что не осталось шрамов. А теперь давай о деле поговорим.

— О каком деле, дедушка? — спросил Темирболот.

— Плохо у меня пошли дела. Мои дела — это клубные дела. В нашем аиле игры, шутки любит не только молодежь, но и старики. Ведь невозможно каждый день смотреть фильмы. Да и не всегда удается получать их из района. Понял? И клуб иногда пустует.

— Знаю.

— Если знаешь, помогай.

— Чем я могу помочь?

— Помнится, в детстве ты хорошо читал стихи, знал много песен…

— Я уже давно все это забыл, дед.

— Вспомнить легко. Стоит только захотеть… Я уже обращался к Акмату, Эркинбеку, Жанаргюл… Они готовы мне помочь. Жанаргюл меня горячо поддержала.

— Тогда и я согласен.

— Подожди. Не спеши. Мне не очень важно твое личное согласие. Поговори еще с ребятами и девочками — с Лизой, Джаркын, Эркингюл, Эркином, Сатылганом… Многие хорошо поют — ведь можно создать хор…

— Вот получилось бы здорово…

— Для того чтобы получилось, надо взяться.

— Ладно, дедушка. Я сам подумаю, посоветуюсь в классе.

— Завтра опять к тебе зайду. А ты узнай у Жанаргюл подходящие стихи. Жанаргюл все знает. Она так же справляется с литературой, как Калыйкан с семечками.

Асанкожо ушел, и Темирболот с еще большим нетерпением стал ждать возвращения Жанаргюл. Учительница пришла, когда почти совсем стемнело.

— Наконец-то! — сказал он, встречая ее у ворот.

— А что случилось?

— Да вот, не умею писать конспекты… Учитель истории нас всех сегодня на уроке стыдил…

— Ну, это легко исправить…

— Как ты сегодня долго! — воскликнула Айкан, когда Жанаргюл в сопровождении Темирболота вошла в дом. — Слушай, парень, кончай свои разговоры… Жанаргюл пришла голодная, усталая, ей надо поесть, отдохнуть. После успеешь все рассказать… Разве так работают? — возмущалась она, накрывая на стол. — Или ты враг своему здоровью? Ничего не случилось бы со школьными делами, если бы на минутку забежала перекусить… Когда Садыр был директором, он, бывало, домой раз десять забежит! А ты, как стала директором, совсем не бываешь дома. Какие уж там срочные дела?! Я сейчас свободнее. С завтрашнего дня не стану тебя дожидаться, буду тебе еду носить прямо в школу.

— Я понимаю, что тебе надоело меня ждать, Акиш! Правда, надо есть вовремя! Но немало забот там, где прошелся расхититель Садыр… Когда принимала школу, поверила документам завхоза, а в склад не заглянула. Сегодня попыталась — невозможно войти. Поломанные стулья, столы, парты… Разорванные портреты, плакаты… В помещении сыро, все гниет. По акту — недостача в три тысячи рублей. Если в течение трех дней завхоз денег не внесет, то отправится вслед за Садыром. — Жанаргюл сердито стукнула кулаком по столу.

— Ну что это за беззаботность! — возмущенно спросила Айкан. — Почему не смотрит завхоз?

— Вот из-за своей «беззаботности» он в акте приемки распирался, что все в порядке. Он, видимо, думал, что обведет Жанаргюл вокруг пальца так же легко, как обводил Садыра. За десять лет работы завхозом он не только администрацию школы обманывал. Оказывается, он бегал в райисполком и районо, доставал для школы разные материалы, а сам себе дом построил. Больше того, он помогал Калмурзаеву фальшивые документы фабриковать.

— Я слышала краем уха, что завхоз завозил к себе домой лес, который предназначался для школы, — сказала Айкан. — Но кто проверял эти слухи? Ладно, принимайся пока за еду, а то все остынет. — Она пододвинула тарелку с жирным супом к Жанаргюл.

— Ну, джигит! Пока я ем, ты принеси бумаги, карандаш, — обратилась Жанаргюл к Темирболоту.