Чаша гнева - Александр Борисович Михайловский

Рихард фон Кюльман потом спросил, стоил ли этот человек таких тщательных уговоров, на что я ответил:

- Хороших дипломатов вроде вас, господин фон Кюльман, достаточно много, и дело может сделать не один, так другой. Зато каждый поэт уникален, и относиться к нему следует с величайшей бережливостью, тем более что для моих медиков чахотка не проблема. Вылечат на раз-два, и будет господин Ваан Терьян как новенький.

Семьсот восемьдесят третий день в мире Содома. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

В гости к товарищу Ленину мы с господами дипломатами пошли через мой кабинет в Тридесятом царстве. Нужно же было показать, что мое главное владение - не декорация и не партизанский отряд под елкой, а вполне солидное место. И это полностью удалось. Строгие интерьеры штаба, обстановка служебного кабинета, приспособленного к совещаниям с большим количеством людей -все это убедило моих партнеров, что все более чем серьезно.

- Вот здесь мы, в случае необходимости, без лишней помпы, не оповещая об этом общественность, сможем организовать встречу на высшем уровне, - сказал я. - Проблема только в том, что для императора Карла заключение мира будет означать прощание с властью. Это так же однозначно, как и то, что вода мокрая, а огонь обжигает.

- И что, - спросил граф Чернин, - этого никак нельзя избежать?

- Никак! - ответил я. - Во всех известных мне мирах после смерти императора Франца-Иосифа Австро-Венгерская империя необратимо распадалась естественным путем, безотносительно к тому, кто наследовал старику - Франц Фердинанд или Карл. Власть может быть властью только в том случае, если нижестоящие - элиты и народ - подчиняются ей добровольно. Если добровольности нет, то либо наступает тирания, если у властителя есть вооруженная сила для принуждения, либо наступает распад, если такой силы нет. Главный деструктивный элемент в системе - это венгры, точнее, их элиты, которые ни под каким соусом не желают оставаться в составе вашей Империи. А вслед за ними прочь побегут и все остальные.

- А почему вы об этом заговорили? - спросил Рихард фон Кюльман.

- Когда я закончу тут со всеми делами и получу следующее задание от своего Патрона, то этот мир должен быть полностью стабилен, - ответил я. - Но какая может быть стабильность после распада Австро-Венгерской империи и выделении из нее нескольких новообразованных государств? Сразу во власть полезут люди, которые будут заявлять, что прежние внутриимперские границы были прочерчены неправильно, и опираться они будут, как и в случае с Польшей, на Францию, Великобританию и САСШ. Право наций на самоопределение во всей его красе. Суетится сейчас на территории бывшей Российской империи такой персонаж, как профессор Ян Масарик из Праги. Он сколотил из военнопленных чешской и словацкой национальности, желающих повоевать за освобождение своей земли от австро-венгерского ига, аж две дивизии, причем находятся эти части под французским, а не русским командованием. В масштабах мировой войны это ничто, а вот как основа для установления личной власти в новорожденной стране - очень серьезно. При этом в Венгрии, где социальная пружина взведена до упора, может случиться повторение Октябрьских событий в России, а хорваты, ополоумевшие от счастья независимого существования, кинутся в объятия к Белграду. А там тоже сидят далеко не ангелы, а, скорее, кровожадные придурки, желающие превратить маленькое Сербское королевство в великую Югославянскую империю на Балканах.

- Но вы же назвали себя, в числе прочего, защитником сербов, и вдруг прямо называете сербских политиков кровожадными придурками? - удивился граф Чернин.

- Сербский народ, страдающий и разделенный - это совсем не то же самое, что белградские беспочвенные мечтатели, - парировал я. - Народ я буду защищать, а умствующих интеллигентов, не понимающих, где граница между возможным и невозможным, стану колотить палкой по голове. Иначе дело закончится плохо.

- Но народ - это же быдло, не способное ни к чему, кроме тяжелого физического труда, - отмахнулся австрийский министр иностранных дел.

- Те, что так думают, - разозлился я, - должны готовиться к повторению октябрьских событий в России. Народ - это почва, которая только кажется грязью, но на самом деле только на ней произрастают цветы и плоды, а если она вдруг исчезнет, то вы полетите в бездну - туда, где только вечный мрак и скрежет зубовный. Впрочем, сейчас не время читать вам нотации, просто запомните, что остановить распад бывшей Российской империи я могу, ибо вся ее территория, где слабее, где сильнее, пронизана ощущением национального единства, а вот в вашем государстве такого ощущения нет, и каждая нация сама за себя. Будь у вас на престоле харизматичный монарх, это стремление с моей помощью еще можно было бы спустить на тормозах, но, насколько мне известно, последний из Габсбургов в критической ситуации сложит лапки и поплывет по течению.

- Вы считаете, что сразу после завершения войны с Антантой нас ждет еще одна война, только на этот раз между частями Австро-Венгрии? - спросил Рихард фон Кюльман.

- Этого исключать нельзя, как и того, что Венгрии все же полыхнет социальный протест, который выльется в революцию по советскому типу, - ответил я. - Сейчас наша с вами цель - подписать трехсторонний мирный договор, устраивающий все стороны, и мы это сделаем. Но что произойдет после того, когда одна из стран, подписавших этот документ, даже не сменит форму правления, а попросту прекратит свое существование?

- Кажется, я вас понял, господин Серегин, и должен признать, что ваши опасения небезосновательны, - сказал статс-секретарь германского МИДа. - Но насколько я понимаю, у вас по этому вопросу уже имеется какой-то свой план.

- Скорее, это не план, а предварительные соображения, - хмыкнул я. - Во-первых, главными подписантами мирного договора должны стать Советская Россия и Германская империя, а все остальные члены Четверного союза могут присоединяться к нему через подписание дополнительных протоколов, в силу чего их исчезновение с политической карты мира не аннулирует все соглашение в целом. Во-вторых, еще один дополнительный протокол, на этот раз секретный, поделит территорию Австро-Венгрии на зоны ответственности России и Германии с того момента, как Будапешт разорвет австро-венгерскую унию, не раньше и не позже. Если мы этого не сделаем, то на территорию разрушившегося государства Габсбургов неизбежно влезет Антанта, а если распада Австро-Венгрии