Снежная Королева - Наталья Александрова

— Ну, не знаю как для тебя, а для меня большие… А откуда ты знаешь, что Керим злопамятный? Ты же с ним до сих пор ни разу не встречалась!

— А что — ты не был бы злопамятным, потеряв такие деньги?

— Ну с ним сейчас цыгане разбираются… ему не до нас! Ладно, нас Геша ждет, пойдем!

Митька снял с кронштейнов фальшивую батарею и спрятал в тайник выручку, предварительно отсчитав Гешину долю.

Лера невольно улыбнулась, наблюдая за ним. Он был такой радостный и веселый, так напомнил ей того вихрастого мальчишку, который с третьего класса регулярно дергал ее за «конский хвостик» и развязывал бант, любовно завязанный мамой. Она никогда не носила косички, как мама ни упрашивала. К шестому классу Лера выросла и никому уже не позволяла безнаказанно дергать за волосы. Однажды они подрались с Митькой — один на один, как мальчишки, с тех пор он ее зауважал. А в восьмом классе вдруг поглядел иными глазами и назвал Снежной Королевой.

Глядя, как он суетится, Лера и сама не прочь была бы отдаться радости хоть ненадолго. Все-таки они сделали это! Она сама придумала всю операцию, она догадалась столкнуть лицом к лицу цыган и азеров, и вот теперь денежки у них. Самое умное, что сейчас можно сделать, — это немедленно сматываться, пока люди Керима не пришли в себя и не сообразили, что явление цыган на встречу было неслучайным, что это Митька шепнул кое-кому про посторонний товар и что азеры, несмотря на договоренность, связались со случайными людьми. Ясно, что Керим собрался их кинуть с самого начала, оттого так легко и согласился на встречу. Ну так за что боролись, на то и напоролись!

Нет, радоваться она будет потом, позже, расслабляться нельзя ни на минуту. В джунглях ее родного города за каждым углом ее подстерегает опасность.

Митькин приятель Геша ждал их в центре города, неподалеку от Золотых ворот, в заведении под названием «Корчма». Митька конспиративно остановил машину метрах в ста от места встречи.

«Корчма» представляла собой огромную рубленую избу в русском стиле. Внутри, впрочем, все было достаточно современно, а главное, как утверждал Митька, здесь хорошо кормили.

— Ты там, в столицах, может, не к такому привыкла, — говорил он, закрывая машину, — может, там только японскую жратву едят, а по мне, так от этой сырой рыбы никакого удовольствия, кроме глистов. Ничего нет лучше хорошего куска мяса!

— Мясо так мясо, — согласилась Лера.

Со стороны кухни доносились запахи вкусной еды, у Леры засосало под ложечкой. Она настороженно оглядывалась по сторонам, чувствуя какое-то неясное беспокойство. Впрочем, после сегодняшней операции это было неудивительно.

Геши пока не было в ресторане, посетителей было немного. Лера со спутником заняли столик в углу, откуда хорошо просматривался вход, а также было рукой подать до дверей кухни, через которые можно было уйти в случае опасности. Лера жалела уже, что согласилась на встречу. Нужно было немедленно удирать, не заходя домой, ни с кем не простившись. Но куда? Она не успела подумать об этом за последние два сумасшедших дня, голова шла кругом. И на чем? Не может же она отираться на вокзале в ожидании поезда, там азеры возьмут ее тепленькую. Митька же довезет ее на машине до Москвы, в огромном городе можно затеряться. Там они распрощаются с Митькой навсегда, и она спокойно подумает, что делать дальше.

Геши все не было. Теперь и Митька заметно нервничал.

К столу подошел официант, румяный парень в красной рубахе-косоворотке.

— Сегодня расстегаи очень хороши, — сообщил он, как будто выдавал важную государственную тайну.

— Принеси нам бутылку «Русского стандарта», — потребовал Митька, — ну и расстегаи свои тащи… Щи с головизной есть?

— А как же! — официант расплылся в улыбке.

Лере показалось, что он держится слишком скованно, как будто чего-то боится. Она чувствовала в воздухе непрерывно нарастающее напряжение, как перед грозой. Кроме того, она заметила, что официант нарочно встал так, чтобы заслонить от них вход в зал ресторана.

— Митька, уходим! — прошептала она, толкнув локтем своего спутника.

— Что за… — начал он, но в это время за спиной парня в косоворотке мелькнула сутулая фигура.

Митька вскочил, опрокинув стол, схватил Леру за локоть и бросился к дверям кухни.

— Сама справлюсь! — выкрикнула Лера, пригибаясь. Сзади грохнул выстрел, жалобно зазвенела разбитая бутылка, завизжала какая-то женщина. Ворвавшись в кухню, Митька пропустил Леру вперед, захлопнул за собой дверь и толкнул на нее тяжелый шкаф с посудой.

— А ну, пошли вон! — заорал на посторонних рослый пузатый повар в белоснежном колпаке, размахивая огромным ножом.

— Извини, дядя, мы на минутку! — Митька пролетел между пышущими жаром плитами и толкнул дверь, которая выходила в полутемный коридор. В конце этого коридора распахнулась еще одна дверь, за ней была свобода. Лера прибавила ходу, не отставая от своего спутника промчалась по коридору, вылетела на крыльцо… и ее подхватили сильные мужские руки.

— Ну вот и дамочка! — удовлетворенно произнес удивительно знакомый голос. — Все в сборе! Ну поехали, поговорим…

Прямо перед ней, насмешливо прищурив яркие темные глаза, стоял, опираясь на тросточку, невысокий, гибкий, как подросток, человек в светлом костюме, с длинными черными волосами, картинно зачесанными назад, и узкими усиками голливудского гангстера.

— Отпустите, козлы! — вопил Митька, которого крепко держали за локти двое молодых цыган. Еще двое скрутили Леру и теперь ожидали распоряжений главаря.

— По машинам! — распорядился Ласло.

Пленникам связали руки и втолкнули их на заднее сиденье громоздкого старомодного джипа с тонированными стеклами.

Через двадцать минут джип въехал во двор обычного для Владимира двухэтажного бревенчатого дома. Ворота закрылись, пленников вывели из машины, но повели не к дому, а к большому кирпичному гаражу.

Посреди гаража, в ярком свете направленной на него лампы, сидел Геша, прикрученный кусками провода к тяжелому металлическому креслу. Лицо его превратилось в сплошной кровоподтек, на руках виднелись свежие ожоги.

— А я-то думал, как они нас так быстро нашли! — буркнул Митька и сплюнул на бетонный пол.

— Прости, Долото! — еле выговорил Геша, с трудом приоткрыв разбитый рот. — Прости…

— Не злись! — процедила Лера, тщетно пытаясь поправить веревку на руках, чтобы не врезалась так больно в кожу. — У каждого человека есть свой предел. Смотри, что с ним сделали!

— Умная девочка, — проговорил, подходя к пленникам, Ласло и добавил, восхищенно, снизу вверх поглядев на Леру: — Извини, что я говорю… не девочка, королева!

— Любишь высоких? — равнодушно поинтересовалась она.

Не о том речь, — Ласло склонил голову набок, не сводя с нее заинтересованного взгляда. — Ведь это ты всю операцию придумала? Ты меня на азеров натравила? Для этих, — он кивнул разом на Митьку с Гешей, — для этих чересчур умно! Что поделаешь — провинция! Ты — совсем другое дело, другой уровень!

От его спокойного, внешне доброжелательного тона ее затрясло. Страх сковал ее всю, сжал клещами, опутал холодными щупальцами. Она чувствовала, что погружается в ледяную черную бездну, из которой нет возврата, еще немного — и все будет кончено. Да что там — уже теперь все кончено.

Однако чего хочет от нее этот клоун-маломерка? Убил бы сразу — и все, дело с концом! Ах да, он еще верно хочет получить деньги азеров — те, что лежали в черном кейсе… Что ж, у каждого человека есть свой предел… Деньги ему придется отдать, не сопротивляясь, все равно рано или поздно они все узнают.

— Ты меня сюда привез, чтобы комплименты говорить? — холодно поинтересовалась она у Ласло.

— Не в комплиментах дело. Говорить — да, поговорить с тобой хочу. Извини, что этого мои ромалы слегка приложили. Не хотел говорить, где у вас встреча назначена. Ну ты правильно сказала — у каждого свой предел, главное, этот предел нащупать, но не переборщить!

Ласло что-то сказал своим людям на незнакомом языке. Двое парней развязали Гешу, налили ему водки.

— Подлечись!

— Не верь этому козлу! — в спину Лере проговорил Митя, увидев, что она пошла с цыганом к выходу из гаража.

— Язык попридержи! — бросил Ласло через плечо.

Ласло привел ее в пышно и безвкусно обставленную комнату, развязал веревку на руках, сел в низкое вычурное кресло, достал бутылку французского коньяка, бокалы, насыпал на крышку золотых карманных часов горку белого порошка, предложил гостье:

— Будешь?

— Нет, — резко ответила Лера.

— Молодец!. — похвалил цыган. — Уважаю!

— У меня брат от передоза умер…

— Бывает. — Цыган достал из роскошного, крокодильей кожи портмоне бумажку, свернул в трубочку стодолларовую купюру, втянул кокаин, запрокинул голову и зажмурил глаза. Потом встряхнулся, как собака, и проговорил бодрым, свежим голосом: