Владимир Высоцкий без мифов и легенд - Виктор Бакин

После второго курса, во время летних каникул Иза вышла за­муж за брата школьной подруги Лилии Жуковой. Девочка была очень юной, а мальчик впечатляюще выглядел в ладно сидящей на нем военной форме авиационного техника.

Весной 1957 года сдавали первый акт «Гостиницы...», потому вместе с педагогами долго, почти до утра, обсуждали его.

Вспоминает Иза: «И вот после сдачи спектакля у нас было за­столье студенческое. И, конечно, там был Володя. Под утро, когда все стали разъезжаться, мы с подругой Греттой Ромадиной и нашим педагогом Виктором Карловичем Монюковым собирались ехать пить кофе с пирожными к его тете. Мы стоим в сторонке, ожидая последнего такси. И вот тебе пожалуйста: Вовочка Высоцкий, неза­метный весь вечер, — рядом, крепко держит мой палец и смотрит с несокрушимой уверенностью стоять насмерть. Возмущение, искрен­ний протест и главный козырь: «Я, между прочим, замужем!» — не помогли. Все уехали без нас. ...И случилось чудо. Мальчик с тороп­ливой, чуть вздрагивающей походкой, дерзкий и нежный, смешной и заботливый, стал родным и любимым. Глупый мальчик, смешной-смешной, влюбленный во всех девочек сразу. Он не обращал ника­кого внимания на мою взрослость и замужний статус, появлялся всюду всегда неожиданно, ласково смотрел в упор».

В конце июня 57-го Иза устраивает смотрины Владимира сво­им родственникам в Горьком. Там на Нижне-Волжской набережной жила семья Изы — мать, бабушка и младшая сестра.

Иза: «Ездили мы в Горький. После третьего курса я ошараши­ла маму с бабушкой сумасшедшей телеграммой: «Еду домой с но­вым мужем...» Но на вокзале нас никто не встретил. Володя пом­чался искать такси, и в это время откуда-то появилась мама с Ната­шей. Помню мамин вопрос: «Этот клоун не твой ли муж?!» Володя был в своем буклистом пиджаке, а таких в Горьком еще не видели: для провинции это было «нечто»!

Мама, конечно, пошутила, а если всерьез, то отношения с мои­ми близкими у Володи сложились хорошие. Он трогательно и за­ботливо к ним относился, они ему платили тем же».

Многие очевидцы этого периода жизни Высоцкого будут вспо­минать эту особенность его гардероба — пиджак из модной тогда ткани «букле». Пиджаков было целых два — один подарил ему дядя Алексей, а второй — муж Лидика Лев Сарнов. Высоцкий по поводу своего скромного гардероба шутил: «Да, не густо. Зато мой папа учится на полковника».

Квартира, в которой обитали мать Изы, бабушка и маленькая сестренка, была очень тесна, и Владимиру приходилось ночевать в маленькой каюте дебаркадера. И это ему очень нравилось — пле­скалась вода, дебаркадер покачивало, как люльку...

С 28 июля по 11 августа 1957 года в Москве проходит меро­приятие «планетарного масштаба» — VI Всемирный фестиваль мо­лодежи и студентов. Когда вся страна, и молодежь особенно, гото­вится к великому нашествию народов в столицу, Высоцкий и Кохановский поступают оригинально... Все стремятся потолкаться в сутолоке фестиваля, а они уезжают отдыхать на Черное море, сни­мают маленький отдельный домик в Хосте недалеко от моря и про­водят незабываемый месяц. Оба молоды, веселы и беззаботны...

Осенью 1957 года Владимир привел Изу на Первую Мещанскую.

— Мамочка, это Иза из нашей студии, она переждет у нас дождь...

Ему было 19 лет, Иза на год старше. Дождь закончился, а Иза осталась. Стали жить вместе, но брак не регистрировали — у Изы еще не был расторгнут брак с первым мужем.

Нина Максимовна и соседи встретили Изу радушно. Как-то зашел Семен Владимирович. Побродил по квартире, сказал: «Ну, ну!..» — и ушел. Оказалось, он приходил знакомиться. А через день привез широкую деревянную трофейную кровать, появилась шир­ма для молодых, письменный стол. В квартире три комнаты — мес­та хватило всем: напротив входной двери комната Нины Максимов­ны и дяди Жоры, рядом комната Гиси Моисеевны с сыном Мишей, а третья — общая, в ней на левой половине разместились Владимир с Изой. В центре большой комнаты стоял обеденный стол, за кото­рым вместе трапезничали, как одна семья.

Вот какое впечатление осталось у Изы от того времени: «Когда был Володя, замечательно было жить. Все было ярким, звучным. Он все превращал в праздник, появлялся всегда стремительно, как фо­кусник доставал конфетку, мандаринку, воздушный шарик, расска­зывал смешную небылицу, тотчас нужно было куда-нибудь бежать... Или я заболевала, и моментально появлялись лекарства. В Моск­ве тогда невозможно было достать цветы, а он находил. Сердить­ся на него было невозможно. Везде друзья, везде интересно, все — разное. В обеденный перерыв мы часто бежали на Большой Карет­ный... Яркая, большеглазая, сияющая Евгения Степановна спешила накормить нас, на уход давала денежку, и мы убегали в свою сту­денческую жизнь...»

В конце 57-го режиссер Д. Васильев ставит фильм о погранич­никах — «Над Тиссой». Высоцкого пробуют на одну из ролей, но не утверждают. И все же кинодебют состоялся именно в этом году. В январе на озвучивание мультипликационного фильма «Чудесница», пропагандирующего полезные свойства кукурузы, режиссер А. Иванов пригласил студентов училища. В эпизоде с хором сорняков, которые распевали:

Мы ячмень, пшеницу сгложем,

Кукурузу уничтожим,

На полях останется труха! Ха-ха! —

звучит голос Высоцкого.

В июне 1958 года Иза получает диплом с отличием и по персо­нальной заявке главного режиссера Киевского театра им. Леси Ук­раинки М.Романова получает распределение в этот театр.

В сентябре Иза уехала в Киев...

Иза: «Собирали меня в Киев. Володя занимался моим гардеро­бом. Покупаются два шерстяных отреза... Володя везет меня к зна­менитой портнихе... И в моем чемодане два новых платья — образец гениальной простоты и неподражаемой скромности. Евгения Степа­новна подарила мне старинную подвеску и дала денег, чтобы сделать из нее перстень (единственная драгоценность за всю жизнь). Я за­пасаюсь губной помадой и лаком для ногтей. Студийный запрет на косметику снят — можно красить все: брови, ресницы, губы, щеки и даже волосы. О волосах, правда, не может быть и речи — этого не допустит Высоцкий. Он всегда просит: «Изуль, распусти волоси­ки!» Мы притихли, ужасно деловые, меньше смеемся, больше мол­чим. Но чемодан уложен. Нина Максимовна напекла пирожков в до­рогу. Киевский вокзал был затоплен моими слезами...»

Потом почти два года бесконечных прилетов-отлетов, долго­жданных и неожиданных встреч, писем, ночных телефонных разго­воров. Владимир разговаривал по телефону из прихожей, накрыв­шись подушкой, чтобы не разбудить Гисю Моисеевну с Мишей. На другом конце провода — Иза в кабинете заведующего труппой, ря­дом с гримерной, в которой она жила, слышала в трубке: «Здравст­вуй, это я!» Они почти ежедневно писали друг другу, и почти ка­ждую неделю в субботу Владимир уезжал в Киев, а по понедельни­кам прямо с вокзала бежал на занятия.