Искажение - Вадим Панов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У двери вдову Александер поджидал псоглавец – раб Зиновия, результат тончайшей работы по пересадке головы добермана на мускулистое мужское тело. А чтобы не смущать учёных работников Кунсткамеры необычным видом, псоглавец носил «мабраску», и все видели в нём самого обыкновенного человека унылой, ничем не примечательной наружности.
Говорить псоглавец не мог, поэтому этикет встречи был соблюдён лишь поклоном, после которого раб распахнул дверь и указал на лестницу в подвал.
«Куда же ещё!» – улыбнулась про себя женщина, небрежно передала псоглавцу саквояж и вошла в Кунсткамеру.
Готовясь к встрече, вдова Александер навела справки и точно знала, где расположено логово Портного, как в него войти и выйти, в том числе – вопреки желанию хозяина. Изучила хранящие лабораторию заклинания, определила, как их преодолеть в случае необходимости, и потому чувствовала себя достаточно уверенно. Но при этом ловко, не переигрывая, изображала смущённую гостью, с интересом изучающую новое помещение. И держалась всего в шаге позади псоглавца, словно боясь потеряться.
Они спустились в подвал, прошли мимо массивной двери в бомбоубежище и остановились у следующей, обыкновенной, рядом с которой висела дешёвая пластиковая табличка: «Этнографическая лаборатория Зиновия Зольке, доктора». Никаких других научных кабинетов в подвале не наблюдалось.
Псоглавец постучал, но сразу открыл дверь и пропустил Юлию внутрь, в первую из комнат Портного. Эту клетушку, площадью не более девяти квадратных метров, выделила Зиновию Кунсткамера, и она была полностью загромождена ужасной мебелью, оставшейся от бюрократов середины прошлого века: здесь царствовали казённые полки, скрипучие стулья с жёсткими сиденьями, два книжных шкафа и потёртый письменный стол, левая сторона которого ещё при Хрущёве была запачкана отравленными чернилами, да с тех пор не отмылась.
При появлении Юлии Портной резко повернулся, но тут же замер, замявшись, явно не зная, как себя вести, и пробубнил:
– Юлия баал…
– Я тоже рада вас видеть, Зиновий, – тактично отозвалась вдова и остановилась, сохраняя дистанцию. – У вас тут… уютненько.
Это был самый дипломатичный комплимент в её жизни.
– Да… – Портной огляделся с таким видом, словно не узнавал ничего вокруг, понял, что женщина шутит, и окончательно смутился. – Это помещение выделено руководством, сюда может зайти кто угодно, вот и приходится хранить его в столь жалком виде.
– Руководство разрешает вам курить? – притворно изумилась Юлия.
– Курить? – Зиновий проследил взгляд вдовы и увидел дымящуюся самокрутку в правой руке:
– Я задумался и совсем забыл… Вы не против?
– Не против. Мой покойный муж любил покурить душистый табак, а у вас, как я заметила, душистый.
– Спасибо… – Зиновий рассеянно оглядел самокрутку. – У меня хорошая вытяжка… Там, в лаборатории.
В ответ Юлия вновь улыбнулась и указала на плакат: «Кто ты, Ктулху?»
– Вы не знаете?
– Хочу его вскрыть.
– Ах, вот как… Для начала его нужно найти.
– Ну, Медузу я отыскал… – Портной наконец разглядел саквояж в руках псоглавца и засуетился: – Позвольте пригласить вас собственно в лабораторию, Юлия баал. Она тут… за стеной.
И подошёл к одному из книжных шкафов.
– Руководство выделило вам две комнаты? – продолжила «удивляться» женщина. – Наверняка у вас полно завистников, Зиновий.
– Руководство о второй комнате не знает, – объяснил Зольке. – Я внёс некоторые изменения в планы здания, и теперь считается, что за этой стеной расположено бомбоубежище. А кто будет измерять площадь бомбоубежища?
– Ловко, – оценила вдова.
– Спасибо.
Зиновий нажал на скрытую кнопку, шкаф сдвинулся, и они прошли в лабораторию. В весьма обширное помещение, в центре которого располагался крепкий стол со множеством ящиков, встроенных шкафчиков и гладкой металлической столешницей, идеально чистой, отполированной до зеркального блеска. Стол был снабжён изрядным количеством приспособлений, среди которых присутствовали лампы, как яркие, так и узконаправленные, штанги с разнокалиберными увеличительными стёклами и подставки для инструментов. А завершали композицию фиксирующие ремни для пациентов.
Или жертв.
Сейчас свободные.
Как и в кабинете, стены лаборатории оказались загромождены мебелью, но хотя полок и шкафов здесь было намного больше, из-за размеров помещения они не производили столь гнетущего впечатления. А стоящие между шкафами витрины и колбы с «опытами» привлекали внимание, превращая лабораторию в мини-музей. И вдова Александер не отказала себе в удовольствии рассмотреть одно из достижений Портного – саблезубую макаку с небольшими, но явно острыми рогами и кожистыми крыльями.
– Я делал этот проект для госпожи Элизабет, – негромко сообщил Зиновий, нервно затянувшись самокруткой. – Это третий образец… не выжил… А четвёртый, для которого я взял шимпанзе, оказался удачным.
– Муж говорил об этой работе, – кивнула женщина. – Восхищался…
– Спасибо.
В дальнем углу была оборудована «зона отдыха» – два кресла у журнального столика, в одном из которых сидел плечистый мужчина в тёмно-сером костюме и красной рубашке. Увидев вошедших, он поднялся, отдал дань вежливости, сделав три шага навстречу, и остановился, глядя на Юлию со спокойствием независимого и абсолютно уверенного в себе человека. И явно не собираясь начинать разговор, что при общении со знатным баалом граничило с оскорблением.
Вдова Александер тоже остановилась и обронила:
– Мне тут, пожалуй, нравится, – полностью сосредоточившись на рабочем столе Портного.
Тот понял, что назревает скандал, вздохнул и сообщил:
– Это посвящённый Пэн, Юлия баал, мой… компаньон.
– Посвящённый во что? – небрежно осведомилась вдова, продолжая разглядывать стол.
– Я – сепс, – с достоинством ответил Пэн.
– Посвящённый во что?
– В таинства моей семьи.
Юлия наконец соизволила отвлечься от изучения технических приспособлений и вопросительно посмотрела на Портного, давая понять, что желает услышать ответ на вопрос. Присутствие независимого сепса, знающего таинства семьи, она полностью игнорировала.
– Именно посвящённый Пэн доставил в Санкт-Петербург Медузу, – промямлил Зиновий, мысленно проклиная дурацкий характер компаньона. Сепсы, так же как волколаки и многие другие существа, любили показать норов, но обычно им хватало ума не злить баалов. К сожалению, обнаружение Медузы заставило Пэна позабыть, что он пока не ровня высшим грешникам.
– Я вижу, что он – змеевид, – протянула Юлия, нарочно используя далеко не самое уважительное определение всех произошедших от змей существ. И она по-прежнему обращалась к Портному. Демонстративно. – А значит, он должен приветствовать меня по Этикету Первородных. Как низший.
Это было законное, но унизительное требование. Классические правила поведения разрабатывались много веков назад, когда грешники относились к остальным существам в лучшем случае как к слугам, и в последнее время использовались лишь во время официальных церемоний, да и то не всегда. Своим требованием Юлия продемонстрировала крайнюю степень раздражения и показала Пэну, как близко он подошёл к опасной черте.
Сепс побледнел от бешенства, но спорить не осмелился и медленно опустился на правое колено.
Юлия, не двигаясь с места, выставила перед собой руку ладонью вниз и тем окончательно добила змеевида: Пэну пришлось подняться, пройти разделяющее их расстояние, вновь опуститься на колено и поцеловать Первородной руку.
– Я с почтением приветствую вас, Юлия баал, – униженно произнёс сепс, буравя взглядом пол. – И прошу дозволения посетить ваш город.
– Люблю, когда по правилам, – светским тоном произнесла вдова Александер, вытирая руку платком. И по-прежнему глядя на Портного. – Что ещё интересного есть в вашей лаборатории, Зиновий?
– Не хотите осмотреть другие мои работы? – поинтересовался тот, желая сгладить возникшую неловкость.
Вдова бросила взгляд на витрины и запаянные колбы с «опытами» и медленно направилась к следующей:
– Вижу, вам есть что показать.
Она тоже понимала, что нужно сбросить напряжение.
– Да, Юлия баал, мне есть что показать и чем похвастать, – вновь заторопился Портной. – Я – один из лучших мастеров Отражения по созданию переделок… есть ещё два специалиста: Клейтон из Лондона и Кастро из Мехико, но первый стар и почти не работает, а второй слишком увлечён птицами. Поэтому лучшие клиенты едут ко мне. Я беру дорого, но всегда делаю то, что обещал.
Пэн открыл было рот, явно намереваясь что-то сказать, но столь же явно передумал. Сообразил, что сейчас Юлия не хочет его слышать.
А вдова Александер увлеклась, на время позабыв о деле. Увлеклась, потому что «опыты» Зольке удивили даже её, много чего повидавшую и пережившую. «Опыты» по созданию переделок, существ, не просто сшитых из разного, но живых и способных использовать все части нового организма.