Шантаж - В. Бирюк

Интересно было наблюдать, как до прусса медленно доходила предложенная ему дилемма. «С одной стороны нельзя не признать. С другой стороны нельзя не признаться».

«Честь» требует поплеваться во врага и, распевая песни, принять смерть. И она же, пресловутая «честь витинга» требует защищать свой род. Исполнить моё требование, подчиниться — бесчестие, не исполнить, обречь на гибель всех своих — тоже бесчестие. «Куда не кинь — везде клинь» — вот его и заклинило.

Маска наглого превосходства сваливалась с него кусками. Сначала исчезла презрительная ухмылка с губ. Ушёл и высокомерный прищур. Глаза раскрылись и заметались в поисках выхода. Лицо стало мягче, проще, моложе. Сколько же ему? 16–18? Потрошителю младенцев, убийце гостей…

— Я не убивал!

— Я тебе верю. Но в послании твоему народу, которое я напишу, будет только одно имя — твоё.

— Я не убивал!!!

— Но ты — дожил! До разговора со мной. И назвал мне своё имя. Да, ваш Перун загонит в хлев, к своим свиньям, вас всех. Он — бог, он видит правду. Ну и бог с ним, с вашим богом. Здесь, на земле, именно твой род примет на себя весь позор, весь стыд, всё бесчестье. За вас за всех. И его не будет. Витавои исчезнут, станут пылью, прахом. «Эти камни в пыли под ногами у нас были раньше зрачками…». Зеницами глаз твоих родственников. Это сделал ты, витинг.

Мда… Ну и обороты у тебя, Ванюша: «бог с ним, с богом». Плохо быть бестолковым — возможно было и более изысканное решение. Там у них пантеон из десятка богов. Может, что-то покруче можно было придумать? Опять же — обычаи. Они там пьют кумыс и едят конину. Как-то на этом сыграть? Мало знаю. «Учиться, учиться и ещё раз учиться». Дорогой ты наш Владимир Ильич! Так кто ж против? Учителей где взять…

— Чего ты хочешь? Чтобы не посылать грамотку?

Всё правильно — пруссы были неграмотными и относились с огромным удивлением и подозрением к умению таким образом сохранять и передавать информацию. Сами они использовали какой-то вариант примитивного узелкового письма. В основном — для счета и календаря. А вот буквы вызывали у них подозрения в нехорошем волшебстве. Витинг боится не просто отправки сообщения, слуха, болтовни, сплетни, а именно письменного. «Написанное пером — не вырубишь топором» — чисто русская народная мудрость. А вот ощущение — общечеловеческое.

— Рассказывай. О себе. Кто вы и зачем пришли сюда.

Здесь не было такого профессионально-накатанного песенно-напевного повествования, каким развлекал меня битый волхв в Рябиновском порубе.

Ноготок, уяснив, что пленник «склонен к сотрудничеству», откинул свой раскалённый прут в сторону и, по моему знаку занялся Суханом. Кольчуга ножом не пробивается. Но удары были сильные, у моего зомби и под кольчугой образовалось два очень нехороших синяка: под левой лопаткой и возле печени. Ивашко с Чарджи вполголоса обсуждали полезность нижнего острия на лезвиях прусских топоров и примеряли по руке странные мечи покойников с асимметрично расширяющимися на конце клинками.

Моя команда перетаскивала на дворе трупы, развешивала по забору под дождём окровавленные тряпки, а чистые тоже развешивала — по стенам общинного дома изнутри, ближе к печке. Ряд мокрых штанов на верёвке через всё помещение — банно-прачечный день в гарнизоне. И — юбок. Мда… Гарнизон был… дамским.

Ребята перекладывали, сортировали, упаковывали разные разности. Десять прекрасных точильных камней — это здорово. А то с нашим лесоповалом топоры приходиться точить почти так же часто как косы на покосе. В каждом узле в личных вещах — пара-тройка кусочков янтаря. Толком не обточены, не отшлифованы. Ещё одна забота — как это оптимально применить…

Витинг не очень хорошо говорил по-русски. И вообще — не очень хорошо говорил. Многие вещи дошли до меня позднее. Но суть истории такова.

Весной, после особенно голодной зимы, компания молодых, но благородных пруссов, решила подзаработать.

— Я жену хочу купить. Мы с отцом договорились — пополам. Сначала она его женой будет, потом, через три года — моей станет. Хотел из ваших какую-то взять. Ваши девки — выносливые. И в поле, и в постели. А потом можно и первую жену брать. У нас, обычно, три жены. Первая, главная — из наших.

Нанялись в гребцы на корабль к зимовавшему на «Янтарном берегу» новгородскому купцу. На таких лодках гребцы выступают и в роли охранников. Так что ущербу чести не было. Плаванье прошло спокойно. По прибытию в Новгород, купец с нанятой командой честь по чести, как было уговорено, расплатился и гребцов распустил.

Мы — дети железных дорог. Полтора века регулярного железнодорожного сообщения в России выбили из массового сознания понятие сезонности транспортных операций. Всё твёрдо уверены, что в нужное место всегда можно добраться в любое время. Нет, бывает какой-то экстрим, какие-то катастрофы, временное прекращение движения, исландские вулканы… просто отсутствие билетов, наконец. Но и самолёты, и пароходы, и автобусы должны доставлять грузы и пассажиров в нужное место всегда. Как поезд — по расписанию.

Нет. Здесь — нет. Зимние штормы напрочь останавливают мореплавание по Чёрному и Балтийскому морям. Но это-то «Святую Русь» не очень волнует. Как цунами в Тихом Океане. А вот ледостав и ледоход… два месяца в году все отлёживаются по домам — реки непроходимы. Русь сидит по рекам. Поэтому у всей Руси — сплошная непроходимость.

Летом — всё прекрасно:

«Плыла-качалась лодочкаПо Яузе-реке».

Зимой — тоже ничего:

«Чу! Снег по речке-реченькеПод полозом скрипит.Лошадка мохноногаяТоропится, бежит».

И к этому привязываются все перемещения по Руси. Хоть людей, хоть товаров. Хоть воинский поход, хоть богомолье, хоть торговые операции. «24/7» — можно. Но не — «…/365».

Купец-наниматель пришёл домой. И назад не собирается. А весенние новогородские караваны из города уже ушли. В иной год из Новгорода уходит до 300 лодей. Почти всё мужское население. Для сравнения: традиционный ежегодный Киевский караван ещё при первых князьях Вещем Олеге и Игоре включал в себя от 500 до 1000 морских лодей.

В Новгороде два каравана: весенний и осенний. И оба уходят быстро — в два момента. Или — сразу как сойдёт лёд на Волхове, за одну неделю. Или уже глубокой осенью, тоже за неделю, когда первые заморозки ударят.

Гребцы оказались при деньгах, но без дела. Мой собеседник уж присмотрел и сторговал «переходящую супругу».

— Купить жену пополам с отцом — это ж так нормально! И пользовать её потом в очередь — чего тут стыдного-то? У нас все так делают. Конечно проверил. Как же товар — да не проверить-то. Не, всё проверить не дали, так только… потрогал.

Как говаривал старина Вольтер: «Все пороки человеческие происходят от безделья». «Безделья» у пруссов было много, «пороки» — произошли. Можно подпрыгивать на морозе, повторяя народную мудрость: «Пить надо меньше, надо меньше пить», как это выразительно сделано в народном фильме «Ирония судьбы». Можно повторять это и в тёплую погоду. Истинные мудрости при любых температурах не портятся. Но главное — не надо махать в таком состоянии боевыми топорами…

Ребята пришли в Новгород в первый раз, без знания местных обычаев и реалий, со своими представлениями о границах допустимого, о правильном и желаемом… Новенькие.

«Бжик бжикУноси готовенькогоБжик бжикКто на новенького?».

«Готовеньких» — унесли, «новеньких» — стали ловить. По «Русской Правде» у иностранцев в судебном разбирательстве есть некоторые привилегии, но права экстерриториальности нет. Попасть под Новгородский «Сместный» суд…

Бывший наниматель помог своим бывшим гребцам быстренько найти нового хозяина, и они спешно удалились. Для уже примерявшегося к обширному бюсту будущей «мачехи-жены» пруссака — огромное расстройство. Уже обговорённую, со всех сторон рассмотренную и проверенную на ощупь покупку — пришлось «оставить на прилавке». Поскольку их путь лежал в противоположную желанной родине сторону.

Новый купчина был Владимирский. Всю дорогу он рассказывал о том, как хорошо в княжеском городе, как князь Андрей Юрьевич его отстраивает, как ему люди нужны. Только забыл, почему-то, сказать, что в последние годы князь Андрей по прозванию Боголюбский напрочь не выносит иноверцев. Смолоду-то он нормальный был, а вот в последние годы несколько того… уверовал. И, как и положено, свеже-обретшему и, наконец-то, просветлённому — не на 100, а на все 120 %. Язычники-пруссы оказались в Боголюбово не… уместны.

Язычнику вообще тяжело среди людей другой веры. Даже и языческой, но другой. Языческие боги всегда жёстко локализованы. И на местности, и в народах. Это для Христа «нет ни эллина, ни иудея». А вот у Зевса и у Мардука — совсем другая точка зрения.

А уж когда язычник ещё и внешним видом выделяется… Бритые, усатые, с хвостами на затылках, в юбках, с оригинальной формы топорами, трёхполосными щитами и расширяющимися к острию мечами… С их пренебрежением к княжеским медам: «стыдно это — у нас меды пьют только простолюдины да рабы». С любовью к конине. Чего они не скрывают, и проявления которой русские нелицеприятно комментируют. После чего снова приходиться хвататься за топоры… Им настоятельно посоветовали быстренько убраться. «Пока князь Андрей нрав свой не явил».