Йога. Искусство коммуникации - Виктор Бойко

Конец двадцатого столетия похоронил множество наивных человеческих убеждений, в том числе, возникшую в рамках западной интеллектуальной науки идею бесконечного прогресса. Результатом попыток её реализации является возникновение глобального раскола социума планеты на две неравные части: подавляюще большую, которая вынуждена прилагать постоянные чрезмерные усилия для выживания, и меньшую, которая решила эту задачу весьма успешно, столкнувшись затем с проблемой деградации и вырождения.

На протяжении многих столетий смысл жизни, как насущный вопрос, тревожил немногих, духовное и нравственное совершенствование считалось возможным только в одной форме — подчинения воле Бога и Церкви как его наместника на земле. Состояние, когда человек постоянно следует библейским заповедям, считалось образцом, к которому следует стремиться всем и каждому.

Сегодня ситуация радикально изменилась. Средства коммуникации в огромной степени деформировали время и пространство, смешение рас, народов и культур приобрело всеобщий характер. В изменившихся условиях естественная скорость протекания многих социальных процессов приказала долго жить. Резкая сшибка не готовых к слишком тесному контакту культур и силовое навязывание миру единственной модели технологического развития привели к небывалой волне национализма и распространению насилия.

Мало кто сегодня отдаёт себе отчёт в разнице между культурой и цивилизованностью, и это непонимание таит огромную опасность. Что такое культура, хотя бы в узком смысле? Это знание истории и обычаев своего народа, следование его традициям. Культура — явление репродуктивное, она сохраняет и длит саму себя. В условиях технологического либо иного доминирования одной культуры как неизбежная реакция возникает национализм, грубое противостояние постоянному чужому вмешательству с неизбежным «перехлестом» — насилием всех видов, обоснование которого изобретается при помощи хорошо знакомых тезисов исключительности, избранности и т.д. На волне подогреваемого национализма практически всегда приходят к власти худшие представители любого народа.

Что такое цивилизованность? Это, помимо глубокого знания своей истории, культуры и традиций, уважительный интерес к иным культурам в понимании того, что Земля потрясающе мала, и если возможно создавать объединённое общество, то лишь без навязывания кому-либо единого или «лучшего» образца. Способ выживания сегодня — не отвержение либо слепое копирование, а коммуникация, взаимоуважение и сотрудничество.

Не миновали метастазы национализма и мировые религиозные конфессии, которые либо сталкиваются в прямом неприятии, либо находятся в состоянии глухой вражды. Религиозный национализм немыслим без соответствующего «духовного» аспекта. Одним из подобных проявлений нецивилизованного подхода является позиция русской Православной Церкви по отношению к традиционной индийской йоге и её последователям в России. Упорное стремление поставить йогу в один ряд с оккультизмом, теософией, «живой этикой», тоталитарным сектантством и прочим «духовным» мусором современности проистекает, с одной стороны, от незнания, с другой — от неуверенности Церкви в своих позициях.

Какое же место занимает классическая йога в современной палитре средств духовного поиска человека Запада?

Технологическое развитие в Старом и Новом Свете привело к тому, что к концу средних веков в этот процесс были втянуты громадные массы населения, вынужденные посвящать ему подавляющую часть времени повседневной жизни. Пребывая исключительно в сфере материального производства и плодов развития точных наук, люди тем самым постепенно вытеснялись из религиозного пространства бытия. Ослабление религиозности в конце прошлого века достигло такого уровня, что Ницше выразил это всеобщее чувство утраты словами: «Бог умер». Была пройдена точка качества, за которой влияние традиционных конфессий на жизнь европейца стало не определяющим, а второстепенным. Собственно говоря, во всех странах Запада после Первой мировой войны этот процесс завершился. Почти везде доминирующая роль Церкви в основном превратилась в её борьбу за самосохранение. Вероисповедание повсеместно приобрело целиком внешний характер, стало обрядовым, упрощёнными магическими действиями «на всякий пожарный».

К концу девятнадцатого столетия образовался некий зазор, мировоззренческий вакуум между растущим упадком религиозности и низким уровнем проникновения научных знаний в массы. С одной стороны, традиционный образ веры не удовлетворял многих, с другой — обыватель крайне слабо разбирался в подлинных законах мироздания и его постигаемом устройстве. Древние легенды, языческие обряды, суеверия соседствовали со множеством бессознательных психических проявлений, идущих изнутри. Всё это никак не увязывалось в единую систему представлений. К тому же имел место ещё один существенный фактор: постепенное обратное завоевание Запада Востоком, который был лишь временно покорен, но не изучен и не понят. Множество слухов о самых невероятных чудесах просачивалось в страны-завоеватели из метрополий, в том числе из жемчужины британской короны — Индии, где англичане и французы реально столкнулись с загадочными йогами.

Идея, как говорят, витала в воздухе, и когда обстоятельства и условия до определённой степени созрели, перед изумлённой публикой в ореоле «Тайной доктрины» медиумически кристаллизовалась Елена Блаватская. Название «труда» как нельзя лучше отвечало действительности, никто, кроме Блаватской, не был в курсе происхождения этого учения, а понять что-либо в нём было невозможно по определению.

Новомодное суеверие под названием «теософия» претендовало на роль и место всех традиционных религий, и запросто, хотя и на редкость суконным языком, объясняло всё что было, есть и будет, а также место и роль человека в предлагаемой модели мироздания. Понятно, что ни постулаты, ни выводы доктрины не были даже потенциально проверяемы. Главное же — именно с Елены Петровны Восток начал покорение Запада, она впервые использовала будущую магистральную для всех мракобесов тему индийской йоги, Гималаев, Тибета и засевших где-то там Махатм.

Мадам Блаватская смешала в дикой окрошке не только термины и понятия восточных доктрин и религий, но и отрывочные сведения естественнонаучной мысли Запада, что позже дало полное основание называть теософию пародией на восточную мысль и западную науку.

В 1910 году начался уникальный эксперимент Шри Ауробиндо, родоначальника «Пурна-йоги» или интегральной веданты. В тринадцатом году отошёл от теософов первоначального толка и начал отдельную жизнь в эзотерике Рудольф Штайнер.

Начиная с 1892 года, параллельно со всем этим завоёвывал Запад громовой Вивекананда. К сожалению, йога впервые пришла в Европу и Америку не в виде практики, а как религия и философия, орден «Миссия Рамакришны» был основан Вивеканандой в 1897 году.

После Первой мировой войны и русской революции времена настали иные, теософия уже не удовлетворяла разочарованность и потрясение широких масс. Начиналась новая эпоха, которая требовала иных мотивов.

Очередной пророк века также оказался Еленой, но теперь уже по фамилии Рерих. Её супруг был талантливой и сложной личностью, художником, захваченным идеей «Мир через культуру». Он смолоду был покорён Востоком, хотя не миновал и масонской ложи, и уже зрелым человеком осуществил в сопровождении семьи и ламы-чекиста Якова Блюмкина своё знаменитое путешествие Алтай — Гималаи. Выполняя двойную миссию, — свою собственную, а также задание Наркоминдела и НКВД — Николай Рерих приобрёл международную известность, которой затем «на полную катушку» воспользовались и он сам, и его жена (см. О. Шишкин: «Битва за Гималаи»).

Воспринятые ею якобы свыше, тексты Агни-йоги или «Живой этики» в отличие от измышлений Блаватской не касались естественнонаучных аспектов развития цивилизации, технологии и точных наук. Агни-йога была нацелена на аристократические слои общества, на людей искусства, его поклонников и ценителей. И, конечно же, «новая» йога, данная «махатмами с Гималаев», претендовала на мировое господство в сфере духа.

Сочинения Елены Рерих, урождённой Шапошниковой, ещё сильнее, нежели у Блаватской грешат пустословием, болезненным самолюбованием, и пошлой претенциозностью. Будучи эрзац-культурным проявлением, «живая этика» за последние тридцать лет пустила глубокие корни в слоях маргинальной «духовности» российской глубинки, хотя когда-то впервые проникла в Россию ещё через коммунистическую Монголию и государства довоенной Прибалтики. Примерно за десяток лет до этого на европейскую эзотерическую сцену вступил Гурджиев, вовремя унёсший ноги от победоносного нашествия власти Советов.

После Второй мировой войны ситуация изменилась в очередной раз. Ужасы невиданной бойни вызвали крушение гуманистических идеалов и углубление религиозного скептицизма. Мир медленно приходил в себя, не понимая, куда обратить надежду. В середине пятидесятых из недр ГУЛАГа вернулся со своей «Розой мира» Даниил Андреев. Кое-как оживала русская православная церковь, где до самого начала горбачевской перестройки каждый второй деятель традиционно был осведомителем ведомства на Лубянке. В США начинал свои опыты Джон Лилли, на подходе был Кастанеда, затем — родоначальник трансперсональной психологии Станислав Гроф, на смену которому позднее хлынул мощный поток методов телесно ориентированной терапии и НЛП.