Тротиловый эквивалент - Лев Пучков

Но если вы ненароком обделаетесь, извините — я вам этого не поручал, это вы всё сами...

— Надо мосты навести, — неожиданно проснулся Глебыч. — Там у нас ОШ 3?[17]

— Там у нас ОШ, это факт... но не знаю какой, — Иванов с надеждой посмотрел на коллегу. — Кто-то есть?

— Щас, — Глебыч крутанул ручку ТА 57. — Надо сначала навести. Барышня, дайте-ка мне ответственного по ГОШ...

Пообщавшись минут семь с разными абонентами, Глебыч напоролся наконец на какого-то нужного человека и говорил с ним ровно двадцать три секунды.

Подробности пересказывать не стану, а суть сводилась к следующему: надо встретиться, присесть на литр. Тут такой повод, такой повод... короче — при встрече.

— Всё, — Глебыч индифферентно почесал щетинистый подбородок. — Завтра в обед. Нормально?

— Нормально. — Иванов осторожно уточнил:

— А кто у нас там?

— Начальник штаба.

— Ну, Глебыч! — Иванов оживлённо потёр ладони. — На мелочи не размениваемся, нам подавай самого главного... И что у нас с начальником ОШ 3?

— Кореш, — Глебыч выразительно потёр кадык. — Сидели разок.

— Только разок?

— Зато крепко...

Глебыч у нас, помимо всего прочего, ЗМС (заслуженный мастер спорта) по военно прикладному застолью. Это особый вид спортивного состязания, и от нормальных гражданских банкетов он отличается так же, как самопальный сельский первач от натурального французского «Наполеона». Если покопаться в архиве событий, наш мастер «сидел» чуть ли не со всем составом группировки. И все, с кем он сидел, для него — «кореша». Такая вот популярная личность.

Впрочем, он у нас не один общественно значимый тип. Вася, например, товарищ малопьющий (спортсмен по жизни, как и Петрушин), но, когда за ворота выходит, может вообще руку не опускать: один чёрт, придётся всех подряд приветствовать. У нас просто нет людей, которые не знают, кто такой Вася Крюков.

А я знаком со всеми медиками группировки и всегда пользовался бескорыстной любовью людей в белых халатах. По специфике приходится часто пересекаться.

Петрушина тоже очень многие знают, но руку ему поднимать сразу у ворот не надо. Потому что из этих многих треть просто боится первой с ним здороваться и старается перейти на другую сторону улицы, треть сразу прыгает в первый попавшийся окоп, а оставшаяся треть отворачивается и делает вид, что такого типа в природе вообще не существует. Чего это они так — ума не приложу. Парень, конечно, несколько со странностями, но в целом ничего. Отличный боец, верный товарищ, юмор понимает (по своему). Надо только подход найти.

— Ну и отлично, — Иванов обвёл всех торжествующим взглядом. — Завтра поедем, пообщаемся.

— А комбинация? — напомнил Петрушин.

— Я пока не готов, — уклончиво ответил Иванов. — Завтра съездим, посмотрим. Если будет результат, я вечерком доведу...

Есть такой товарищ — Сулейман Дадашев. Если кто не в курсе, сразу скажу: путать не надо. Это вовсе не муж певуньи Бриллиант Дадашевой, а наш местный паренёк едва за сорок. Работает эмиром Надтеречного района, а по простому — полевым командиром. К слову сказать, у клана Дадашевых в Москве сильные позиции, и с этими столичными горцами наш лейтенант Серёга знаком накоротке.

Однако мы этой темы как-нибудь в другой раз коснёмся, если Серёга разрешит, а сейчас рассмотрим сиюминутную ситуацию.

Сапёры, которых мы несвоевременно (Надо было раньше! Значительно раньше!!! А лучше вообще, в начальный период развития плода...) хлопнули у брода, — люди Сулеймана. Так сказал Лечи, и не доверять ему у нас нет основания. Его Петрушин допрашивал.

Иванов не на шутку уцепился за иносказание Глебыча и сформулировал следующую версию: мы имеем дело со «сборной», возглавляемой серьёзным специалистом. Сборная, скорее всего, не районного масштаба, а чуть покруче, возможно, небольшой отряд, созданный по инициативе так называемой Большой Восьмёрки (или ГКО — Государственного комитета обороны Ичкерии). И если её своевременно не обезвредить, она нам всем ещё покажет ту самую пресловутую мать.

Сообщу вам доверительно: Иванов у нас ЗМС (смотри про Глебыча) по рождению головоломных оперативных комбинаций. У нас, если разобраться, каждый в своей сфере ЗМС. Так вот, полковника пригласили возглавить команду именно за его оперативный талант. А сама версия... Если не брать в расчёт коллективное самолюбие команды, походя растоптанное стараниями «духовских» сапёров, версия выглядела вполне свежо и актуально — особенно в свете грядущего референдума.

— Думаю, именно отсюда нам и следует плясать, — уверенно заявил полковник.

— Вот от этой обхезанной печки...

Почему именно нам следует плясать, понятно. У нас вроде есть ещё такие товарищи, как ФСБ, военная разведка (ГРУ), МВД и так далее. А мы, по сути, «оперативно аналитическая группа» с не совсем прозрачным статусом... Если непонятно, смотрите четвёртый абзац этой главы.

Итак, к теме. По опыту предыдущих операций можно было вывести следующую закономерность: любую инициативу ГКО обеспечивает отнюдь не весь совокупно взятый свободолюбивый чеченский народ. Народу на такие инициативы плевать, он другими делами озабочен. Обычно этим занимается отдельно взятый эмир, реально контролирующий район проведения планируемых акций и имеющий, помимо пары сотен стволов за плечами, обширные связи, инвентарную базу и хорошую агентурную сеть в «мирных» сёлах и административных структурах.

В нашем первом деле это был Султан Абдулаев, люди которого активно работали на турецкого резидента и всесторонне обеспечивали все его мероприятия.

Без этого резидент шагу бы ступить не смог. Султан в развязке той истории нечаянно умер. Петрушин со своими хлопцами до него раньше добрался, чем он до меня[18].

Во втором случае в роли оплота международного террориста Хасана выступал вот этот самый Сулейман Дадашев[19]. Хасана мы поймали, а с оплотом вышло недоразумение: до сих пор жив здоров и, судя по всему, вовсю продолжает заниматься прежними делишками. Имеем два довода в пользу такого умозаключения: убитые нами сапёры — его люди, акция проведена в пределах контролируемого им района. Кто не в курсе особенностей менталитета и местных нюансов, сообщу:

Дадашев — серьёзный амир, не чета тому же Султану Абдулаеву. Абы кому гадить в своём устоявшемся удельном княжестве не даст. Всё, что здесь происходит, имеет его прямую санкцию. Этого вполне достаточно, чтобы сделать соответствующий вывод: если сборная действительно существует, то её деятельность, скорее всего, обеспечивает именно Сулейман.

У Сулеймана есть младший брат — Аюб. Взяли мы его на разработке «Чёрная вдова», но не специально, а совершенно случайно. Мы тогда понятия не имели, чей он братец, и даже в мыслях не держали как-то давить через него на старшего Дадашева. Нет, родственная приязнь, конечно, у нохчей развита до безобразия, но на такого, как Сулейман, давить просто бесполезно. Договариваться же с ним по хорошему, насчёт обмена братца на кого-нибудь из наших — например, на десяток пленных, никто и не пытался. Незачем было договариваться. Это такой тип, что его нужно сразу убивать и при этом не забыть произвести семь контрольных выстрелов в голову. А то выживет ненароком. Да и братана его менять никто не даст: при проведении наркоанализа[20] такого про себя рассказал, что у всех волосья дыбом встали. И не только на голове.

Сейчас Аюб скучает в Чернокозовском СИЗО и ожидает суда. Меру ответственности он прекрасно знает, но на ст. 59 УК[21] у нас сейчас мораторий, потому светит ему пожизненное. Было бы, как в Европе, так пара десятков пожизненных. Хотя, по моему мнению, это глупость в высшей форме, когда преступника приговаривают к полутора тысячам лет заключения. Жизнь, как известно, у нас одна, и более того, что тебе отведено судьбой, никому ещё прожить не удавалось.

Допуск к нашему интересанту закрыт, общается он только с «важняками» из столичной следственной бригады, содержат его в одиночке, в полной изоляции от всех. То есть нас к нему на пушечный выстрел не подпустят. Представитель Витя мог бы решить проблему одним звонком, но, как уже сообщалось выше, подключать этого товарища имеет смысл только в том случае, когда будет что-то конкретное, с подробным планом и обоснованием на десяти страницах. А у нас пока имеется голая идея, рождённая за один день полковником Ивановым.

Вот она, идея:

— Предложим Сулейману... поменять брата на эту самостийную команду сапёров.

Это полковник сказал по дороге в Чернокозово, куда он, я и Глебыч отправились на следующий день ближе к полудню. В обморок мы не упали и от восторга не подпрыгнули, но отреагировали по разному.

— Хорошее дело, — одобрил Глебыч. — Сразу все проблемы решим.

— И как вы себе это представляете? — я, честно говоря, был не готов к такому повороту событий и с ходу оценить гениальность идеи не сумел. Мне пока виделись только проблемы. — Кто нам его даст? Мотивация Сулеймана? Мотивация представителя?