Перекресток волков - Ольга Белоусова

— Он что, ушел? Как-то трудно поверить, что он вас бросил…

— Он ушел…

Андрей обожал детективные истории, причем не придуманные, книжные, а настоящие. Он собирал газетные вырезки о самых крупных, нашумевших преступлениях, вел дневники, в которых выстраивал собственные версии. Его любимым, если так вообще можно выразиться, преступником был Томаш Вулф.

«Да ты что! Это же легенда!» — восторженно сказал Андрей однажды.

Мы были в комнате вдвоем. Андрей курил и делал какие-то пометки в тетради. Писал он быстро, но как-то неровно, скачками, словно его рука разучилась держать карандаш. Впрочем, может, так и было. Они с Маратом бросили школу еще полтора года назад.

Я забрался с ногами на диван, и, чуть прищурив глаза, лениво рассматривал книжные полки напротив. Хотелось что-нибудь почитать, но вставать за книжкой было лень, и тогда я спросил Андрея, что он там такое делает.

— Ну… понимаешь, я тут набрасываю некоторые идеи… — пробормотал он, не отрываясь от тетради, — касательно Томаша Вулфа.

— Кого? — поперхнулся я.

— Да ты что! — Андрей даже подпрыгнул от изумления. — Неужели ни разу не слышал о волке-убийце? Это же легенда!

— А?

Андрей восхищенно, с азартом заядлого рыбака или охотника, продолжал:

— Сколько уже лет его ловят! А поймать до сих пор не могут! Знаешь, как-то не верится, что это все совершает один человек! Такие разные убийства! И в разных частях страны… Только фирменный знак всегда один и тот же — клочок волчьей шерсти. Его потому Вулфом и прозвали… «Вулф» — значит «волк» в переводе…

Вулф… Вообще-то, это было не прозвище, а обыкновенная фамилия. Как Эбер, Джонсон или Курочкин..

— Предполагают, что он маньяк… сумасшедший, который отождествляет себя со зверем… с волком, если точнее… А все эти убийства носят, якобы, ритуальный характер… — Андрей быстро пролистал какие-то свои бумажки, потом бросил с презрительной гордостью — Дураки! Никакой он не сумасшедший!

— Да? А кто же он, по-твоему?

— Он? Знаешь, Ной, я думаю, что он — настоящий волк!

— Кто?! — честно говоря, не предполагал, что Андрею удастся так удивить меня.

— Ну, в смысле, оборотень… Эй! Не смейся!

— Да я и не смеюсь…

В общем-то, мне действительно было не до смеха.

— Ты не веришь в то, что оборотни существуют? — расстроено спросил Андрей.

Я со вздохом потянулся.

— Верю… Природа слишком многообразна, чтобы остановиться в своем развитии только на человеке…

— Тогда чем тебе не нравится моя идея?

— Идея? Да нет, идея нормальная… Только почему обязательно оборотень?

— А кто еще? — изумился моей недалекости Андрей. — Вот послушай… — он принялся рисовать какие-то крестики и стрелочки на бумаге, на первый взгляд, бессвязные, но, несомненно, имевшие для него какой-то свой, тайный смысл. — Вулф убивает только ночью…

Я усмехнулся:

— И конечно, только в полнолуние?

— Почему в полнолуние? Не обязательно… Просто ночью… А, я понял, о чем ты! Нет, Ной! Полнолуние — конечно, хорошая штука, и оборотня по нему легко вычислить, но ведь не обязательно, что жизнь Томаша Вулфа подчиняется фазам луны. В конце концов, что мы знаем об оборотнях? Только то, что сами же и придумали! Про полную луну между прочим тоже!

В его словах имелся смысл, и это настораживало.

А Андрей, обрадовавшись, что наконец нашелся кто-то, кого заинтересовали его рассуждения, продолжал говорить:

— У его жертв часто разорвано горло или сломана шея. И множественные укусы на теле… А шерсть!

— Что — шерсть?

— Вот! — Андрей ткнул пальцем в какую-то газетную вырезку. — Один спец, сравнивая те клочки, которые находили рядом с убитыми, сказал, что иногда это шерсть, срезанная ножом, а иногда — выпавшая… ну, как при линьке, знаешь?

— И?

— И значит, он линяет!

Потрясающий вывод!

— Кто линяет?

— Вулф! Линяет, как любая собака!

Я хмыкнул. Томаша Вулфа обозвали собакой!

— А может, это не он линяет?

— А кто тогда? — В голосе Андрея сквозило неподдельное удивление. Как будто в этом мире правом линять обладал исключительно Том Вулф.

— Ну… может, он дома держит волка, а когда выходит на охоту… то есть, тьфу, на очередное убийство, отрезает у него клочок шерсти… или вырывает…

— Ага! И прячет в карман! — Андрей засмеялся. — Потом перегрызет человеку горло, раз руку в карман… А шерсть там вся скаталась… Не-ет, Ной! Я думаю, все гораздо проще! Томаш Вулф — оборотень. И его шерсть всегда при нем.

Он сказал это с такой убежденностью, что я не рискнул спорить. Как не рискнул развивать дальше данную тему. Да и что я вообще мог сказать ему, мальчику, выросшему на городских улицах?

Мы вскоре снова заговорили об оборотнях, но только вот причиной этому было уже совсем не праздное любопытство…

Помню, луна еще не родилась. Пустое небо в оконном проеме казалось бездонным и мертвым. Я читал «Мастера и Маргариту».

— Ной! — позвал Кис. Я прижал страницу книги пальцем и зашел в его комнату. — Ной, помоги!

Ноги Киса торчали из-под кровати. Я раскрыл рот, намереваясь задать весьма уместный в такой ситуации вопрос, но на пороге вдруг материализовался Андрей.

— Слыхали?! В Стоунвилле поймали целую семью оборотней! — закричал он. Мне на мгновение показалось, что его рыжие волосы вспыхнули настоящем пламенем. Вспыхнули и погасли.

— Где они? — спросил Кис, не делая даже вялой попытки вылезти на свет. — Надо же, ни одной пылинки… Вы что, полы помыли?

— Что ты ищешь? — поинтересовался я.

— Носки… Никто не видел мои носки? Я, кажется, их где-то здесь бросил… И сигареты пропали…

Был вечер воскресенья. Кис почти весь день отсыпался за прошедшую рабочую неделю, запасаясь сном на будущую, и сейчас собирался куда-то уходить.

— Эх ты, неуч! В Шотландии! — засмеялся Андрей.

— Что? Носки? Почему в Шотландии?

— Не носки, а Стоунвилл.

— Да какая мне разница, где он находится, этот Стоунвилл! Я про носки спрашиваю. Не видел?

— Посмотри в мусорном ведре, — посоветовал Андрей. — Ной с Маратом тут вчера без тебя уборку делали, могли выбросить.

Кис тут же вынырнул из-под кровати и уставился на меня.

— Носки Марат убирал в комод, — сказал я, — сигареты на кухне, а Стоунвилл — это не в Шотландии, а в Южном Уэльсе. И что с этими оборотнями будут делать?

— Ничего. Их уже убили. Ты же не думаешь, что оборотень дастся тебе живым?..

— Конечно, не думаю, — серьезно согласился я, садясь на кровать. Наверное, Кис больше ничего там искать не будет…

— Оборотней не существует, — категорично заявил Кис, разглядывая найденные носки. — Это все выдумки инквизиции. Чтобы убирать неугодных… Историю читать надо! Слушай, он же порван!

— С чего ты взял? — возмутился Андрей.

— У меня пока еще глаза на месте!

— Зашей, — пожал я плечами. — Поди, руки не отвалятся.

— Вы о чем? — спросил Андрей.

— Мы все еще о носках, а ты о чем?

— Об оборотнях…

— А-а… — Кис отшвырнул рваный носок в угол, достал из комода другой, с улыбкой взглянул на меня. — Я очень предусмотрительный, Ной. Всегда покупаю носки одного цвета и качества. Если один порвался, можно не всю пару выбрасывать, а только его. Моя мать так чулки носила.

Ну и ну… Придумать подобное лично мне было бы не под силу.

— А на дорогу все равно зашивать нельзя.

— Почему?

— Примета такая. Ни разу не слышал, что ли?

Кис надел носок, довольный оглядел себя.

— Та-ак… Полдела сделано… А где мой свитер?

— В шкафу, — кивнул я. — Такое ощущение, что ты здесь не живешь…

— Живу, — тяжело вздохнул Кис. — Иногда, правда, и самому не верится.

Он широко распахнул дверцы шкафа, подумал пару секунд, потом вытащил из самой середины стопки темно-синий свитер. Одежда, кое-как утрамбованная нами вчера на полку, снова превратилась в бесформенную кучу тряпок. Говорил же я Марату, не стоит утруждаться уборкой…

— Да не смотри ты на меня так, Андрей! Понял я, понял, что тебя проблема нечисти взволновала! Только мне это не интересно.

— Почему?

— Ты хоть одного оборотня видел?

— Пока нет…

— И не увидишь.

— Почему?

— Потому что их нет.

— А как же Стоунвилл?

Кис задумался только на мгновение.

— Есть два варианта. Первый — газетная утка. Чтобы поднять тираж. Второй — больные фантазии местных жителей. Проще говоря, крыша поехала.

— И третий, — подхватил Марат, входя в комнату и присаживаясь рядом со мной на кровать, — и наиболее вероятный: одна крупная строительная компания активно скупает в тех местах землю. Несколько семей отказались продать свои дома, и тогда, чтобы заставить их это сделать, прибегли к хитрости, использовав суеверия местных жителей.