Игрок на другой стороне - Эллери Квин

— Гостей? — озадаченно переспросил инспектор.

— Этих джентльменов, которых вы видели внизу.

— Этих… — Инспектор поспешно кашлянул.

— Да, — строго произнесла мисс Салливан, — этих джентльменов!

Инспектор выругал себя за допущенную бестактность, ибо глаза собеседницы метнули в него стрелы негодования.

— Достоинство прежде всего, инспектор Квин! Кто нуждается в нем больше больных, усталых и бездомных, которые никогда ничему не учились? Здесь им будет предоставлена возможность обрести индивидуальность, испытать на себе преимущества вежливого обращения. К каждому из них будут обращаться «мистер». Каждый будет жить в собственной комнате, владеть собственным имуществом, а мы будем угождать им, стараться узнать, что они любят, а что нет, что могут делать и что не могут. О, — воскликнула мисс Салливан, — это будет чудесно!

— На вашем месте, — осторожно заметил инспектор Квин, — я поостерегся бы иметь дело с… э-э-э… компанией закоренелых дармоедов.

В глазах миссис Салливан мелькнуло презрение.

— Они будут платными гостями, инспектор.

— Чем же они будут платить?

— Своим трудом. Каждый из них получит долгосрочный кредит в зависимости от его нужд. Чем на больший срок он останется, тем большим будет его долг. Но каждый раз, когда он что-нибудь сделает для деревни — смастерит стул, разрыхлит поле, покормит цыплят, — его долг будет уменьшаться.

— А если он никогда не вылезет из долга?

Женщина улыбнулась:

— Знаете, инспектор, большинство людей — даже такие прекрасные, как вы, — имеют бухгалтерские мозги.

Инспектор покраснел, чего с ним не случалось лет сорок.

— «Никогда не вылезет из долга!» Разве он не научится ремеслу? Не будет хорошо питаться и отдыхать? Не познает радости чистого тела и новых стимулов к жизни? А если наша деревня покажется ему слишком маленькой, то он вернется в большой мир, но уже совсем другим человеком — полным надежды и уверенности в себе. — Казалось, мисс Салливан вся светится от восторга. — Вот увидите, инспектор, это сработает!

«Я вижу это каждый день», — с горечью подумал инспектор.

На Сентр-стрит он видел целые ряды бродяг, бездельников, карманных воришек, сводников, шулеров, грабителей, убийц, наркоманов и торговцев наркотиками… Они проходили перед ним нескончаемым потоком. «Боже! — взмолился он про себя. — Пусть эта женщина сохранит незапятнанной свою несбыточную мечту. Она слишком стара, чтобы выдержать жестокую и грязную правду. Или такое в самом деле возможно, а я не в силах этого понять, так как превратился в заезженную старую клячу?»

Инспектор вздрогнул при звуке голоса мисс Салливан.

— Эмили Йорк хочет потратить свои деньги на то, чтобы дать этим людям самые простые и нужные вещи, вроде права на то, чтобы к ним обращались «мистер». Ради этого она живет только в двух комнатах своего замка, существуя исключительно на заработки, которые дает ей общественная деятельность, и тратит почти все свое состояние на Дом социальной службы. Поэтому она пойдет на все, чтобы защитить состояние семьи Йорк.

— Простите, — прервал инспектор, контролируя свой голос, как телевизионный диктор. — Я не вполне понимаю, мисс Салливан. От чего именно защитить?

— Ну… от всего, что могло бы ему угрожать. — Она внезапно забеспокоилась. — Я имею в виду, от всего, что может уменьшить ее долю… — Мисс Салливан испуганно прижала руку ко рту. — Боюсь, я слишком много болтаю.

— Я не стану этим злоупотреблять, — заверил ее инспектор.

— Благодарю вас.

Мисс Салливан поискала что-то в его лице и, казалось, нашла. Подойдя к плану, она начала переворачивать его. Инспектор подошел ей помочь. Они стояли рядом, глядя на пожелтевшую карту малопривлекательных окрестностей дома. Затем мисс Салливан повернулась к ней спиной и спросила:

— Хотите узнать еще что-нибудь, инспектор?

— Ну, я не собираюсь совать нос в чужие дела…

— Вот как? — Мисс Салливан с одышкой засмеялась. — А еще офицер полиции!

Перестав смеяться, она вздохнула и тяжело опустилась на стул у письменного стола.

— Садитесь, инспектор Квин. Боюсь, вы умеете обманывать не лучше меня.

Усмехнувшись, инспектор придвинул к себе стул, ощущая вину, досаду и еще что-то, что он затруднялся определить.

— Простите, что отнимаю у вас много времени. Вы бывали в Йорк-Сквере, мисс Салливан?

— Разумеется. Очень часто.

— Только в доме мисс Эмили?

— О нет. Меня приглашали обедать во все дома, кроме Персивала Йорка. Главным образом, конечно, к Эмили. Иногда мы с ней до ночи работали над планированием деревни. — Внезапно мисс Салливан осведомилась: — По-вашему, инспектор, мы обе мечтаем о невозможном?

— Нет-нет, — запротестовал Квин. — Но было ли это возможно?

— Вероятно, так оно и есть, — согласилась она. — Помню, Эмили строила планы превращения четырех замков в общежитие. Но ее доли наследства не хватало на то, чтобы выкупить остальные три дома. Видите ли, деревня на севере штата предназначена только для мужчин. А в Йорк-Сквере мы могли бы разместить управление и три дома для женщин, скажем, клуб, клинику и школу. Это было бы великолепно! — с тоской закончила мисс Салливан.

— А теперь? — спросил инспектор, презирая сам себя. — Я имею в виду, когда доля Эмили стала примерно на миллион больше. — Но, заметив выражение лица собеседницы, промолвил: — Очевидно, я снова лезу не в свое дело?

— Пожалуй. — Мисс Салливан опять рассмеялась. — Вам пришла в голову не слишком приятная мысль, не так ли?

«Разумеется! — подумал инспектор. — Кстати, не слишком приятные мысли и привели меня сюда. Интересно, насколько стары противоречия между целью и средствами? Не мелькнула ли мысль об этом в массивном черепе первобытного человека, когда он толкнул своего брата в пасть саблезубому тигру, чтобы спастись самому?»

На одной чаше весов были только физически и умственно неполноценная Майра и ничтожный, внушающий отвращение Персивал, а на другой — целая куча отбросов общества, которых предстояло возродить для новой жизни, подобрав их (что для инспектора было самым главным) на улицах и из переполненных залов суда. Впервые в жизни инспектору Ричарду Квину, старой ищейке с Сентр-стрит, захотелось ненадолго стать слепым, тупым и забывчивым. Черт бы побрал эту женщину!

Услышав ее голос, инспектор отогнал назойливые мысли.

— Прошу прощения?

— С вами все в порядке, инспектор? — с тревогой спросила мисс Салливан. — О боже, я вас рассердила!

— Вовсе нет, — галантно улыбнулся инспектор. — Вы никак не могли этого сделать.

— Но вы внезапно стали выглядеть таким суровым…

— Я подумал о смерти Роберта Йорка, — объяснил инспектор и добавил, обращаясь скорее к самому себе: — Мне не нравятся убийства, по какой бы причине их ни совершали. — Сказав это, он почувствовал себя лучше.

— Бедняжка Эмили, — пробормотала мисс Салливан.

— По-вашему, она тяжело переносит смерть Роберта?

— Да, очень тяжело.

— Я бы так не сказал.

— Потому что вы не знаете ее, инспектор. Эмили очень сдержанная. Она никогда не допустит угроз или насилия. — При этом мисс Салливан почему-то усмехнулась. — Я много раз видела, как она становится на пути буйствующих пьяниц, наркоманов и хулиганов. Эмили встречает опасность, не моргнув глазом, хотя я уверена, что она боится так же, как и все. То же самое касается и постигшего ее горя — она не станет выражать его внешне.

— Очень сдержанная, — задумчиво повторил инспектор.

— Возьмите, например, вчерашний день. Эмили работала еще усерднее, чем обычно. Вы никогда не подумали бы, что ее что-то гнетет, если бы не знали признаков. Конечно, она иногда выходит из себя, но только по мелочам.

— Вот как?

— Ну, допустим, если где-то хлопает дверь или если ей подают сандвич с горчицей, хотя она просила без горчицы. Вообще-то Эмили даже не замечает, что она ест, но горчицу не переносит. Или вот эта история с нелепой карточкой…

Старик подскочил на стуле, словно его ударило током.

— Нелепой карточкой? — переспросил он. — Что вы имеете в виду, мисс Салливан?

— Я ее сохранила. — Мисс Салливан начала выдвигать ящики. — Она где-то здесь… Эмили пришла и стала вынимать из сумки почту — она всегда приносит ее из дома в офис и тут просматривает. И вдруг она зашипела…

— Зашипела?

— Вот именно зашипела, потом швырнула на пол карточку и конверт. Представляете, Эмили швырнула что-то на пол! Вот, нашла.

Она протянула простой белый конверт инспектору Квину, который вынул из него пятиугольную белую карточку с буквой «H».

— А мисс Йорк не сказала, что ее так взволновало? — спросил инспектор после небольшой паузы.