Рыцари круглого стола - Жан Кокто

Лже-Королева. Вот видите, хозяин. Судьба против нас. Переселяйтесь в другое место. Разве вы не выжали Камелот, как лимон?

Мерлин. Я хочу отомстить.

Лже-Королева. Ах, какие нехорошие слова! Вы, такой добрый, такой благородный, такой справедливый…

Мерлин. Я не намерен терпеть твои сарказмы. А ну, марш! Будь любезен сбегать за лошадьми и поймать пару. Выбора у нас нет.

Лже-Королева. Сбегать за лошадьми? Не слабо! Прежде надо бы снять с меня эти фальшивые юбки и вернуть мне мои ноги и мои пятнадцать лет.

Мерлин. Все уши мне прожужжал этими юбками. Получишь свои ноги, когда поймаешь лошадей.

Лже-Королева. Хозяин, хозяин, клянусь вам…

Мерлин. Ты не стоишь того, чтоб я еще тобой занимался.

Лже-Королева. А кто поймает лошадей?

Мерлин. Берегись!

Лже-Королева. Я ничего не сказал. Я буду паинькой. Правда, правда… умником-разумником. Превратите меня в Джинифера, и я вам поймаю лошадей.

Мерлин (засучивая рукава). Тогда поспешим. Придвинь два стула. (Лже-Королева повинуется.) Поставь рядом. Да не так, бестолочь, вот так! (Ставит их посреди комнаты лицом к публике, с небольшим промежутком.) Ложись сверху. Нет. Ничком.

Лже-Королева. Вы только поаккуратней.

Мерлин. За неимением веревок… (Срывает старые завязки от штор.) Я должен тебя привязать. (Привязывает Лже-Королеву к стульям.)

Лже-Королева. Можно подумать, вы собираетесь зажарить меня на вертеле и съесть.

Мерлин. Еще узел…

Лже-Королева. Вы мне лодыжки перережете. Ну и операсия! Ай! Ай!

Мерлин. Не дергайся. Ты хочешь отсюда выбраться или нет?

Лже-Королева. А Бог вас знает, на что вы способны. Вы меня не превратите в лошадь?

Мерлин (расхохотавшись). О! вот это мысль.

Лже-Королева. Хозяин, хозяин, я ничего не говорил.

Мерлин. Напротив, вот первое разумное слово, что я от тебя услышал.

Лже-Королева (барахтается). Смилуйтесь! Сжальтесь! Какой вам толк от лошади на втором этаже?

Мерлин. Для чародея этажи — ничто. Не надо было меня предавать.

Лже-Королева. Я больше не буду, я буду слушаться, я пойду за вами в огонь и в воду. Ай! Вы меня задавите. Он меня задавит!

Мерлин. Как же я раньше не сообразил. (Садится верхом.)

Лже-Королева. Гад! Гад! Падаль! Старый козел! Старый василиск! Свинья, свинья, свинья!

Мерлин (сидя верхом на Лже-Коропеве и держа ее косы, как поводья):

Два — не больше, чем один.Отче-обезьян и сын,Саламандра, пепел, пламя,Заклинаю всеми вами,Рябью, зыбью, глубью, дном —Королева, стань конем!

(Повторяет последний стих раз за разом в ритме галопа)

Королева, стань конемКоролева, стань конем

Лже-Королева (истошно кричит). Сволочь! Сволочь! Караул! Спасите! Помогите! Сжальтесь! У меня кости трещат! Он мне все волосы выдерет! Горю! Умираю! Сжальтесь! На помошь!

Мерлин, продолжая повторять последний стих заклинания, держится, как всадник на галопе, одной рукой натягивая косы, другой нахлестывая свою «лошадь». Ураганный ветер, как в конце первого акта. То тьма, то свет. Стены исчезают.

Занавес

Акт III

Сцена представляет собой покои королевы в Камелоте.

Королева в пеньюаре сидит за письменным столом. Король расхаживает взад-вперед. По всему видно, что это продолжается уже давно.

Королева. Государь, я хотела бы пойти спать. Вы позволите?

Король. Не прежде, чем добьюсь от вас ответа. Мне нужен ответ, нужен.

Королева. Артур, повторяю еще раз: в этом постоянном тусклом свете, в котором мы живем, ночь ничем не отличается от дня, нет больше никаких естественных указаний спать нам или бодрствовать, и нервы вымотаны ожиданием — когда же кончится это необъяснимое явление, это заклятье, противное всем нашим привычкам. Грааль покинул нас. Создания более примитивные следуют инстинкту и подают нам пример. Что сейчас — ночь? Похоже на то. Замок спит. Спят слуги, спят животные. И меня одолевает усталость, Артур. Я правда хочу спать. Вы позволите?

Король. Опять вы уклоняетесь. Я спрашиваю вас о вполне конкретных вещах. Наша честь, наше счастье зависят от этого, а вы говорите, что я не даю вам спать, что сейчас ночь, хоть и не ночь, что нам надо брать пример с животных. Проклятье, впору подумать, что в дом ударила молния!

Королева. Молния ударила в дом в том смысле, что поиски Грааля разбили наш круг и пресекли радости жизни. Я разделяю вашу скорбь, но мне непонятно, почему эта скорбь восстанавливает вас против меня.

Король. Мадам!

Королева. Моя ли то вина, что Галахад выдержал испытание, что Грааль подал голос, что ваш племянник потерял голову и заставил потерять ее всех, начиная с вас? Кто привел вас в чувство? Вы-то трубили во все трубы. Только благодаря мне ваш министр взялся вернуть безумцев домой. Удар молнии — это их отъезд. Он так нас оглушил, что я прощаю вам этот срыв.

Король. Мадам! Мадам!

Королева. Сами посудите. Неужели вы настолько суеверны, что какая-то летучая мышь, залетевшая в зал Совета, поразила вас до такой степени, что вы устроили за ней настоящую охоту и совершенно изменили отношение ко мне после этой дикой сцены, неприличной ни сану вашему, ни летам? Признайте, что этот злополучный день Пятидесятницы смутил ваш дух, Артур, и вы видите предвестие несчастья там, где только и есть, что бедный зверек, такая же, как мы, жертва Грааля и его тайн.

Король. Вы очень хорошо говорите, мадам, и очень много; многовато для умирающей от усталости.

Королева. Артур!

Король. Ну хватит! Я терпел ваше смятение, но не потерплю уловок. Я не прошу советов. Я прошу ответа, ясного и недвусмысленного. Совершенно верно, эта летучая мышь сыграла определенную роль в перемене моего поведения. Я не стал бы обвинять королеву без веских оснований.

Королева. Право, сир, если б летучие мыши переносили вести, эта ночная почта была бы идеальным транспортом для клеветы и очернительства.

Король. Вы находите тысячи уверток, лишь бы не отвечать мне. Не позволяйте сомнению укорениться. Смойте с себя это разрастающееся пятно. Ответьте мне, заклинаю вас, ответьте.

Королева. Вы прекрасно знаете, почему я медлю с ответом. Я надеялась, что вы опомнитесь прежде, чем вынуждены будете просить у меня прощения.

Король. Не сбивайте меня с толку еще больше. Я хочу верить, что ваша уклончивость не имеет ничего общего с женскими хитростями, что вы медлите с ответом потому, что вам претит оправдываться. Я хочу этому верить. Но каковы бы ни были возможные последствия такого шага, я предпочитаю принять их, чем терпеть боль, которую терплю, чем оставаться в сомнении, которое способно отравить прошлое и будущее.

Королева. Разве я вам не ответила?

Король. Нет. То, о чем я вас спрашиваю, чего от вас требую, каковы бы ни были последствия, — это правда о вас и Ланселоте. Вы любите Ланселота?

Королева. А если бы и так?

Король. А!

Королева. Дайте мне сказать. Вы все говорите, говорите, стенаете, угрожаете. Повторяю: а если бы и так? В чем было бы мое преступление? Вы принудили меня вступить в брак без любви. Я питала к вам дружбу, безграничное уважение. Я высказала вам со всей откровенностью, чем объясняется моя сдержанность и как претит мне связывать себя, не зная, что может случиться с моим сердцем. Вы отмахнулись. Вы ответили, что мое сердце остается свободным, что любовь придет со временем, а если не придет, вы удовольствуетесь святой дружбой, что я слишком молода и ничего не понимаю. Явился Ланселот. Он пришел с Озера. Его окружал ореол доблести, чего-то сверхъестественного, он словно светился. Он был молод, прекрасен, отважен, неотразим. Согласитесь. Никто — начиная с вас — никто не мог устоять перед его обаянием. И вы любили его, и все мы любили его, и я люблю его, и почему вы ставите мне в вину, что я люблю то же, что и вы, и все, восхищаюсь тем, чем все восхищаются?

Король. Нет, мадам. Вы уклоняетесь от ответа, вы пользуетесь тем, что я отступаю перед вопросом — настоящим вопросом, который раздирает мне душу и застревает в горле. Кому придет в голову винить вас, если вы разделяете чувства, которые я питаю к Ланселоту, и даже (с усилием) если Ланселот вызвал у вас… чувство слишком сильное… ну, не знаю, сожаление о том, что вы не свободны… сердце ваше было свободно, и тут я ничего не могу поделать. Нет, мадам, я спрашиваю вас — я спрашиваю, стал ли этот честный замок обителью лжи и супружеской измены, злоупотребляют ли моя жена и мой друг слепым доверием, превращая меня в посмешите долгим и искусным предательством. Я спрашиваю вас: вы — любовница Ланселота? (Закрывает лицо руками.)