Кто ответит - Андрей Молчанов

Ваня чистосердечно оскорблялся: неужели он похож на дурака?

- Нет-нет, - качал лысиной Сема, как бы извиняясь, - ты очень умный, я сразу понял...

И через несколько дней Ваня- с томлением и с тайным страхом в груди, однако гордый ответственной и таинственной миссией, вылетел с первой партией "брюликов" в Баку.

Работа ему понравилась. Самолет, комфортабельное кресло, красивый теплый город с пальмами и приморским бульваром, шашлыки из севрюги, сухое винцо, фрукты... И - полминуты на процедуру передачи пакетика в обмен на дензнаки условленному лицу в условленном месте. Высокий класс! Жизнь обрела сладостный оттенок и глубочайший смысл, состоявший, по мнению Вани, в том, что довелось ему, наконец- то, горделиво возвыситься над суетой.

В модной рубашке, импортном костюмчике, он уже по-хозяйски входил в прохладный салон самолета и, со скукой наблюдая за манипуляциями стюардесс, заученно демонстрирующих пассажирам правила обращения со спасательными жилетами под комментарий из динамика: "...так как наш полет проходит над значительной территорией водной поверхности..." - притрагивался к карману пиджака, где лежал очередной пакетик с очередными "брюликами", думая о программе развлечений: пляж, бар, знакомство с дамой, ресторан...

Дураки все! - так думал Ваня.

В семь часов утра позвонили в дверь. Ваня, уже привыкший спать до полудня, очумело вскочил с кровати; даже не спрашивая - кто - открыл дверь...

И они вошли. И все кончилось. Авиарейсы, пятьсот в месяц, премия, шашлыки и возвышение над суетой - последнее было для Вани особенно трагично. Жизнь показала фигу.

Механика расследования сложностью не отличалась: взяли Сему, тот заложил курьера, то бишь Лямзина: взяли курьера, обнаружив в его квартире партию "брюликов".

- Ничего не знаю! - отбивался "наученным" Ваня. Милиция подкинула! Требую прокурора!

- Ах, милиция... - задумчиво сказал прокурор. - Ах, уж эта милиция! Ну да ознакомьтесь сначала с документами. Прошу акты экспертиз.

Бриллианты оказались меченными изотопами. Ваня, кое-что разумевший в науке - НИИ чего-то стоил! - признал вину... Впрочем, не слишком отчаявшись. Ну, курьер - взял пакетик, передал пакетик... Авось обойдется. Авось неизвестные коллеги- истопники возьмут на поруки, а добренькие дяди из органов примут во внимание молодость, естественно связанные с ней ошибки и, надеясь на армейское перевоспитание, отпустят Ваню по-доброму в солдаты.

Но дни шли, КПЗ становилась привычным местам обитания, и надежды на добреньких дядь потихонечку улетучивались. Тем паче были бриллианты не только мечеными, но и ворованными, а, кроме того, ненастоящими... Толстый Сема, прекрасно осведомленный об истинной цене бриллиантов, не ведал, однако, главного кому именно они предназначались. Ваня играл роль буфера, должного принять на себя первый удар и дать возможность Семе кануть в безопасное местечко от расплаты одураченных клиентов. Заинтересованным лицом в бриллиантах был служащий одной из японских фирм, он же опытный промышленный шпион, с дальним прицелом создавший сложную цепь подставных лиц и перекупщиков. Толстый Сема и не подозревал, что является всего лишь марионеткой наихитрейшего японца... Водили же за нос Сему не без умысла, ибо иметь какие-либо отношения со статьей "Измена Родине" он бы, конечно, не пожелал, да и Ване бы не посоветовал.

Но рано или поздно все кончается... Компетентные лица, гуманно настроенные даже к иностранцам лукавого нрава, с позором выслали шпиона из страны пребывания, а лысый Сема и остриженный, с оттопыренными ушами Ваня предстали перед судом. И тут-то судьба нанесла Ивану вероломнейший удар. Змей-искуситель, подлый, коварный Сема проходил по делу как мошенник, выдававший заведомо фальшивое за истинное, и получил три года. Услышав такой приговор, Ваня оттаял сердцем: может, обойдется условным сроком - ведь кто он? мелочь, дурачок лопоухий. Из уст строгого прокурора прозвучало: "Прошу восемь лет..." Суд дал семь.

Так Лямзин столкнулся с превратностями закона. Превратности же заключались в том, что перевозимые бриллианты курьер считал настоящими, а потому совершал преступление, карающееся не как мошенничество, а как нарушение правил валютных операций.

Верховный суд, вняв апелляции гражданина Лямзина, скостил три года, но посидеть все-таки пришлось...

Прибыв по месту жительства, Иван тотчас занялся своим здоровьем: спасаясь от угрозы армейской службы... лег в больницу, откуда с диагнозом "язва желудка" явился в медкомиссию военкомата.

Четыре года исправительного труда выработали у Вани стойкое к труду отвращение, и никому, кроме как самому себе, служить Ваня уже не намеревался. Кроме того, отведав плод нетрудовых доходов, Лямзин, как и подобные ему "гурманы", тянулся исключительно к нему. Однако заработать большие деньги путем безнравственным - с точки зрения официальной морали, разумеется, - идея заманчивая, но и абстрактная. А все абстрактные идеи не приносят ни гроша - это Ваня уяснил. Так что вопрос "сколько заработать?" был не менее важен, как и вопрос "каким образом?".

Поначалу устроился поближе к дефициту - грузчиком в магазине, когда же раздобыл на совесть сработанный умельцем дипломчик - официантом в поезде... Вскоре последовала удачная своим разводом женитьба: супруга, получив компенсацию, прописалась к новому мужу, а Ваня очутился один в просторной двухкомнатной квартире. Пришла пора обустраиваться. По счастью, взяли "халдеем" в хороший столичный ресторан, и начал жить-поживать Лямзин под крылышком директора, очередного покровителя. Бегал Ваня по приватным директорским делам, выбивая себе тем льготы по службе; держал язык за зубами - этой науке он выучился на "отлично" и потому авторитетом и доверием у патрона пользовался заслуженно. Но хорошее, увы, проходит быстро. Грянула в стране борьба за трезвый образ жизни, оскудел поток чаевых, днем клиент сидел смурной в ожидании комплексного обеда, ибо деликатесы под компот - баловство.

Борьба за трезвость сильно Ивана смутила. Но вскоре заметил: начали с открытием ресторана приходить особо смурные - приходить как к оплоту последней надежды и, доверительно дыша перегаром, совать мятые червонцы выручай! И выручал Ваня, нес в нарзанных бутылках прозрачный напиток, куда более целебный для смурных, нежели богатая полезными минеральными солями газированная водичка. И куда как с большим энтузиазмом ходил теперь на работу Иван! Ящики спиртного штабелями стояли в его квартире, и не оскудевали запасы: благо имелись "концы" в трех магазинах с уютными лазейками для избранных.

Счастье, однако, привалило и отчалило. При проверке ресторана органами ОБХСС был Ваня обезврежен буквально "на лету", когда нес в зал, красиво держа мельхиоровый поднос, емкость с псевдо"Ессентуками".

Помотали нервы, погрозили, но обошлось легко: увольнением по статье.

Директор, тоже получивший по шапке за нерадивого подчиненного, все-таки снизошел к проблемам его нового трудоустройства. В приличные места, сказал директор, хода тебе в настоящий момент нет, но так, чтобы на хлеб хватало, пристрою. Есть у меня патрон, Ваня. Ищет себе он надежную шестерку. Пойдешь в шестерки? Тогда замолвлю словечко...

- Хоть шестеркой, хоть джокером, - отозвался уставший от невзгод Иван. - Только чтобы платили как валету по крайней мере.

Так встретился Ваня с Ярославцевым. Не прошло и первых пяти минут разговора с этим человеком, как Лямзин прочно уяснил: вот - босс! И какой! Куда до него прошлому вертопраху ниишному и идолам ресторанным, не говоря уж о хитреньких семах... И потому откровенно изложил Иван всю правду о своей жизни, со всеми ее неудачами и разочарованиями.

- Значит, Иван, так, - выслушав, без смешков, сопереживаний и вопросов, молвил босс. - Дам я тебе зарплату: триста рублей. Будешь бегать по министерствам с бумажками. Свободного времени гарантирую тьму, гонорары тоже устрою от случая к случаю, только работай честно. А дальше, проявишь себя, другое занятие подыщу. Но учти: финтить станешь, в самодеятельность потянет - петля! С гарантией.

И бегал Ваня полгода с бумажками, и зарплату получал исправно, и гонорары перепадали, и зарекомендовал он себя человеком исполнительным и неболтливым.

- Что ж, Ваня, - сказал босс через полгода, - отбегался ты, хватит. Зарплату не урезаю, но дело теперь будет иное... Вернее, два дела. Ты, как понимаю, по складу характера лентяй и домосед. Любишь, нежась на диванчике, глазеть в телевизор и мечтать о лучшей жизни, не выходя из дома... Не спорь, замечал. Вот и получишь работку в соответствии с природными наклонностями. Одно "но", надо, Ваня, научиться немного шить... Это - первое дело. Одновременно - новая полезная профессия. И доходы от нее к "зарплате" отношения не имеют. А то, что за "зарплату" делать придется - через месяц расскажу.

Срочным порядком выучился Лямзин шить зимние ушанки, законно приобретя на то лицензию. А с сырьем - в частности с ондатрой - крупно подсобил босс. Сколько на машинке настрочишь, столько и заработаешь - таков был принцип. Минус, конечно, естественные вычеты и проценты, но сумма прибыли все равно набиралась изрядная.