Принцесса для сержанта - Андрей Уланов

Та-ак…

Главное сейчас, думаю, — не паниковать. Как и всегда на войне. Стоит начать дергаться да суетиться — считай все, пиши пропало!

Впрочем, если по виду судить, то ее высочество держится очень даже на уровне. И в панику впадать явно не собирается, равно как и обмороки с истериками закатывать.

— Что ж, — так же шепотом спрашиваю, — вы этих тварей на входе не шлепаете? А то меня Виртис уверял, что маги ваши даже переброску мыши засечь сумеют.

— Сказать легко, — огрызается Дара, — но у нас слишком мало магов, чтобы гоняться за каждым волкодлаком.

— На меня-то не рычи. Что делать будем?

— Драться!

Ну да. Идея ценна остротой и свежестью, как такие вот «умные» мысли старшина Раткевич комментирует. Оно канешна… чем простым обедо-ужином послужить, лучше для начала подраться спробовать.

— Они на волков хоть похожи?

— Похожи. Только больше… сильнее… быстрее… и убить их можно лишь серебром или огнем.

— А обычным оружием?

— Затянется на глазах.

Вот тебе и раз. И, как назло, не наличествует при мне родного советского ранцевого огнемета. Даже «березина» с его двенадцать запятая, или, как говорил старшина Ушаков, комма семь, который не то что волчару — слона одиночным завалит. Всего арсенала — нож, пистолет да «ППШ». Машинка хорошая, но против зверюги… полосовать очередями, да ждать, пока сдохнет, — это ж патронов не напасешься.

Имелись, конечно, у меня в рукаве, то есть на самом деле в особых кармашках куртки, козыри — две обоймы к «ТТ». В них-то пули даже не просто серебряные — особого заговора. Причем не здешних придворных магов, а какого-то чуть ли не заграничного спеца, магистра Чева. Товарищ комбриг Клименко при мне эти патроны на манер бриллиантов доставал: из сейфа, в смысле, из шкафа, который он сейфом кличет… ну да магии там не меньше, чем железа, из шкатулки, из мешочка бархатного, да еще промасленными платочками обернуты в три слоя, каждый патрон ин-ди-ви-дуаль-но.

Только ведь если козыря вот так, в первую же, считай, ночь на стол выкидывать — далеко мы не уедем.

— Ну а если саблей твоей… в смысле, — живо поправляюсь, — Сиятельным Мечом Эскаландером?

— Эскаландер справится с ними шутя. Но… весть, что один из Великих Мечей почуял кровь, разносится далеко.

— Ясно, — киваю, — демаскировка. Отпадает. А что-нибудь менее магически громогласное в арсенале наличествует?

— Вот как раз над этим я и размышляю!

Ну, дело, конечно, нужное.

Я тоже кое-что в голове прокачал — и принялся остатки нашего костерка затаптывать.

— Сергей… зачем?

Отвечать я сразу не стал, а сначала дотоптался и уже потом аккуратно так взял ее высочество за плечико, развернул в нужном направлении, да еще и пальцем ткнул, для верности.

— Видишь?

Вопрос, что называется, риторический — луна здешняя габаритами раза в два больше нашей. И когда она, как этой ночью, полным диском… даже не сияет — наяривает во всю ивановскую… хоть книжку читай, иголкой вышивай, никаких лампочек не требуется. Благо, и облаков по ночам здесь тоже не предусмотрено — облака днем солнце от людей закрывают, а луна ночная… она не для людей, для других.

— Костер, — говорю, — даже если мы в него сено из фургона покидаем, в плане освещения даст не так уж много. А вот засветку глазам он устроит отменную, круг шагов десять — и все, за его пределами шиш чего разглядишь! Спрашивается, зачем он вообще тогда нужен, если в небе такая иллюминация развешана? Свету ведь, — добавляю, — и так хоть вагонами вывози!

Добавлял я, впрочем, уже пустому месту — слушать лекцию до финала ее высочество не пожелала. Правильно, к слову сказать, сделала — а я хорош, нашел время…

Со временем у нас, кстати, не так чтобы очень — вой все ближе.

— Держи!

Я повод схватил — и едва удержал. Кони-то тоже на слух не жалуются и волчий вой от соловьиных трелей отличают превосходно. Отличив же, нервничают. К примеру, на дыбы встают и копытами машут так, что только успевай башку из-под них выдергивать.

У меня получилось… ну а дальше и принцесса подоспела.

— Быстрей!

Я на козлы вскочил, вернее, попытался вскочить, чуть обратно вниз не улетел, развернулся — как раз вовремя… чтоб одно летающее седло поймать руками, а не, что называется, мордой лица.

— Ты не верхом?

— Один в фуре не отобьется. — Дара мимо меня скользнула, загремела чем-то. — А Красотка за себя постоять сумеет, у нее «серебряные когти» на копытах. На, возьми!

— Что это еще?

— Перчатка. Боевая. С серебряной насечкой. На правую руку.

— А размерчик?

— Натягивай! На ней заклятье Рхасса… — Дара на миг замялась. — Магия подходящего размера.

Я эту… Рхассом клятую боевую рукавицу повертел так, сяк, попробовал надеть — а она и впрямь на руку легла, словно вторая кожа. Еле обратно стащил.

— Нет уж, — говорю, — давай меняться. Мне левую, а тебе…

— Малахов! Я левой управлюсь ловчее, чем ты — двумя!

И что тут возразить? Вот и я заткнулся.

Когда выкатили на тракт, вой уже совсем близко раздавался. Зато и кони под эдакий аккомпанемент враз такой разгон взяли — были б у нашего фургона крылья, свечой бы в небо ушел, не хуже любого «яка».

Кнут я, впрочем, все равно приготовил. Не для лошадей — для этих… певцов серых. Хорошим кнутом много чего интересного натворить можно, если умеючи. А я умею — так уж вышло. У Вани-Синицы во взводе — до того, как он к нам в разведку попал, — цыган один был, так он как-то на спор полено напополам перешиб. Ну и капитан наш, когда Синичкин про этот спор ляпнул, загорелся, приказал старшине Раткевичу кнутов раздобыть и две недели нас дрессировал… пока не счел результаты «условно применимыми». Так что полено я, конечно, не перешибу, да и насчет прибить вусмерть полной уверенности нет, но приложить сумею!

Прислушался — нет, догоняют все-таки гады. Медленно, потихоньку, но сокращают дистанцию, уже отдельные голоса четко определить можно… и сосчитать. Подумал я — и сменил обойму в «ТТ» на заговоренные. Жалко, конечно, будет, ну да жадность — она в жизни далеко не всегда полезна.

Эх, Аризону бы сюда! Шесть цилиндров — не две конячьи силы! И это, что называется, вынося за скобки крупнокалиберный в кузове. Он хоть и не серебром лупит, но, думается мне, с перевариванием бронебойно-зажигательных пуль тоже обязаны проблемы возникнуть, даже у оборотней.

— Сергей, готовься!

Я еще пошутить напоследок успел: «всегда готов» — и тут одна зверюга справа сквозь кусты проломилась и прыгнула.

Скажу честно: прыгни он на меня, может, чего-то б и выгорело, в смысле, получилось. Потому что когда такая вот туша — раза в полтора, а то и в два больше обычного волчары — на тебя летит, кнутом или даже прямым справа в челюсть черта с два ее остановишь. Инерция… просто и тупо за счет массы пробьется.

Но — повезло. Прыгнул волк коню на спину, в полете схлопотал от меня кнутом по хребту и оттого на конской спине не удержался — посыпался вниз, под копыта и колеса… фургон чуть ли не на метр вверх подлетел, а уж что громче хрустнуло, наша ось или волчий хребет, я и думать не стал. Тем паче, что думать-то было особо некогда.

Следующий был умнее — попытался ко мне на козлы заскочить. Вот его-то я своим коронным «справа и снизу в челюсть» поприветствовал. Даже слегка перестарался — вложился в замах так, что сам едва следом за оборотнем не улетел.

— Сверху!

Едва успел руку вскинуть — клыки перед самым лицом клацнули. Хорошие такие клыки, большие, длинные, много их в пасти… и, наверное, острые, но дарина перчатка этим зубкам оказалась не по зубам.

Правда, и я, как в капкане, очутился. Врезал рукоятью кнута по серой морде раз, другой… не отпускает, зараза. А справа, замечаю краем глаза, еще один появился и, оценив обстановку, начал к прыжку изготавливаться.

Ладно, думаю… не хотите по-хорошему — тогда умрите геройски!

Захлестнул зверюге, лежащему на крыше, шею, вцепился покрепче и, когда волчара справа, наконец, прыгать решился, оттолкнулся, качнулся, «поймал» его сапогами и в обратный полет отправил. Сапоги у меня с подковкой, хоть и не серебряной, как у дариной кобылы, но минут на пяток этот попрыгунчик из игры выбыл.

Ну а я пока все продолжаю на верхнем оборотне висеть — и каждый делает вид, что торопиться ему некуда и незачем. А что, у меня кони мчат так, что глядеть любо-дорого, на флангах пока чисто, в тылу — в смысле, в фургоне у Дарсоланы, судя по звуку, тоже все в норме. И зверь в ткань всеми лапами вцепился, распластался и подыхать от удушья, похоже, явно не настроен. Рычит сквозь перчатку, глазами полыхает. Фонарики у него еще те — два мрачно-багровых круглых огня без всяких зрачков и прочих белков, словно и в самом деле кто-то изнутри черепа керосиновым факелом подсвечивает.