Всадник на белом коне (СИ) - Морозевич Юрий В.

Он вернулся к двери гаража и, изо всех сил упираясь плечом в металлическую плиту, расширил проход, насколько это было возможно. Покончив с этим нелегким делом, он подошел к Алине и аккуратно, неотрывно глядя на манометр на ее запястье, выровнял давление внутри скафандра с внешним, установившимся на базе. Едва прибор показал нужное значение, Фрэд осторожно, дрожащей рукой, сдвинул забрало шлема. Впервые он взглянул девушке прямо в лицо, не спрятанное пусть за прозрачной, но все же совершенно непреодолимой керамлитовой преградой.

Никаких изменений, ни хороших, ни плохих.

Фрэд с усилием проглотил застрявший в горле ком и заставил себя прикоснуться пальцами к жилке на ее шее. Он прекрасно отдавал себе отчет, что от этого простого движения сейчас зависит буквально все.

«Ну же... давай... давай... должна быть справедливость на этом свете... – уговаривал он то ли ее, то ли сам себя. – Не зря же мы проделали такой долгий путь.»

Жилка под рукой дернулась раз... и другой... и третий... Сердце спасенной девушки несомненно билось, хотя и довольно слабо. Фрэд почувствовал себя так, словно с его души свалился огромный камень. Размером с гору Олимп. Он торопливо отстегнул ремни безопасности и сосредоточенно принялся отсоединять систему жизнеобеспечения на скафандре Алины. Освободившись, наконец, от тяжелого и неудобного ранца, он осторожно поднял ее на руки. Почему-то сейчас девушка показалась ему легкой, почти невесомой.

«Нужно срочно отнести ее в медпункт, – лихорадочно думал он. – Провести всестороннее обследование на предмет переломов и возможных внутренних повреждений. Получить полную ФЛ-карту... А, черт! О чем это я? Какая может быть карта, когда нет электричества!.. Тогда что же? Если медицинский бокс отпадает, то лучшего места, чем ее собственная каюта, трудно даже представить. Так и сделаем, а там видно будет.»

Пришла мысль, что для начала неплохо бы освободить Алину от скафандра, однако Фрэд сразу же понял, что делать этого прямо здесь ни за что не станет. Укладывать спасенную девушку на холодный металлический пол гардеробной показалось ему не самой лучшей идеей.

«Не-ет... только там, наверху, на какой-нибудь мягкой кушетке. А что тяжело... ну так что же. Не настолько уж я обессилел, чтобы не подняться на второй ярус. Оставлять бесчувственную Алину здесь никак невозможно.»

Фрэд с драгоценной ношей на руках осторожно выбрался из гардеробной в лестничное фойе и направился прямиком к лестнице. Наплечные фонари давали достаточно света для того, чтобы не слишком опасаться предстоящего нелегкого восхождения. Спасатель в очередной раз помянул недобрым словом проектировщиков столь выдающегося архитектурного шедевра и тяжело зашагал по закручивающимся спиралью ступенькам.

Нужная каюта отыскалась без проблем. Табличка на двери с именем Алины не оставляла никакого простора для сомнений. Фрэд со всей возможной осторожностью уложил девушку на кушетку и выпрямился, переводя дух и озираясь.

Стандартная обстановка, не слишком отличающаяся от его собственной каюты на «Иокогаме». Ничего лишнего. Небольшой столик с компьютером, маленькое кресло и экран визора на противоположной от кушетки стене. Вот, пожалуй и все, если не считать маленькой вазочки с искусственными цветами на узенькой полочке. Окно также имело место быть, прямо над столиком. Однако, как отметил Фрэд, плотно прикрытое металлической шторкой. Видимо, зрелище каменистой пустыни не слишком радовало взгляд девушки-марсолога, а, возможно, причина лежала где-нибудь в области психологии. Не всякий отважится жить в помещении, буквально распахнутом в безжизненные просторы чужой планеты. Хм... «Если долго всматриваться в бездну, то бездна начинает всматриваться в тебя». Скорее всего, Алина испытывала похожее чувство. Фрэд вдруг вспомнил, что его собственное окно на «Иокогаме» тоже задернуто плотной шторкой. И, вероятно, по той же самой причине.

«А может быть, все гораздо проще, – подумал он. – Безрадостные пустынные пейзажи за время многочисленных экспедиций надоели нашему марсологу до такой степени, что лицезреть их еще и в домашней обстановке представлялось худшей из пыток.»

Фрэд склонился над лежащей на кушетке девушкой и осторожно снял с нее шлем вместе с подшлемником. Густые длинные волосы цвета слегка потускневшего золота волнами раскинулись по подушке.

«И вовсе она не блондинка, – откровенно любуясь прекрасным обликом, отметил он. – На редкость правильные черты лица... тонкий нос, высокие скулы... а ниточки бровей вообще кажутся нарисованными... Чувственные губы немного полноваты, но это, скорее, достоинство, чем недостаток. Во всяком случае, над ними, несомненно, поработала исключительно мать-природа, а не рука косметолога. Улыбка у нее должна быть воистину обворожительной.»

Фрэд попытался мысленно представить себе это зрелище, но у него ничего не получилось. Наверняка, реальность по всем параметрам превосходила все, что смогло бы подсказать разыгравшееся воображение. Отсюда и неудача.

«Черт тебя побери! – вдруг рассердился он на самого себя. – Стоишь тут, как болван, и предаешься пустым мечтаниям вместо того, чтобы оказать бедной девушке первую помощь. Или, по крайней мере, убедиться, что она не потребуется. Растяпа!»

Он склонился над лежащей на кушетке Алиной и с хмурым видом принялся расстегивать на ней скафандр. Процедура извлечения из него безвольно обмякшего тела далась на редкость нелегко, так что Фрэд вытер со лба трудовой пот, когда опустевшая оболочка, наконец, полетела на пол. А следом туда же отправилось и белье, пронизанное целой сетью охлаждающих трубок.

«Она убьет меня, когда очнется, – запоздало подумал он, не в силах оторвать взгляд от совершенной формы груди. – Ну и пусть. Оно того стоит.»

Самый беглый осмотр показал, что руки-ноги у нее целы, да и с грудной клеткой все в порядке. Ни гематом, ни, тем более, ссадин... Алина выглядела так, словно вообще ничего не случилось. Что, мягко говоря, представлялось довольно удивительным, учитывая, в какой переплет она попала. И если бы не затянувшийся обморок...

«Такого просто не может быть, – думал Фрэд, не в силах оторвать взгляд от прекрасного тела, совершенные формы которого помимо воли заставляли учащенно биться сердце. – Особенно, если вспомнить то место, где я ее обнаружил. Одно из «мягких зеркал» просто обязано было угодить прямо в нее! И это не считая обычного падения на усеянную камнями поверхность. А какой силы должен быть удар, легко себе представить: почти целое полушарие диаметром около тридцати сантиметров, наполненное ртутью, на огромной скорости влетающее прямо в грудь... или в спину, на выбор, будет пострашнее пушечного ядра. Подобный снаряд способен свалить с ног слона, не то что хрупкую девушку-марсолога. Ну-ка, взглянем еще раз...»

Он снова склонился над Алиной. Чисто, никаких следов возможного удара. Тогда он со всей осторожностью повернул ее на бок и взглянул на спину. То же самое. На теле отсутствовали даже самые незначительные повреждения, а также какие-либо следы соприкосновения с зеркальной субстанцией, чего Фрэд подсознательно опасался. Он вновь уложил девушку на спину и накрыл одеялом.

«Ну, и что же прикажете делать дальше? – он в глубокой задумчивости замер у ложа. – Не нравится мне ее обморок. Спрашивается, что можно предпринять в подобном случае? Правильно, лучше кусочка ватки, пропитанной аммиаком, ничего не придумаешь. И чтобы к самому носу... А где его взять? Естественно, в медицинском боксе.»

Фрэд представил, как он в темноте, подсвеченной лишь парой наплечных фонарей, неуклюже копается среди пузырьков с непонятными надписями, и ему стало плохо. Лучше бы, конечно, обойтись без этого, но если придется...

Он пристально вглядывался в прекрасное лицо, изо всех сил стараясь обнаружить признаки того, что его пациентка, наконец-то, пришла в чувство. В какой-то момент ему даже показалось, что у нее и в самом деле дрогнули ресницы... Однако он тут же списал это на обман зрения. После затянувшейся тряски по марсианской пустыне еще и не то может привидеться.