Звезда без любви не рождается - Эммануил Тафель

Тем не менее, родители и старшие братья делали всё возможное для того, чтобы он сохранил веру в выздоровление.

– Крепись, сынок, ты же мужчина! – твёрдо говорил отец.

– Не трусь, малыш, мы обязательно победим, – поддерживал его старший брат.

– Да оставьте вы парня в покое, – обрывала их мать. – У него всё будет в порядке!

– Да, конечно, – вяло отвечал Игорь, понимая всю бессмысленность успокоительных слов, но в душе его всё ещё теплилась надежда и он регулярно просматривал журналы, знакомясь с новостями кино.

А новости эти были весьма впечатляющи: то известный режиссёр затеет неудавшуюся постановку космической саги, то престарелый киноклассик, всегда снимавший фильмы о любви, вдруг ударится в пробойный материал боевика, то известная актриса, которой надоело прозябать на пенсии, вдруг соберётся выйти замуж и не просто за бомжа, а за популярного телеведущего, который лет на двадцать моложе её. Но самым обидным было то, что экраны кинотеатров не просто заполонили, а полностью оккупировали американские фильмы, причём самого низкого пошиба. Игорь посмотрел некоторые из них и ему стало настолько противно, что появилась оскомина во рту.

Он разговорился с директором одного из кинотеатров и на вопрос, как можно показывать такой маразм, получил ответ, что хороших отечественных фильмов сейчас нет, а кинотеатр простаивать не может. Да, российское кино прекратило существование, а до светлых времён телесериалов ещё надо было дожить…

Таня долго не приходила в сознание, а когда очнулась, то почувствовала такую боль, что громко застонала. Тут же встрепенулась худенькая медсестра, дежурившая в реанимации. Она подошла к кровати, положила Тане прохладную ладонь на лоб и негромко сказала:

– Очнулась, Красавкина, ну вот и хорошо. Скоро танцевать будешь!

Таня глянула поверх одеяла и над своим большим животом увидела загипсованную ногу.

– С танцами, я думаю, придётся подождать, а что с ребёнком? Медсестра поправила капельницу и мельком взглянула на приборы.

– Гинеколог посмотрел вас и сказал, что пока всё в порядке.

– Что значит пока? – встрепенулась Татьяна.

– А незачем бросаться под машины беременной! – резко крикнула сестра и Таня сразу же сникла.

– Как мой Боб?

– Это что муж твой?

– Нет щенок.

– Собачка, к сожалению, погибла и машина разбилась вдребезги. Ремонт придётся оплачивать, вина-то твоя.

Таня завозилась на кровати, стараясь поудобней устроится. Одеяло сползло на пол и медсестра аккуратно его поправила.

– Чёрт с ней с машиной, главное, чтоб ребёнок родился здоровый!

Дверь рывком отворилась и в палату вошли трое мужчин в белых халатах. То, что это были врачи сразу же стало понятно, так как сестра вытянулась по стойке смирно, а главный из них подошёл к Татьяне.

– Как вы себя чувствуете?

– Больно, доктор, – пролепетала она, – и пить очень хочется.

– Еды, питья и медикаментов, всего этого у вас будет достаточно. Главное, что вы пришли в себя, а остальное приложится.

– А что с ногой?

– Открытый перелом, гипс, затем длительная растяжка на спицах. Вам, девушка, придётся набраться терпения. Лечение будет долгим.

– Я понимаю, – вздохнула Таня.

Врач в полголоса продиктовал сестре назначения, она быстро записывала, изредка вглядываясь в его глаза, как преданный пёс ловит взгляд своего хозяина.

– И пожалуйста, учитывая ваше положение, – он выразительно посмотрел на её живот, – вам надо осторожнее двигаться и заодно беречь ногу. Врачи осмотрели ещё трёх больных, лежавших в реанимации и, что-то обсуждая между собой, вышли из палаты.

– Ну, слава богу, пронесло! – с выражением сказала сестра.

– А что такого страшного? – поинтересовалась Таня.

– Ты что не знаешь с кем говорила?

– Нет, а что?

– Да это же зав. отделением Петровский! – сестра сверилась с назначением и сразу же поменяла капельницу. – Его не только сёстры, но и врачи побаиваются. Он строгий, но профессионал высшего класса!

Лечение в больнице пошло Красавкиной на пользу. Через три дня боли в ноге заметно уменьшились, а через неделю ей уже разрешили ходить и она на костылях, животом вперёд, тихонько передвигалась по коридору. Каждый день её навещала мама, принося домашние бульоны, а по выходным приезжал отец.

Николай Привалов, муж, который должен был дни и ночи проводить в больнице, рядом с беременной женой, появился только один раз, а затем надолго укатил в командировку. Но не это беспокоило Татьяну, а то, что ребёнок в животе совсем затих. Не было привычных шевелений, которые она раньше чувствовала. Таню направили к гинекологу и доктор Семёнов принял её в своём кабинете. Это был пожилой человек с кудрявой, седой шевелюрой. Он долго рассматривал рентгеновские снимки, внимательно читал историю болезни, а потом, делая УЗИ, неодобрительно качивал головой и невнятно шевелил тонкими губами.

– Так вы значит падали? – осторожно спросил Борис Михайлович.

– Да, меня сбила машина на дороге.

– Это неприятно, – констатировал врач.

– А что с ребёнком? – робко спросила Красавкина.

Семёнов неторопливо закончил обследование, перевёл результаты на принтер и, посмотрев на Татьяну, внятно сказал:

– Никакой патологии я пока не вижу, ребёнок развивается нормально, хотя перистальтика матки заметно уменьшилась. Я понимаю, что это результат травмы, но только наблюдая вашу беременность, мы со временем сможем сказать, что будет с ребёнком. Очень бы хотелось, чтобы роды прошли нормально, но ваше состояние пока этому не способствует. Так что поправляйтесь!

Врач встал, закончив беседу, а сестра помогла Татьяне вернуться в палату. Плохое предчувствие не оставляло её и тревожное состояние усилилось. Когда пришла мама, Таня расплакалась и всхлипывая проговорила:

– Борис Михайлович сказал, что ребёнок в порядке, а матка совсем плоха.

– Кто такой этот Борис Михайлович? – сурово спросила Валентина Михайловна.

– Гинеколог, зав. отделением.

– И хорошо, что ребёнок нормальный, но тебе сейчас не о ребёнке, а о себе думать надо. Вон как исхудала, одни рёбра торчат.

– И живот выпирает, – улыбнулась сквозь слёзы Татьяна.

Со временем пребывание в больнице стало для неё привычным. Дни сменялись днями, но уже через три недели гипс сняли и Красавкину стали готовить к операции по установке металлических спиц. Сама операция длилась несколько часов и нога после неё ещё долго болела. Если с гипсом на ноге она могла ещё кое-как ходить, то с громоздким аппаратом, она стала совершенно не транспортабельной и передвигалась только в инвалидной коляске.

Всё это так плохо на неё подействовало, что ещё не так давно красивая, весёлая девушка превратилась в худую, страшную, с тяжёлой депрессией женщину. По утрам она боялась смотреть в зеркало, чтобы не расстроиться ещё больше. Тяжёлое состояние не лучшим образом сказалось на её беременности.

Таня не могла есть, у неё совершенно пропал аппетит и её большой живот, вместо того, чтобы расти, стал почему-то уменьшаться.

Целые ночи напролёт она лежала с открытыми глазами и бездумно смотрела в тёмный потолок. Зав. отделением Петровский, опасаясь за её состояние, неоднократно говорил с Валентиной Михайловной, стараясь убедить её в необходимости аборта по медицинским показаниям.

– Вы только Тане об этом не говорите, – дочь не вынесет этого.

– Сейчас речь идёт о здоровье матери и если она не поправится, то гарантировать нормальные роды никто не сможет!

– Доктор, сделайте всё возможное, а там уж как бог даст.

В оставшиеся до родов два месяца, Татьяна почти не двигалась. Её возили утром в туалет, обедала она в постели и только медбрат, молодой, спортивный парень, три раза в неделю делавший массаж, мог её немного расшевелить.

Ситуация усугубилась тем, что когда Николай Привалов вернулся из командировки и зашёл в больницу навестить жену, он её не узнал. Перед ним лежала худая, незнакомая женщина, которая не ответила на его приветствие и за время свидания ни разу не улыбнулась. Николай испугался, ему было неприятно и он решил, что в следующий раз появится в больнице только в случае крайней необходимости.

Доктор Петровский и гинеколог Борис Михайлович периодически навещали больную, говорили успокаивающие слова и многозначительно переглядывались. Наконец, по решению ортопедов было решено снять металлический аппарат с ноги. Операцию по выемке спиц проводили под общим наркозом и, когда она закончилась, Красавкину положили в реанимацию, так как остановить кровотечение долго не удавалось. На третий день, утром, Татьяна пришла в себя и сразу же почувствовала, что начались схватки. Боль приходила волнами, становилось трудно дышать и Таня закричала. Через минуту прибежала дежурная сестра, вызвала врача и, после короткого консилиума, роженицу перевели в гинекологию.