Звезда без любви не рождается - Эммануил Тафель

Справа, с большим трудом, сполз с кровати толстый дядька. Его лицо покраснело от напряжения.

– Простите, вы не скажете где я?

– Как это где! В неврологии. Тебя вчера по скорой привезли. Что-то вкололи, потом капельницу поставили, вот ты и заснул.

– А поговорить с врачом можно?

– Обход будет и поговоришь!

Игорь попытался сесть на кровати, но снова закружилась голова и потолок поплыл.

«А как же в туалет?» – мелькнула мысль.

Как бы в ответ на это, открылась дверь и появилась толстая санитарка с судном в руке.

– Меньшов, тебе не велено вставать, поднимай попу, все дела в кровати будешь делать.

– Да вы что, я сам, мне бы только до туалета дойти.

– Сказано лежать, значит лежать, а то привяжу к кровати, мне это недолго.

Пришлось подчиниться, затем сестра протерла ему руки гигиенической салфеткой и только после этого принесла завтрак. Когда начался обход, все больные встали у своих кроватей, только Меньшов лежал. В палату вошли врачи и старшая сестра с журналом назначений. Они по очереди беседовали с каждым больным и наконец подошли к кровати Меньшова.

– Как самочувствие, молодой человек? – спросил его седой врач, очевидно зав. отделением.

– Спасибо, хорошо, вот только голова немного кружиться.

– Насчёт хорошо, вы конечно погорячились, – вступил в разговор худощавый врач, который осматривал Игоря в военкомате. – Голова болит, мушки перед глазами бегают?

– Да, к сожалению.

Врачи о чём-то поговорили между собой и старший обратился сестре:

– Компьютерную томографию, энцефалограмму, общий анализ крови и мочи. Срочно!

– Доктор, мне бы домой поскорее. Родители волнуются.

– Да, да, конечно, – скороговоркой проговорил врач и перешёл к следующему больному.

То, что его выписывать не собираются, Игорю стало понятно через несколько дней, когда после обследования к нему в палату зашёл лечащий врач Синельников.

– Не хочу вас расстраивать, Меньшов, но результаты анализов у вас не блестящие. Будем лечиться и прошу вас неукоснительно выполнять все медицинские предписания.

– И как скоро домой?

– А это уже зависит не только от врачей, но и от вашего желания помочь себе. Так что старайтесь! Я уверен, что всё будет хорошо! – и доктор Синельников быстро вышел из палаты.

Потянулись томительные дни пребывания в больнице: после завтрака приём таблеток, затем капельница часа на два, а после обеда массаж и инъекции. Ужин, как правило, начинался в шесть часов и плавно переходил в просмотр телевизора, но уже через пару часов свет в палате выключался на ночь. Спал Игорь плохо, так как постоянно одолевали тревожные мысли. Родители, страшно волнуясь, приходили по выходным дням. Мама приносила в кастрюльке куриный суп и домашние вкусности, но аппетита не было. Часто болела голова и настроение падало. Мама подолгу беседовала в кабинете с лечащим врачом и возвращалась в палату с заплаканными глазами.

Недели через две Игорю разрешили выходить в коридор, а в тёплые дни гулять в парке рядом с больницей. Однажды во время прогулки Меньшов увидел старого знакомого. Василий Рябчиков неспешно прогуливался в парке и синяя больничная пижама смотрелась на нём как костюм на обезьяне.

– Привет, – Василий протянул здоровенную лапу.

– Ты как здесь оказался? – Игорь пожал ему руку. – Я думал, что ты уже в армии маршируешь.

– Да вот засунули гады в психосоматику. Говорят буйный, вкололи аминазин, привязали к кровати. Две недели как бобик в палате сидел, сегодня первый день на прогулке.

– А ты что действительно буйный?

– Да какой там, кузнец я. В цеху всю жизнь вкалываю, а меня в пехоту, землю копать. Вот я и возмутился.

– Ну нельзя же так резко!

– Да ты прав, немного погорячился.

Они шли по аллее парка, окружённой высокими, зелёными деревьями. Сквозь листву пробивались солнечные лучи, играя зайчиками на покрашенных скамейках. Больные гуляли по асфальтовой дорожке, лентой окружавшей больничные корпуса, дышали свежим воздухом. В двенадцать часов сёстры попросили всех вернуться в палаты. На следующий день Игорю назначили лечебную физкультуру и инъекции витаминов.

– Ну раз колим витамины, значит на поправку идёшь, – со знанием дела сказала медсестра Наташа, полная, грудастая блондинка, уже давно работающая в больнице.

– Что-то я этого не чувствую, – грустно признался Меньшов. – Настроение поганое, голова болит и есть не хочется.

– А девку тебе хочется? – игриво спросила Наташа, приподнимая могучую грудь.

– Это смотря какую. Вот моя ненаглядная уже две недели не приходит и не звонит даже!

– Может заболела, потому и не показывается. Ты не переживай, всё будет в шоколаде.

Наташа аккуратно сделала укол, прижала ранку ватой и, выпроваживая Игоря из процедурной, громко крикнула, – Следующий!

Но Татьяна, слава богу, не болела, а наоборот, очень даже хорошо себя чувствовала. А как может быть иначе, если она в это время загорала на средиземноморском пляже в Испании, в двух километрах от Барселоны. Она прилетела неделю назад, мама заказала в турбюро отель, а папа оплатил перелёт.

Всё произошло так быстро и неожиданно, что Таня ни минуты не раздумывала.

Соседом в самолёте оказался очень симпатичный молодой человек, ну, честно говоря, не очень молодой: Николаю Привалову исполнилось тридцать пять, он был ведущим руководителем фирмы и по мнению Валентины Михайловны, матери Тани, очень подходил ей в друзья.

Они легко познакомились, всю дорогу болтали и отдыхать должны были в одном отеле. То, что их номера оказались по соседству, Таню совершенно не смутило. Николай был хорошо воспитан, шутливо говорил комплименты, не задумываясь тратил деньги на подарки, а в свободное время занимался фитнесом в спортзале.

Тане он понравился, они с утра до вечера были вместе и поцелуй в парке у фонтана, случился как бы сам по себе. «Что-то я не то делаю, – мелькнула шальная мысль, – вроде я замуж за Игоря собиралась», – но мысль мелькнула и Таня легко отогнала её.

Ночь они провели вместе, а наутро проснулись в одной постели. Николай оказался хорошим, очень опытным любовником. Он был ласковым, нежным и в меру агрессивным. Чётко знал, что может понравиться женщине, а от чего надо воздержаться. В общем Таня осталась довольна и счастливая улыбка не сходила с её лица.

Через две недели они прилетели домой и, что самое удивительное, в родном городе продолжали и дальше встречаться. Николай часто после работы заходил к ним домой, ужинал и совершенно околдовал родителей. С отцом он беседовал об авиации, предсказывая значительный прогресс, а с Валентиной Михайловной обсуждал распущенные нравы современной молодёжи.

Так уж произошло, что через два месяца, за время которых Таня ни разу не позвонила Игорю, Николай Привалов сделал ей предложение и она с радостью приняла его. Родители были довольны, а Таня просто счастлива, так как с её женскими делами начались неполадки и в том, что беременна она уже не сомневалась.

Лечебная физкультура давалась Меньшову легко, он свободно делал приседания, наклоны и повороты, а затем, с разрешения лечащего врача, начал бегать кросс вокруг больницы. Настроение улучшилось, голова не болела и, когда он упал без сознания в коридоре больницы, не только врачи, но и профессор был неприятно удивлён.

На обследовании компьютерной томографией никаких патологических изменений выявлено не было, но светило нейрофизиологии из Москвы лишь скептически покачал головой и назначил комплексное лечение. Для Меньшова это означало строжайший режим, инъекции, капельницы и таблетки по схеме, диетическое питание и запрет на выход из больницы. Особенно гнетуще действовала атмосфера клиники, где было много тяжело больных и, кроме телевизора, никаких развлечений.

Три месяца пролетели незаметно, но никаких улучшений в своём состоянии Игорь не заметил. Хорошее настроение сменилось на тяжёлую депрессию, а здоровый аппетит завершился головной болью. Немного успокаивало то, что теперь на прогулках по больничному двору Меньшов встречал Василия Рябчикова не с гантелями в руках, а в инвалидной коляске. Игорь понимал, что нельзя радоваться чужому горю, но удивляло то, что здоровенного парня, который до больницы гнул кочергу, теперь вывозили на прогулку в коляске.

– Залечили гады! – с тоской говорил Василий, а Меньшов с тревогой думал о том, как выбраться из этой ситуации, в которой ни он, ни врачи не видели положительной перспективы.

Заметно огорчил один случай. Родители взяли его на выходные из больницы домой, но он не смог вспомнить этаж, на котором находится их квартира.

Отец пытался его успокоить и призывал держаться молодцом, но у Игоря это плохо получалось. Во всей этой дурацкой ситуации единственным светлым пятном было то, что иногда вечером настроение улучшалось, голова переставала болеть и даже появлялся аппетит. Игорь самостоятельно готовил себе яичницу с колбасой, крошил в тарелку крупно нарезанные помидоры, а затем поедал всё это с чёрным хлебом. До позднего вечера он работал над раскадровкой фотографий, писал сценарные разработки и созванивался с друзьями.