Превращение - Анна Гурова

Надо ли упоминать, что он тоже был в чёрном?

И ещё потом почему-то подумалось, что он нерусский, хотя никаких оснований так думать не было. Наверно, мне слишком хотелось найти в нём хоть что-то особенное.

Второе, что мне в нём понравилось — он оказался очень простым в общении. Дружелюбный, свойский. Однако при этом в нём ощущалась полная уверенность в себе — но без наглости, без надменности и агрессии. Уверенность, которую не надо ежеминутно доказывать и подтверждать. «Видно, он из тех, кто мягко стелет, — подумал я. — Теперь понятно, почему он мне понравился».

Я сам всегда хотел быть таким.

Быстро темнело. Небо стало цвета индиго; с каждой минутой в нём загорались новые звёзды. Лужи затянуло плёнкой льда.

— Здесь гулять негде, — сказала Ники. — Народ сейчас после работы в метро ломится, затопчут.

— Я знаю хорошее место, — сказал Грег. — Пошли.

Мы прошли вдоль торговой зоны у метро, миновали троллейбусный парк, автозаправку и вышли к последнему остатку пустошей.

Это была полоса отчуждения шириной метров в пятьсот, оставленная между двумя кварталами новостроек по причине того, что там проходила ЛЭП. Вышки стояли в два ряда, неся тяжкие гроздья проводов, а между ними шелестел мёртвый обледеневший бурьян. Грег повёл нас по одному ему видимой тропинке, лавируя среди сухого чертополоха. Вскоре впереди показалось что-то тёмное, закрывающее небо. Оказалось, что это невысокий круглый холм — не то курган, не то бункер старинного бомбоубежища. Туда-то мы и взобрались.

Сверху холм был увенчан четырёхугольной бетонной плитой. Вдалеке, куда ни глянь, светились окна новостроек. Странный холм и его окрестности были единственным чёрным пятном в кольце огней. Провода над нашими головами басовито гудели на ветру, и казалось, будто это металлическое гудение издаёт текущее по ним электричество.

— Располагайтесь, — сказал Грег, садясь прямо на бетон.

Ники немедленно последовала его приглашению, и приняв элегантную позу, разлеглась на плите, как на пляже. Я остался на ногах. Это место выглядело весьма неуютным, даже если не брать в расчёт ветер и холод. Одинокая возвышенность, которая просматривается со всех сторон, и мы торчим на её верхушке. Нет, прикольно. Но как-то слишком… торжественно.

Воздух вдруг странно зарябил. У меня зачесались глаза, будто ветер набросал в них пыли. И почему-то подумалось о Валенке.

— А где Валенок? — спросил я, протирая глаза. — Я думал, вы втроём будете.

— Мы и будем втроём, — сказала Ники. — Он пошёл за пивом, скоро появится. Да вот он.

— Где?

— Обернись.

Я развернулся на каблуках и увидел Валенка. Он стоял у меня за спиной, держа в лапе бутылку пива, и ухмылялся. Было полное ощущение, что он возник прямо из воздуха.

— Так и знал, что вы сюда полетите, — сказал он невнятно, открывая пиво зубами. — Приятное местечко, правда?

Я молча кивнул, пытаясь понять, откуда он возник. Если отбросить все совсем уж невозможные варианты, оставался только один — телепортировался. Или я окончательно ослеп. Все подходы к холму просматривались метров на двести. И, если уж рассматривать и эту версию — я не заметил, чтобы он сюда подлетал. Но кое-что я всё-таки отметил: стоило ему появиться, как у меня сразу перестали чесаться глаза.

— Ну-ка, что там у тебя? — оживилась Ники при виде бутылки. — Дай глотнуть!

— А тебе уже исполнился двадцать один? — строго спросил Валенок, плюхаясь рядом с ней на бетон. На фоне Грега он казался огромным, как танк, но почему-то не казался угрожающим. В общем, хотя Грег был в полтора раза меньше его, сразу чувствовалось, кто тут главный.

Ники, там и не допросившись пива, пожала плечами и растянулась на спине, закинув руки за голову.

— Посмотрите, сколько звёзд! — сказала она мечтательно. — Всё небо усыпано! А как сегодня хорошо виден Млечный путь!

— Одна спираль? — уточнил Валенок.

— Издеваешься? Обе, конечно! А вон, смотри — астероид полетел! Лёша, ты когда-нибудь видел парад планет?

Я тоже уставился наверх. Но не увидел ничего, кроме десятка каких-то крупных звёзд, хаотически раскиданных по небу. А при чём тут две спирали и астероид, я вообще не понял, и решил, что это какой-то непонятный юмор.

Спрашивать я не стал. Сами меня пригласили — вот и посмотрим, о чём поведут речь. Некоторое беспокойство всё ещё сидело внутри меня. Несмотря на первое приятное впечатление от Грега, я не забыл о вертикальных зрачках его приятелей.

Но Валенок легко меня разговорил. Когда ему надоело любоваться звёздами, он с недоброй ухмылкой повернулся ко мне.

— Леха, ты че так напрягся? Чего стоишь с таким лицом, будто у тебя геморрой? Думаешь, мы натовцы, сейчас будем выведывать твои атомные секреты? Или завербовать тебя хотим, а?

— С чего это ты решил, что я имею отношение к атомным секретам? — бдительно спросил я.

— Это я ему рассказала, — ответила Ники. — Кстати, Грег — Лёша в секретном НИИ работает. В том, ядерном, которое на набережной. Где проектируют эти, как их, щиты для реак…

— Ники, ну молчи! — не выдержал я. — Это же военная тайна!

— Да её весь район знает. Спроси любую тётку в магазине…

— Ну и что. Мало ли кто что знает? Пусть весь район знает, а я давал подписку о неразглашении!

Сказал, и сам же рассмеялся.

— Молодец, — произнёс Грег. — Мне нравится этот подход. И твоя специальность — тоже. Уважаю людей, которые предпочитают глобальные цели сиюминутным.

Ники, явно подлизываясь к Грегу, протянула:

— Высвобождение энергии из низшей материи этого мира и управление ей — что может быть круче? Атомная энергия, это такая невообразимая сила… А ты ей повелеваешь… Наверно, это просто завораживает. В этом есть что-то от магии.

Я почувствовал себя польщённым, но вскоре мне стало стыдно.

— На самом деле, — сказал я откровенно (чему сам слегка удивился), — вначале я именно так и рассуждал. Хотелось даже не науку двигать, а самому что-то создавать. Что-то значимое, мощное. И куда меня в итоге привели эти мечты? В полумёртвый институт, в загнивающую контору нищих бездельников… Одним из которых я и сам постепенно стал.

— Твоей вины в этом нет, — возразила Ники. — Сейчас такое время, что все институты загнивают, но это же временно.

— Это «временно» может затянуться лет на двадцать!

— Ну и что? — буркнул Валенок. — Что такое двадцать лет?

— Конечно, я в любой момент мог уйти, — продолжал я, не реагируя на его подколку. — Но сначала я не разобрался, а когда разобрался, мне уже всё стало пофигу. Да и не ждут меня нигде…