Таинственное пламя царицы Лоаны - Умберто Эко

Что бы я делал без Сибиллы. Жесткая и нежная, хитрая как голубица. Опять меня повело на сладкие мысли, завертелся осточертелый волчок — а может, а может…

Однако, к счастью, беседа с вдовушкой меня измотала. Пришлось отправляться домой. Паола высказала мнение, что за последние дни я стал совсем какой-то умученный. Лучше, вероятно, мне ходить в контору не каждый день, а через день.

Я старался думать о постороннем:

— Сибилла, моя жена сказала, что у меня была подборка высказываний о тумане. Где они?

— Да, есть куча рваных ксерокопий. Но я переписала все тексты в компьютер. За что благодарить, это просто удовольствие. Я сейчас, мы быстро найдем, в какой папке.

Я, конечно, знал, что существуют на свете компьютеры (как и что существуют аэропланы), однако, безусловно, я притронулся к компьютеру впервые в этой новой жизни. Все вышло как с велосипедом — стоило сесть за клавиатуру, пальцы забегали самостоятельно.

Туманов у меня набралось на сто пятьдесят страниц. Действительно, думаю, сильно мне душу перепахали эти туманы… Вот «Флатландия»[134] Эбботта: двухмерная среда, где живут только плоские фигуры, треугольники, квадраты, многоугольники. Как же им узнавать друг друга, если сверху посмотреть они не способны, а при взгляде сбоку видимы только линии? А благодаря туманам. Если в атмосфере присутствует туман, то предметы, которые находятся на расстоянии, скажем, в три фута, мы видим значительно хуже, чем предметы, расположенные на расстоянии двух футов одиннадцати дюймов. В результате тщательное и постоянное наблюдение за сравнительной ясностью или расплывчатостью линий позволяет нам делать заключение о конфигурации предметов, причем с огромной точностью. Везет же треугольникам, блуждают себе в тумане и все понимают: вот он шестиугольник, вот он параллелепипед. Хотя двухмерные, однако счастливее меня. Большинство накопленных цитат я знал наизусть.

— И с чего бы это? — ломал я голову, рассказывая Паоле. — Ведь все мое должно было быть забыто? А коллекция цитат уж такая моя! Она подобрана лично мною.

— А ты не думай, будто помнишь то, что насобирал, — отвечала Паола. — Ты, наоборот, насобирал все, что помнил. Цитаты — часть твоей энциклопедии. Как все те прочие стихотворения, которые ты читал здесь мне в первый день, вернувшись из больницы домой.

Как бы то ни было, цитаты я припоминал сразу. Начиная с известной Дантовой:

Как, если тает облачная мгла,Взгляд начинает различать немногоВсе то, что муть туманная крала,

Так, с каждым шагом, ведшим нас пологоСквозь этот плотный воздух под уклон,Обман мой таял, и росла тревога…[135]

У Д'Аннунцио хороший туман в «Ноктюрне»: Кто-то проходит рядом со мной, не вызывая шуму, будто бы босиком… Туман попадает в рот, наполняет легкие. У Каналь Гранде туман скопляется, застаивается. Незнакомцы все серы, все легки, незнакомцы — тени. Под самым домом антиквара он вдруг стремительно исчезает. Вот, антиквар — истинно черная дыра: что упало, то пропало, не жди возврата.

Вот Диккенс, известное начало «Холодного дома»: Туман везде. Туман в верховьях Темзы, где он плывет над зелеными островками и лугами; туман в низовьях Темзы, где он, утратив свою чистоту, клубится между лесом мачт и прибрежными отбросами большого (и грязного) города.[136] Туман и у Эмили Дикинсон: Let us go in; the fog is rising.[137]

— Пасколи я не читала до сих пор, — говорила Сибилла. — Ты подумай, какая прелесть. — Сейчас она совсем близко склонилась ко мне, чтобы читать с монитора, так что могла бы и скользнуть прядью по моей щеке. Могла, но не скользнула. Теперь уж не по-французски, она тихо читала по-итальянски с этим мягким славянским выговором:

…Immobili tra la leggieracaligine gli alberi: lunghilamenti di vaporiera…

…Немо и серо утро,земля пропахла грибами,и каплями полон сад.

Деревья в туманной пудре,и горестно за стволамилокомотивы трубят.[138]

Третью цитату она не сумела прочитать: — La nebbia… gemìca?

— Gèmica.

— А, понятно.

Видно, она рада выучить новое слово.

La nebbia gemica, tira una buffach'empie di foglie stridule il fosso;lieve nell'arida siepe si tuffail pettirosso…

Взвыл туман, заворотил листыи в канаву зашвырнул взакрутку,прыгнула в неплотные кустыкрасногрудка;

Под туманом бьются камышии трясется рощица окольня,над туманом высится в тишиколокольня…[139]

Замечательный туман у Пиранделло,[140] вот неожиданность, казалось бы — как может быть хороший туман у сицилийца? Туман рвался в клочья… Вокруг каждого фонаря зевал ореол. Хотя, конечно, куда ему против миланского тумана, описанного Альберто Савинио:[141] Туман комфортабелен. Он превращает города в большие бонбоньерки, а жителей в конфеты. В тумане идут женщины и девушки в капюшонах. Легкий пар витает у их ноздрей, полуоткрытых губ. Входить в гостиные, расширенные зеркалами… Целоваться, выдыхая остатки тумана, когда снаружи туман жмется в сукно, матовит, стекла, ненавязчивый, томный, покойный…

Миланские туманы у Витторио Серени:

Распахнуты в пустоту двери в туманный вечер. Никто не входит — не выходит, разве что кроме кома смога, кроме вопля мальчишки — вот парадокс — «Иль Темпо ди Милане» — алиби, благословение. В тумане все потаенное сокрыто, движется и доходит до меня, отходит от меня историей, памятью, двадцатый — тринадцатый — тридцать первый года как трамвайные номера…[142]

Чего я только не надергал. Вот «Король Лир»: Туман болотный, Подъятый мощным солнцем, отрави Всю красоту ее, убей в ней гордость![143]

А Дино Кампана? Через бреши ржавых рыжих бастионов, размытых туманом, отверзаются молча долгие улицы. Коварный пар тумана угрустняет дворцы, кутая башенные макушки, на немых и опустелых стогнах, как после разгрома.[144]

Сибиллу обворожил Флобер: Голые окна спальни, расположенной во втором этаже, пропускали белесый свет. В окна заглядывали верхушки деревьев, а там дальше при лунном свете над рекой клубился туман, и в нем тонули луга.[145]

Восхитилась она и Бодлером: В туманной сырости дома, сливаясь, тонут, В больницах сумрачных больные тихо стонут.[146]

Эти чужие слова пробивались из Сибиллиных уст с журчанием, будто из ледового кладезя. Кому случится, кому сулится Твоя невинность, ключ родниковый?

Сибилла была, тумана не было. Туман рассеялся от чужих глаз, от чужих слов. Может, когда-нибудь мне удастся занырнуть в тот туман, если Сибилла поведет меня бок о бок, рука в руке.

Я несколько раз показывался Гратароло, он одобрял все действия Паолы. Он сказал, что благодаря ее разумному поведению я стал почти самостоятелен и сумел счастливо избежать примарных фрустраций. Это он так думает, Гратароло.

Вечерами мы (я, Джанни, Паола и наши девочки) играли в тихие игры — в скрэббл. Домочадцы утверждают, что это мое любимое занятие. Я все так же бойко, как до болезни, подбираю слова, в том числе очень хитрые, вроде акростих (уцепившись за слово акр), или очень заковыристые, типа зевгма.[147] Я оприходовал ценные буквы Э и 3 в двух далеко друг от друга отстоящих клетках, заняв концом слова угловой красный квадрат и сумев наступить еще на один красный квадрат, выложил слово эмфитевзис.[148] Двадцать одно очко, умножаем результат еще и на девять (потому что есть две красные клетки, каждая из которых — утроение); плюс пятьдесят очков в качестве приза за освоение всех имеющихся на руках букв; вот двести тридцать девять очков единым махом. Джанни обозлился: ах, вот ты какой! если это называется терять память! — вопил он. Думаю, это был наигрыш, чтобы меня ободрить.

Беда не только в потере памяти, а в том, что моя новая память — фуфло. Гратароло что-то проронил в самом начале о том, что, имея память в таком примерно состоянии, как моя, кое-кто придумывает себе обрывки прошлого, ни в коем виде не переживавшегося взаправду, — чтобы иметь хоть какие-то воспоминания. Что, и Сибилла тоже — простая фикция?

Надо как-то спасаться. На работу ходить — мука смертная. Я сказал дома Паоле: «Работать утомительно».[149]

Вечно одно и то же, одна и та же улица. Уехать, что ли? Мой офис дышит себе полной грудью, всем заправляет Сибилла, подготавливает каталог. Мы можем поехать, ну скажем, в Париж.