Изумруд раджи (сборник) - Агата Кристи

Снова усевшись в купе вагона первого класса, Джордж лениво просматривал новости в газете. Внезапно он резко выпрямился и уставился на лежащий перед ним газетный лист:

«Романтическая свадьба состоялась вчера в Лондоне. Лорд Роланд Гейг, второй сын маркиза Эксминстера, женился на великой княгине Катонии Анастасии. Церемонию держали в глубокой тайне. Великая княгиня жила в Париже со своим дядей со времени восстания в Катонии. Она познакомилась с лордом Роландом, когда он работал секретарем посольства Великобритании в Катонии, и их отношения начались еще в то время».

– Ну, будь я…

Мистер Роланд не мог придумать достаточно сильных слов для выражения своих чувств. Он сидел и смотрел в никуда. Поезд остановился на маленькой станции. В вагон вошла дама и села напротив него.

– Доброе утро, Джордж, – приветливо поздоровалась она.

– Боже правый! – воскликнул Джордж. – Элизабет!

Женщина улыбнулась ему. Она выглядела еще более красивой, чем прежде, если это возможно.

– Послушайте, – вскричал Джордж, сжимая голову руками, – скажите мне, бога ради, кто вы – великая княгиня Анастасия или Бетти Блестящие Глазки?

Она уставилась на него.

– Я ни та ни другая. Я – Элизабет Гейг. Теперь я могу все вам об этом рассказать. И мне надо извиниться перед вами. Видите ли, Роланд – он мой брат – всегда был влюблен в Алексу…

– Вы имеете в виду великую княгиню?

– Да, так ее называют родные. Как я сказала, Роланд всегда был влюблен в нее, а она – в него. А потом началась революция, и Алекса жила в Париже, и они только собирались уладить это дело, как явился старый Штюрм и стал настаивать, что Алекса должна уехать с ним. Он хотел заставить ее выйти замуж за принца Карла, ее кузена, ужасного прыщавого мальчишку…

– Кажется, я с ним знаком, – сказал Джордж.

– Она его просто терпеть не может. И старый князь Узрик, ее дядя, запретил ей видеться с Роландом. Поэтому она сбежала в Англию, а я приехала в город и встретила ее. Мы дали телеграмму Роланду, который был в Шотландии. И как раз в последний момент, когда мы ехали на такси регистрировать брак, мы нос к носу столкнулись со старым князем Узриком, ехавшим в другом такси. Конечно, он поехал за нами, и мы чуть с ума не сошли, пытаясь придумать, что нам делать, потому что он закатил бы ужасную сцену, и в любом случае он ее опекун. Тогда мне в голову пришла блестящая мысль поменяться с нею местами. В наше время девушку почти совсем не видно, разве что кончик ее носа. Я надела красную шляпу Алексы и коричневую накидку, а она надела мою серую. Потом мы велели таксисту ехать на вокзал Ватерлоо. Там я выскочила и поспешила в помещение вокзала. Старый Узрик последовал за красной шляпкой, конечно, не обратив внимания на другую пассажирку такси, которая съежилась на заднем сиденье, но, разумеется, нельзя было позволить ему увидеть мое лицо. Поэтому я просто вскочила в ваш вагон и отдалась на вашу милость.

– Милости у меня много, – заметил Джордж. – Но вот остальное…

– Я знаю. Вот за что мне нужно извиниться. Надеюсь, вы не очень на меня сердитесь. Видите ли, вы так настаивали на подлинной тайне, как в книгах, что я не могла устоять против соблазна. Я выбрала на платформе человека довольно мрачного вида и велела вам за ним следить. А потом сунула вам сверток.

– С обручальным кольцом.

– Да. Мы с Алексой купили его, потому что Роланд должен был приехать из Шотландии перед самой свадьбой. И, конечно, я знала, что к тому времени, как я попаду в Лондон, оно уже не понадобится – им придется использовать кольцо для штор или еще что-нибудь.

– Понятно, – сказал Джордж. – Как всегда бывает в таких случаях, все так просто, когда знаешь! Позвольте мне, Элизабет…

Молодой человек стянул с ее левой руки перчатку и издал вздох облегчения при виде ее ничем не украшенного безымянного пальца.

– Все в порядке, – заметил он. – В конце концов, это колечко еще пригодится.

– Ох! – воскликнула Элизабет. – Но я же ничего о вас не знаю.

– Вы знаете, какой я милый, – возразил Джордж. – Между прочим, мне только что пришло в голову: вы, конечно, леди Элизабет Гейг?

– О! Джордж, неужели вы сноб?

– Собственно говоря, скорее – да. Мой лучший сон – это когда мне приснилось, будто король Георг занял у меня полкроны, чтобы я навестил его в выходные. Но я думал о своем дядюшке, том самом, который меня прогнал. Он ужасный сноб. Когда он узнает, что я собираюсь на вас жениться и что у нас в семье будет титул, он сразу же сделает меня партнером!

– О! Джордж, он очень богат?

– Элизабет, вы меркантильны?

– Ужасно. Обожаю тратить деньги. Но я думала об отце. Пять дочерей, море красоты и голубой крови… Он просто жаждет заполучить богатого зятя.

– Гм, – произнес Джордж, – это будет один из браков, устроенных на небесах и одобренных на земле. Давайте поселимся в Роуленд-Касл. Меня наверняка выберут лорд-мэром, если вы будете моей женой… Ох, Элизабет, дорогая, вероятно, я нарушу внутренние правила компании, но я просто должен вас поцеловать!

Песня за шесть пенсов

Королевский адвокат[5], сэр Эдвард Поллизер, жил на Куин-Эннз-клоуз, номер 9. Куин-Эннз-клоуз – это тупик. В самом центре Вестминстера он ухитряется сохранять спокойную атмосферу старых времен, далекую от суматохи двадцатого века. Она прекрасно подходила сэру Эдварду Поллизеру.

Сэр Эдвард прежде был одним из самых выдающихся уголовных адвокатов своего времени, а теперь он отошел от дел и развлекался, собирая богатую криминологическую библиотеку. И еще он написал толстую книгу «Воспоминания знаменитых преступников».

В тот вечер сэр Эдвард сидел у камина в своей библиотеке, потихоньку пил отличный черный кофе и качал головой над томом Ломброзо. Такие оригинальные теории – и полностью устаревшие…

Дверь почти бесшумно открылась, и его хорошо вышколенный слуга подошел по пушистому ковру и деликатно произнес тихим голосом:

– Вас хочет видеть молодая леди, сэр.

– Молодая леди?

Сэр Эдвард удивился. Случилось нечто выходящее за рамки обычных событий. Потом он подумал, что, возможно, пришла его племянница Этель, – но нет, в таком случае Армер так бы и сказал.

Он осторожно осведомился:

– Эта леди не назвала свое имя?

– Нет, сэр, но сказала, что совершенно уверена: вы захотите ее принять.

– Проводите ее сюда, – распорядился Поллизер. Он был приятно заинтригован.

Высокая стройная женщина лет тридцати, одетая в черное пальто хорошего покроя и маленькую черную шляпку, подошла к сэру Эдварду, протянув руку, по ее лицу было видно, что ей не терпится быть узнанной. Армер удалился, бесшумно прикрыв за собой дверь.

– Сэр Эдвард, вы ведь меня знаете, не так ли? Я – Магдалена Воган.

– Ну конечно! – Он тепло пожал протянутую ему руку.

Теперь Поллизер ее отлично вспомнил. Путешествие домой из Америки на «Силурике»! Очаровательный ребенок – поскольку она тогда была еще совсем ребенком. Он влюбился в нее, вспомнил он, как может влюбиться скромный пожилой светский человек. Она была такой обворожительно юной – такой нетерпеливой – такой полной восхищения и преклонения, просто созданной для того, чтобы взять в плен сердце мужчины, которому вот-вот стукнет шестьдесят… Это воспоминание заставило его еще с большей теплотой сжать ее руку.

– Вы доставили мне большую радость. Садитесь, прошу вас. – Поллизер придвинул ей кресло, говоря ровно и непринужденно, но все время гадал, зачем она пришла. Когда наконец непринужденный поток светской беседы иссяк, наступило молчание.

Ее ладонь сжимала и отпускала подлокотник кресла, женщина облизывала губы. Вдруг она резко произнесла:

– Сэр Эдвард, мне нужна ваша помощь.

Он удивился и машинально пробормотал:

– Да?

Она продолжила с еще большей настойчивостью:

– Вы сказали, что, если мне когда-нибудь потребуется помощь, что, если вы сможете что-нибудь для меня сделать, в любой момент, в любое время, вы это сделаете.

Да, он действительно так сказал. Такие вещи всегда говорят, особенно в момент расставания. Сэр Эдвард вспомнил, как дрогнул его голос, как он поднес ее руку к губам.

– Если я смогу что-то сделать для вас, – помните, я говорю серьезно…

Да, такие вещи всегда говорят… Но очень редко человеку приходится держать свое слово! И уж, конечно, не через – сколько? – девять или десять лет… Он бросил на нее быстрый взгляд: она по-прежнему была очень хорошенькой, но потеряла то, что составляло для него ее очарование, – этот вид наивной, нетронутой юности. Теперь ее лицо стало более интересным – возможно, более молодой человек так и подумал бы, – но сэр Эдвард теперь совсем не ощущал того прилива теплых чувств, которые нахлынули на него в конце путешествия через Атлантику.