Сердце степи - Ася Иолич

Наплескавшись и нахохотавшись вдоволь, они вытирались и одевались, подшучивая друг над другом.

- Счастья нам всем, - сказала тихо Лудым, и остальные подхватили её слова. - Счастья нам всем!

Алай шла, слушая, как позвякивают серебряные подвески на её расшитом уборе. Жаворонки уже давно почистили серебро своих горлышек и взмыли вверх, растворяясь в пронзительном утреннем небе, не тронутом перьями облаков, обещающем жаркий день. Она поглядывала на Хале, за которым до самого Фадо тянулась горная гряда, и представляла, как взмывает над степью, подобно этому жаворонку, и песня рвётся прямиком из её сердца.

Она стояла, и Мулга прочёсывала её тёмные гладкие пряди от самой макушки до середины бёдер, потом туго заплела косы и вынула из сундука тяжёлые праздничные серьги.

- Это вернёшь, - сказала она, протягивая их Алай. - А это тебе подарок на свадьбу.

Мулга протянула ей витой браслет в виде змеи с глазами из самоцветов, и Алай ахнула. Браслет был так искусно выполнен, что змейка казалась почти живой.

- Мулга... - восхищённо выдохнула она, делая движение, чтобы обнять ту, но Мулга слегка отстранилась, заслоняя живот.

- Иди готовить.

Алай с улыбкой кивнула и выпорхнула на кухню, где Нарэн с красными глазами резала мясо.

- Вот и тебя замуж выдаём, девочка наша, - плакала она, вытирая глаза рукавом. - Счастья тебе желаю!

Алай несколько раз выглядывала в окно, заслышав ржание Далсаха, и Тур подмигивал ей, проезжая мимо.

- Не отвлекайся, - сказала ей Мулга, нарезавшая полоски теска для медовых сладостей. - Давай, не ленись.

Радость охватывала Алай с ног до головы. Снаружи шумел торг, и доносились запахи навоза, сена, ароматных масел и даже благовоний Фадо, дыма трубок дада и хасов, раздавались мелодии флейт и свирелей, блеяние овец и мычание мелких степных коров, которых разводили на юге, где зимы не такие холодные.

Она торопила время, уговаривая солнце быстрее двигаться по небу и прося у него прощения за эти мысли. Будь рядом Утар, было бы проще, но Утар была со своим мужем в своём новом хасэне. Надо будет навестить её с утра... Если Тур отпустит.

Щёки слегка разрумянились. Алай вынула из сундука красное нижнее платье и штаны, скинула блёклое повседневное и быстро переоделась, потом вдела в уши тяжёлые серьги, что дала ей Мулга. Тяжёлые, но роскошные. Как, наверное, красиво! Жаль, не посмотреть. Но Тур сказал, что она похожа на луну, значит, она и правда красива.

- Пойдём, девочка моя, - сказала Аха-дада, заглядывая в комнату.

Алай ступила за порог, и Аха с Нарэн завели песню, а Мулга подхватила её. На этот раз на лошадке были нагружены кроме блюд для праздничного пира ещё и жерди их лёгкого шатра. Песня окутывала мир, и те, кто подхватывал мелодию, словно передавая из рук в руки, улыбались и кланялись. Алай шла, гордо развернув плечи, шагая, как кошка, как Сойха, плавно и уверенно.

12. Красная лента

Охар помог поставить шатёр. Женщины расставили угощение на ковре и уселись вслед за Охаром и Туром по их знаку.

- Ты третья, - шепнула ей Нарэн за праздничным столом, когда Алай, краснея, прятала глаза от Тура и остальных. - Счастья тебе, девочка.

Наконец мальчик прибежал к их шатру. Охар сунул ему медяк, вставая.

- Иди, - сказал он, и Алай поднялась, краем глаза глядя, как Тур с Мулгой и Нарэн тоже поднимаются.

Она шагала вперёд, с радостным замиранием сердца глядя на красную воду озера. Тоо-хас улыбнулся, приветствуя её, и перевёл глаза на Охара.

- Хас Охар, пусть жених поторопится, - сказал он с вежливой улыбкой.

Алай обернулась на Тура, но он стоял у неё за спиной и только кивнул.

- Ну что же ты... - прошептала она, подзывая его глазами, но он удивлённо нахмурился.

Алай вдруг почувствовала, как тысячелетняя огромная глыба, на которой она стояла, слегка шатается у неё под ногами. Она всматривалась в лицо Тура, и он опустил глаза.

- Отец... - прошептала она тревожно, переводя взгляд на того.

- Сейчас он придёт, тоо-хас, - сказал Охар, оглядываясь. - Вон он.

Алай судорожно вздохнула, глядя, как Дас выходит из толпы.

- Но почему?! - тихо воскликнула она, и вдруг заметила знакомое движение руки отца к поясу.

- А ну встань как полагается! - прошипел тот, медленно вытягивая из-за пояса нагайку. - Опозоришь - убью!

Алай резко отвернулась, безнадёжно глядя в красную воду озера. Ну вот и всё. Счастье закончилось. Сейчас их с Дасом поженят, и...

Она зажмурилась. Будущий муж шагнул и встал рядом с ней. В ушах гулко звенело отчаяние, перемежаясь со стуком сердца.

- Сын Хайар-хасэна берёт в жёны дочь Расу-хасэна, - бодро сказал тоо-хас. - Обменяйтесь клятвами.

- Клянусь оберегать эту женщину, как руку свою, давать ей пищу и защиту, пока не остановится моё сердце и не уйдёт моя душа в ветви Великого Дерева Эн-Лаг.

Алай стояла, зажмурившись, и сердце сжалось так, будто сейчас разорвётся. Тур! Почему?!

Она услышала знакомый звук ногтя по плетёной рукояти нагайки, и