Дневник, 2012 год - Сергей Есин

И всё же, и всё же! Самое сильное впечатление — это, как и прошлый раз, и тоже из окна автобуса, огромное древнее кладбище, раскинувшееся в центре города на склонах Хевронского ущелья. По склону видны многие и многие тысячи могил с почти одинаковыми каменными надгробиями. Мне вообще дорога такая постановка жизни, когда в центре города может находиться кладбище. Разве мёртвые не всё время присутствуют в нашей жизни? Впрочем, здесь есть какая-то ритуальная хитрость, и упокоенные на этом кладбище вроде бы без особых проверок попадут сразу в рай. Опять сведения от гида: могила здесь стоит от пятисот тысяч до одного миллиона долларов. Опять в голову влетела шальная мысль: не здесь ли похоронен отец нашего В. В. Жириновского?

Собственно, город мы больше не увидим. Мы ведь не на экскурсии, а почти в паломничестве. Автобус едет к изначальной точке и нашего христианского мира, и нашей веры — в город Назарет. Здесь родился Христос, этот библейский рассказ все знают. В Назарете я не увижу ничего нового, это много раз и виденное по телевидению, и хорошо запомнившееся по первому моему посещению этих мест. Почему же одно долго и крепко хранится в нашей памяти, а другое исчезает? Тогда всё было неожиданно и непривычно — святые места ещё не было принято показывать по телевизору. Показывали некие исторические места. Я, как русский человек, не могу не быть полностью атеистом. И вот во всех этих местах, у вех священных и памятных знаков святой истории, я про себя повторял и повторяю сейчас только одну молитву: Господи, дай мне веру. Дай мне веру безоглядную и всеобъемлющую, какой владели все мои предки. Господи, помоги мне обрести себя и Тебя, Господи!

Собственно, вся обстановка святых мест мне была хорошо и подробно знакома. Я даже помню низкий вход в храм Рождества, почти лаз. Наш гид Володя тут же всё разъяснил, развеяв моё прежнее незнание. В этом храме раньше вход был устроен по-другому. Как и многое на Святой земле, храм был построен святой Еленой. Уже потом он был и разрушен турками, и перестроен крестоносцами. Раньше в первом храме вход был высокий и торжественный. Но позже, когда святые эти места были взяты турками, вход в храм, вернее, огромные храмовые ворота были перестроены. На храмовой площади в то время расположился базар, и вот, чтобы лихой джигит не смог заехать в храм на лошади или верблюде, ворота уменьшили один раз, превратив в дверь, а потом и в некий лаз. Сейчас я всё это разглядывал заново. Главное и основное было освоено и прочувствовано давно, а вот теперь я, естественно, восхищался открывшимися совсем недавно первозданными, Константиновых времён, мозаиками и замечательными цельными колоннами. Что же видели эти тёмные, как кровь, камни?

Чего не написал — это о стенах, которые отгораживали эту область Палестины, город Назарет, от соседнего Иерусалима. Бетонные, в три или даже в четыре человеческих роста, плиты и огромные, охраняемые солдатами ворота. Раньше этого не было. А вот сначала в магазин за сувенирами и подарками, а уже потом в храм — это было и в прошлый раз. Тогда это невероятно меня раздражало, теперь я стал терпимей: люди всегда хотят видеть что-то вещественное, производное от их переживаний. Многое изменилось, если так можно сказать, в идеологической обстановке посещения святых мест. Раньше я никогда не слышал, что святые места — это те места, где весь священный товар, который вы купили в местном магазине, может быть освящён без помощи священника. Покупайте, покупайте, покупайте!

Ну а теперь снова в Иерусалим. Здесь — храм Гроба Господня. Наконец-то я ответил себе на вопросы, которые не мог разрешить, когда впервые побывал в этих местах. А где же, собственно, вся каменная скала? Где вся Голгофа? Просто, по гениальному промыслу императрицы Елены, вся скала была заключена, как в футляр, в здание храма. И вот на самых нижних этажах храма, уже на довольно значительной глубине, можно увидеть её святое подножье. Судя по всему, присвоив звание святой, церковь не очень любит уточнения и подробности. А ведь сохранению большинства святынь Палестины мы обязаны этой властной женщине, которая видела вещие сны и к которой приходили видения. Именно она приказала разрыть основание скалы, и под грудой наслоений нескольких веков нашли когда-то сброшенные после казни три креста. На одном распяли Христа, на двух других — разбойников, которые рядом с ним тогда тоже стали святыми. Собственно, в огромном храме сохранились все упомянутые в Библии места скорби: поругание, когда с Христа сорвали одежду, осмеяние — «ты царь иудейский», место самой казни — это наверху, на втором этаже храма. Здесь виден кусок скалы с трещиной, куда вставляли кресты с распятыми на них разбойниками. Место, где стоял крест с телом Господа Иисуса Христа, скрыто под алтарём. Чтобы прикоснуться к этой святыне и ощутить пальцами вечный трагический холод этого места, надо опуститься на колени и проползти под покров. Я пишу об этом так подробно, чтобы как можно крепче сохранить всё и в собственной памяти. Но здесь же есть, но уже внизу, на первом этаже храма, место Воскресения. Это каменное ложе, на котором лежал всегда живой, но на тот момент безжизненный. Это отполированный тысячами ладоней камень. Он, так же как камень, которым была завалена пещера, заключён в особую часовню. Всё это подлинное, но время многое не пощадило. Храм ведь несколько раз разрушался. Турки пытались срыть пещеру, осталось только основание. Потом этот храм, как и храм Рождества, был восстановлен — правда, в меньших объёмах,— крестоносцами. О подлинности этих мест говорит то, что внизу, в подвалах, найдены остатки старинной каменоломни и еврейского кладбища, в которых и было захоронено тело Христа. Господи, как мало мы знаем в своём суетливом тщеславии. Но я всё-таки иду по своим поверхностным впечатлениям. Здесь же, в храме, есть ещё и святое место миропомазанья — довольно большой камень, на котором был умащён, в соответствии с обычаем, покойный. Каждое такое памятное место занимает отдельную часть в нашем сознании, над каждым курится дым святости и многих рассказов. Но здесь всё это рядом; это для жизни Бога нужно много и пространства, и времени, а человеческая смерть умещается на малом пространстве. Господи, говорю я постоянно себе, помилуй и дай веру мне в Тебя и в собственную бессмертную жизнь.

<...>

3 февраля, пятница

Как добросовестный хроникёр, должен сказать: поездка в Пéтру обошлась каждому из нас почти по триста без малого долларов на человека. Во-первых, конечно, эти деньги ничего не значат. Я сравниваю с бесценным, что мы увидели в этой поездке. Во-вторых, эта значительная сумма позволяет задуматься, что же такое индустрия туризма, как много она может означать в экономике страны. Ну, в данном случае — двух стран. Для того чтобы увидеть легендарную Петру, надо было из Израиля выехать и оказаться в другом государстве, в Иордании, а уже потом снова вернуться в Израиль. И вот пункт первый: за таможенные услуги, как нам сказали, нам отдельно пришлось заплатить пятьдесят пять долларов с человека. В чью казну эти доллары попадали, я не знаю, но это не пустые деньги.