Сияющая темнота - Марк Михаловски

Никто не ожидал, что Боги Сияющей Темноты появятся вновь. До них боги с других звёзд прилетали дважды, и никто из них ничего после себя не оставлял, никто потом не возвращался. Поэтому возвращения этих тоже никто не ждал.

А впрочем, — размышлял Энчикка, — если подумать, то всё логично: люди (особенно боги) обычно не оставляют кому-то что-то большое, вроде Священного Артефакта, на хранение, чтобы потом скрыться и не возвращаться.

Пока не заговорила Рыжая Богиня, Энчикка предпочёл бы, чтобы Боги не появлялись. Он не знал, насколько хорошо сохранился их артефакт, и подозревал, что если тот сломан или помят, то боги будут недовольны. Но эта Донна, эта Рыжая Богиня… Это что-то новое! И её волосы были немного похожи на волосы джэфти. Не совсем как у джэфти (её волосы были темнее и более волнистые), но довольно похожие. Этой Богине джэфти смогут поклоняться долго!

— Кто-кто она?! — воскликнул Огмуни, так же не веря в происходящее, как и Доктор на другой стороне амфитеатра.

— Тсс! — зашипел Мезант. — Смотри! Они кланяются, они купились на это!

И действительно, на глазах у Мезанта и Огмуни джэфти начали распевать. Поначалу тихо, потом громче, всё больше и больше голосов подхватывали распев.

— Да святится Рыжая Богиня! — пели они. — Да святится Рыжая Богиня!

Жрец, как заметил Мезант, шептал что-то другому джэфти, с перьями в волосах. Другой джэфти выдернул перья, бросил их на землю, и быстрым шагом ушёл из зала.

Донна ни за что бы никому в этом не призналась, но она получала удовольствие от этого обожествления. Многим ли, — думала она, — доводится побывать богиней? Особенно рыжей богиней. Она всю свою жизнь натужно смеялась с шуток и замечаний про рыжих; иногда она рявкала что-то в ответ, один раз даже отвесила пощёчину парню, сравнившего её с батарейкой Дюраселл. Но эти шутки ей никогда не нравились. В детстве её волосы были ещё ярче — почти такого же медного цвета, как и у джэфти — и её безжалостно за это дразнили. Мама ей сказала, что нечего обижаться на ерунду (молодца, мама!), а отец сказал ей, что дети с рыжими волосами (он никогда не говорил «рыжие дети») особенные. Чем именно они особенные, он никогда не объяснял, но Донна была благодарна ему за его попытку.

И вот она стоит на чужой планете, и ей поклоняются за то, что она рыжая. Если бы только отец с дедом её сейчас увидели, если бы увидели, какой особенной её сделали её волосы! На короткий момент она поддалась глупости и пожелала, чтобы даже мама это увидела. Может быть, у Мезанта в его портупее найдётся видеокамера?..

Распев стал уже совсем громким:

— Да святится Рыжая Богиня! — снова и снова кричали они.

Дэвид Бэкхем сдох бы от зависти!

Всё это очень хорошо, — подумала Донна, услышав, как за спиной вежливо кашлянул Мезант, — но нужно ещё придумать, как этим воспользоваться, как заполучить этот драгоценный сегмент, за которым мы спустились. Она подняла руки в божественном (как она надеялась) жесте, и распевы стали утихать.

— Мой народ! — крикнула она, поднеся поближе усилитель. — Мой верный народ!

Снова послышались крики. Ей это уже начинало надоедать. Обернувшись, она увидела, что Огмуни закатил глаза.

— Моя первая заповедь! — крикнула она. — Моя первая заповедь: Да не будет у вас других богов пред лицом Моим!

Этот псевдо-библейский язык звучал слишком вычурно. Двадцать первый век уже, с конце-концов!

Она кашлянула.

— У вас не будет других богов, — сказала она, но это звучало так же глупо.

Она подумала, а не ударит её молния за богохульство?

— Не будет других богов! — начали распевать джэфти. — Не будет других богов!

Донна снова подняла руки. Иначе они никогда не остановятся.

— Все ваши религиозные побрякушки, — она сама скривилась от выбранных слов, — всё, что у вас осталось от предыдущих религий. Всё это нужно выбросить!

— Выбросить! — распевали они. — Выбросить!

Она кивнула:

— Несите всё сюда! Всё! Мне нужно это увидеть перед тем, как я его уничтожу! Несите всё сюда!

— Что она затеяла? — услышала она шёпот Огмуни.

— О, — низким голосом сказал Мезант. — Донна умная. Хорошо, что мы её с собой взяли. Она знает, что делает.

Ещё как знаю, мистер, — улыбнулась сама себе Донна.

— Идите же! — призывала она своих последователей. — Идите же, и принесите мне всё богохульное. Всё!

Она широко раскрыла глаза, надеясь изобразить безумную ярость. Внизу началось движение: пятясь от Донны, джэфти начали выходить из зала.

Наручио в конце концов нашла его валяющимся в задней части хранилища, заполненного битыми каменными статуями, дурацкими костюмами, и изображениями существ с одним глазом или с двенадцатью. Все они были реликвиями, реквизитом от прошлых религий. Временами кому-то из джэфти приходило в голову, что надо бы провести уборку и всё это выбросить. Но затем кто-нибудь из более старых и мудрых джэфти указывал на то, что всё возвращается на круги своя, и что если всё выбросить, то, возможно, через пару лет оно понадобится для прославления какой-то новой веры.

Найдя Колесо Сияющего Чего-то-там, Наручио поручила толпе джэфти быстренько выкатить его из хранилища в яму собраний.

— Это впечатляет, — сказал Мезант очень мелодичным голосом. — Ты справилась так, словно была рождена для этого, Донна.

Донна усмехнулась и величественно кивнула.

— Богиня Донна, — поправила она, и увидела, что Огмуни нахмурился.

— Вы хоть иногда улыбаетесь? — спросила она. — Знаете, я могла бы сказать им, чтобы они заставили вас улыбнуться. — Вообще-то, — добавила она, прищурившись и приблизившись к нему лицом к лицу, — я, наверное, могла бы сказать им разорвать вас на кусочки и спустить их в туалет, если бы захотела. Мой народ, — она сделала драматическую паузу, — исполнит мою волю!

— Не зарывайтесь, — сказал Огмуни. — Подождём, пока сегмент будет у нас, тогда можете бахвалиться.

Донна лишь повела бровью и отвернулась в сторону зала. Несколько оставшихся джэфти, включая Энчикку, смотрели на неё.

— Рыжая Богиня! — позвал Энчикка.

Он распустил свои волосы и пытался распушить их так, чтобы они выглядели как у Донны, но у него это плохо получалось.

— Да, мой верный… хм, как тебя зовут?

— Энчикка, о Рыжая Богиня!

— Слушаю тебя, верный Энчикка.

— Могу ли я скромно изъявить желание, чтобы ты спустилась к своему народу?

Донна скривилась:

— А зачем… хм, — она забыла про усилитель, что было кстати, так как она не придала голосу правильную интонацию.

Она поднесла усилитель ближе ко рту:

— Рыжая Богиня не видит оснований не спуститься к вам.

Она прикрыла рукой усилитель и повернулась к своим спутникам:

— Чтобы забрать сегмент нам нужно спуститься вниз?

Мезант нерешительно кивнул.

— Хорошо. Но вы оба молчите. Это мне они поклоняются. Вы можете всё испортить.

Она пристально посмотрела на Огмуни, поправила рукой волосы, и направилась вдоль уступа туда, где виднелись ступени, ведущие на дно зала. Мезант и Огмуни пошли следом.

— Что она делает? — спросила Лайен, подобравшись ближе к краю уступа.

— Наверно, готовится к театральному сезону, — тихо сказал Доктор. — Надеюсь, она сама знает, что она делает.

— Я правильно поняла, что нам теперь не удастся осмотреть сегмент?

— Думаю, не удастся. С близкого расстояния, во всяком случае.

Лайен вздохнула:

— Тогда, может быть, вернёмся на корабль?

Доктор покачал головой:

— Пока нет. Я хочу убедиться, что… О! Ну, здравствуйте! Смотрите!

Он указал на пол зала. Целая толпа джэфти протаскивала в двери разнообразные костюмы, реквизит, куски дерева и металла.

— У них хлама больше, чем у меня в карманах… Ага! Вот и он!

Замыкая эту процессию, больше десятка джэфти катили сегмент, поставив его на ребро. По пути они то и дело ударяли его или врезались во что-то. Из всех их артефактов это был самый большой. Впрочем, при таком обращении, — подумал Доктор, — пока они его докатят до центра зала, он может стать самым маленьким.

— Ой! — скривился он, когда артефакт покатился сам и грохнулся набок.

— Не стоит переживать, — сказала Лайен. — Думаю, большая его часть — защитная упаковка.

— Будем надеяться, — с сомнением в голосе добавил Доктор.

Они смотрели, как джэфти оттащили сегмент в центр зала, туда же, где были все остальные их религиозные причиндалы, а затем отступили, молитвенно опустившись на колени перед спускающимися Донной и её спутниками.

— Рыжая богиня довольна, — заявила Донна милостивым голосом.

— Почему в такие моменты никогда нет при себе камеры? — вздохнул Доктор. — А кто другие двое?.. Трёхногий — это Мезант? О нём упоминалось в некоторых из записей, которые вы мне показали.