Канадские поселенцы - Фредерик Марриет
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это, вероятно, охотник, Эмми, и одет он не как индейцы, которых мы видели в Квебеке! — сказала Мэри.
— Я заговорю с ним, Мэри, — проговорила Эмми. — Скажите, добрый человек, вас зовут Малачи Бонэ? Не правда ли?
— Малачи Бонэ — мое имя, — отозвался глухим, грудным голосом охотник, — а вы кто такие и что здесь делаете? Что это увеселительная прогулка с форта, что ли? — Нет, мы приехали сюда с намерением поселиться здесь и будем отныне вашими соседями!
— Поселиться здесь? Да что это вы говорите, девушка, уж не вы же поселитесь здесь?!
— Именно мы? Разве вы не знаете Мартына Сепера? Он приехал сюда вместе с нами и теперь пошел в лес рубить деревья, чтобы построить нам здесь дом!.. Знаешь, Мэри, я говорю с ним, а сама боюсь! — обратилась Эмми к сестре.
— Мартына Сепера, траппера, я знаю, — промолвил охотник, и, вскинув на плечо свое ружье, без дальнейших околичностей повернулся и пошел по направлению к своему дому.
— Ну, скажу тебе, Мэри, этот старый джентльмен не особенно вежлив и любезен; пойдем-ка мы к Альфреду и Мартыну Сеперу и расскажем им об этой встрече.
Сказано — сделано.
— Он недоволен, мисс, я его знаю, — сказал Мартын, выслушав рассказ девушек. — Я так и думал! Ну, да если ему не нравится, так пусть он токует на другом месте, т. е. пусть перебирается и переносит свой вигвам куда-нибудь подальше.
— Но отчего бы ему не нравилось наше соседство? Мне кажется, что иметь соседей скорее приятно, чем неприятно!
— Это, мисс, не для всех! Малачи Бонэ — человек, который прожил всю свою жизнь в лесу один, вечно прислушиваясь к малейшему шороху, вечно выглядывая малейшее явление, падение листа, колыхание травы, привыкший жить только с самим собой и с природой; ему неприятно присутствие посторонних лиц; человек, который в течение многих месяцев не говорил ни слова, и если ему приходится говорить, чувствует досадное утомление; слушать, когда говорят другие, тоже утомительно; ведь это дело привычки, мисс! Вот почему Малачи недоволен. Я пойду, повидаю его, когда мы кончим работать.
— Но ведь у него, говорят, есть жена!
— Да, но его жена — индианка, мисс, а их женщины никогда не говорят, если их не спрашивают!
— Какое прекрасное качество! — воскликнул Альфред смеясь. — Право, я думаю поискать себе жену среди индейских женщин, Эмми!
— Я думаю, ты прекрасно сделаешь, — отозвалась Эмми, — ты, по крайней мере, будешь уверен в спокойствии и тишине в твоем доме, когда тебя в нем не будет, а когда ты будешь дома, то говорить будешь ты один, а именно это ты и любишь. Пойдем, Мэри, оставим его мечтать о безмолвной индейской сквау!
И обе девушки удалились.
Люди, посланные комендантом для работ, оказались прекрасными, усердными и ловкими рабочими. К вечеру было срублено немало деревьев и подготовлено для перевозки на место постройки. Палатки были раскинуты, одна для семьи Кемпбель на пригорке, другая для капитана Сенклера и солдат в ста саженях от пригорка. Когда работавшие в лесу вернулись, разложили костры и приготовили горячий ужин, так как обед был холодный, а после ужина все поспешили лечь спать. Капитан Сенклер расставил двух часовых на всякий случай и в разных местах привязал тех пятерых собак, которых он захватил с форта в подарок семье Кемпбель, зная, что без собак жить в лесу совершенно невозможно. Впрочем, в последнее время индейцы по соседству с фортом Фронтиньяк были совершенно спокойны и миролюбивы.
ГЛАВА X
Утром за завтраком Мэри спросила:
— Слышали вы ночью странный шум, который так удивил меня? Я не знала, чему его приписать? Но все молчали, и потому я тоже ничего не сказала.
— Все спали, — сказал Альфред, — я ничего решительно не слыхал.
— Это было точно отдаленный скрип телег с примесью какого-то свистящего звука.
— Мне кажется, я могу сказать вам, мисс, что это было; я несколько раз вставал ночью и слышал. Это были лягушки, — сказал капитан Сенклер, — а тот свистящий звук издавали ящерицы; каждую ночь в течение всего лета вы будете слышать этот шум. Но вы скоро к нему привыкнете и перестанете его замечать.
— Неужели возможно, чтобы такие маленькие существа производили такой шум?
— Да, но когда этих существ тысячи, может быть миллионы, сливают свои голоса в один общий концерт, тогда это начинает становиться понятным!
— Конечно! Благодарю вас, капитан, за это сведение: оно много будет способствовать моему спокойствию! — сказала Мэри.
После раннего завтрака Мартын сообщил мистеру Кемпбелю, что он виделся с Малачи Бонэ; старый охотник выразил свое неудовольствие по поводу их приезда и навязанного ему соседства, затем сообщил и свое решение покинуть насиженное место в случае, если новые поселенцы намерены будут остаться здесь.
— Не думает же он, что мы откажемся от своего участка только из желания сделать ему приятное? С другой стороны, мы вовсе не хотим его выживать; мы оставим его совершенно в покое! — сказала г-жа Кемпбель.
— Да, но он говорит, что не желает жить в тесноте, не желает, чтобы у него на глазах постоянно вертелись люди; я сказал ему, что если он вздумает бросить свой участок, то мистер Кемпбель охотно откупит его, и он, по-видимому, не имеет ничего против этого.
— Вы были правы, Мартын, я с величайшей охотой куплю его участок!
— В таком случае я еще переговорю с ним об этом! Весь этот день в лесу кипела работа; на лугу также не теряли времени. Здесь плотники готовили двери и оконные рамы, стекла для которых были привезены из Квебека. На третий день прибыла лодка с форта с провиантом для солдат и двумя превосходными быками, присланными в подарок семье Кемпбель комендантом. По прошествии недели было навезено и заготовлено очень много бревен и досок; работа кипела весь день, а по вечерам Мартын не раз виделся со старым охотником, который соглашался продать свою землю мистеру Кемпбелю, но денег брать за нее не желал. «Что он будет делать с деньгами? Ему нужны не деньги, а хороший порох, свинец, одеяла, табак». За это время старый охотник очень сошелся с маленьким Джоном. Как это произошло, трудно сказать, так как и тот и другой были не речисты, но так или иначе, мальчуган ухитрился перебраться через ручей и теперь постоянно пропадал у старика Малачи Бонэ; он даже не являлся домой ни к ужину, ни к обеду. Мартын доносил, что маленький мистер Джон в хижине охотника и там ему не грозит никакой опасности, и потому миссис Кемпбель не беспокоилась.
— Но что он там делает? — спрашивала она.
— Да ничего, сидит и глядит то на сквау, то на охотника, когда тот чистит свое ружье, и все время молчит! Это-то и нравится в нем старику Малачи.