Возрождение - Сюзанна Бэк

- Вам, наверное, приходится продавать много апельсинов, чтобы платить по закладной на это место, - произнесла я в попытке направить разговор в более безопасное русло. 

Ее журчащий смех подтвердил, что мне это удалось. 

- Не уверена, что даже весь штат Аризона может вырастить так много апельсинов, Ангел. Нет, этот дом завещала мне мать одной девушки, которой я помогла, будучи в Болоте. 

- Правда? 

- Угу. Девушка была очень мила и добра. И очень красива. - Монтана грустно улыбнулась. - Она была такой невинной, когда появилась там, как многие до и после нее... 

- Как я была... 

- Да. Ты мне чем-то напомнила ее. Она была арестована за кражу. Короткий срок, но в Болоте, как ты знаешь, и месяц может казаться вечностью, особенно если провести его под извращенным покровительством некоторых тамошних обитателей. 

Я кивнула, не в силах сдержать дрожь, пробежавшую по моему телу при воспоминании о моих первых неделях в тюрьме. 

- Когда нам удалось наконец вмешаться, я не была уверена, что мы уже сможем ей чем-то помочь. Но она удивила меня, - гордая улыбка осветило ее лицо. - Она удивила нас всех. Издевательства закалили ее, и когда она покидала нас, это была как будто бы новая женщина, которая вышла из своей старой оболочки. 

- Где она сейчас? - спросила я, предчувствуя грустный конец, но мне нужно было знать. 

- Мертва. Она вернулась сюда, чтобы быть с матерью, и они обе погибли в автомобильной аварии несколько лет назад. 

- Мне очень жаль слышать это... - пробормотала я, положив руку ей на колено. 

- Мне тоже было жаль... - опять эта грустная улыбка. 

- Ты любила ее... 

Спустя некоторое время, она кивнула:

- Да, любила. Очень. 

- Прости... - выдавила я из себя. Мне хотелось обнять ее, но я не была уверена, что она примет от меня это жест. Вместо этого, я сильнее сжала ее руку, и обрадовалась, когда она посмотрела на меня с благодарностью в глазах. 

- Я тоже сочувствую твоей потере, Ангел, - наконец произнесла она. - Я очень за вас радовалась, когда вам удалось бежать в Канаду. Я надеялась, что вы наконец-то догнали свою мечту. 

Теперь была моя очередь грустно улыбаться: 

- Да, догнали. Но мечта наяву оказалась слишком непрочной. Пришел Кавалло, и все полетело в тартарары. 

Я вздохнула от боли, которая снова навалилась на меня, только еще сильнее из-за временной передышки.

- Я знаю, уже прошло три месяца, но все равно все это кажется нереальным, понимаешь? Как будто во сне. Или в кошмаре. - Я тряхнула головой. - Часто по утрам я просыпаюсь и ожидаю увидеть наш дом и Айс, лежащую рядом. И когда я просыпаюсь окончательно, кажется, что теряю ее еще раз. Из-за этого не хочу вообще ложиться спать. 

- Я могу понять тебя 

- Да, думаю, можешь... - я отстраненно вытерла слезинку, катящуюся по щеке 

- Что произошло с женщиной, которая ее заложила? 

- Руби? - я горько рассмеялась. - Боже, какая ирония. Я хотела ее ненавидеть. Но не смогла. Не важно, как сильно я пыталась, но просто не смогла. Она же действовала из-за любви ко мне. 

Я почувствовала, как задрожали губы, и уткнулась в подушку.

- Если бы я рассказала ей все в самом начале, ничего этого не произошло бы... 

- Ты не знаешь этого, Ангел. Давно известно, что правда только ускоряет конец. Иногда люди видят глазами, а не сердцем. Твоя подруга может и хотела доброго, но она не потрудилась заглянуть внутрь того, что, как она полагала, лежало на поверхности. Нельзя винить себя во всем. От этого только хуже станет. 

- Может и нет, - ответила я, глядя вниз. 

- И что с ней случилось? 

- Не знаю. Наверное, она все еще в Канаде. Сомневаюсь, что у нее были причины уезжать. Особенно сейчас, - я закрыла глаза, ужас той ночи накатил на меня, застав врасплох.     

Корина подошла ко мне сразу же, как уехала последняя полицейская машина. Я помню, как кричала на пределе своих легких, а она пыталась меня обнять, сжимая так крепко, что я чуть не задохнулась. 

Я помню, как отчаянно пыталась освободиться, а она держала меня с такой силой, которую я не ожидала от нее, не давая мне ускользнуть. Наверное, зная, что бы я сделала, если бы мне удалось вырваться. 

Спустя какое-то время - секунду, день, век - она ослабила объятия, и я отшатнулась от нее. Я повернулась, а там стояла она. 

Та, что предала меня. 

Та, что вырвала мое сердце и держала его, кровоточащее, в своих руках. 

Та, которая проделала зияющую рану в моей душе. 

И потом я просто... погрузилась в темноту, только так я могу это описать. 

Я не приходила в себя еще долгое время. 

Корина опять держала меня. А Руби не было нигде видно. 

Моя правая рука болела. Я посмотрела на нее - она была красная, вспухшая, порезанная, кровоточащая. Я знала, что избила ее. И часть меня радовалась этому. 

Прочитав мои мысли, как обычно, Корина покачала головой, потом повернула мою голову в сторону стены рядом с передними окнами. Стены, в которой зияла дыра. Высотой с голову человека. С голову Руби. 

- Ты ничего ей не сделала, Ангел. Ты хотела, я знаю. Но ты не сделала этого. 

И это все, что было между нами сказано об этом. 

И хотя я больше не видела Руби, до сих пор в дождь моя рука ноет, напоминая мне о ночи, когда я потеряла свою душу, и о женщине, которая, хоть и не желая того, отобрала ее у меня. 

*****

Я уже не помню, как оказалась в сильных руках Монтаны, рыдая так бурно, как будто вся моя жизнь зависела от этого потока слез. Немного поборовшись с собой, я сдалась и позволила литься слезам так, как им хотелось.

И лились они прямо на накрахмаленную рубашку Монтаны. Правда, она и не возражала. 

Я еще ни с кем не говорила о событиях той ночи. Корина и я проявляли незаурядную находчивость, искусно избегая любое упоминание об этом кошмаре. А с кем еще мне было обсуждать это? Донита, вероятно, знала всю историю - хотя, думаю, сильно укороченную версию, учитывая, что ее источником была Айс. Еще один человек, с кем я была в последнее время, это Рио, но, честно говоря, я бы скорее взялась за высоковольтные провода, чем рыдала на ее плече. С Монтаной, однако, мне было надежно. По крайней мере, я так полагала, так как мое тело говорило мне то, о чем мой разум еще не догадывался. 

Она среагировала моментально, просто держа меня в объятиях и гладя по голове, пока я не выплакала все слезы. Я была опустошена, но это было именно то опустошение, которого я бессознательно так желала все эти три месяца. 

Прошло немного времени, я перестала всхлипывать и отодвинулась от нее, неловко улыбаясь и вытирая невысохшие еще слезы. 

- Прости, я замочила всю твою рубашку. 

Она тепло улыбнулась: 

- Ерунда. Тебе давно надо было выплакаться, не думаешь? 

- Да, наверное, ты права, - я судорожно вздохнула, а потом выдохнула, удивленная той легкостью, которую я ощущала внутри, как будто гноящаяся рана наконец-то затянулась, и яд вышел из моего тела. - Спасибо. 

Она пожала плечами: 

- Для этого и нужны друзья, не так ли? 

Я кивнула: 

- Да. Спасибо. Друг. 

- На здоровье. Друг, - ухмыльнувшись, она потянулась. - Ну как, полегчало? 

- Ты даже себе не представляешь, насколько! 

- Отлично. Ну что, может мне оставить тебя, чтобы ты осмотрелась? Поброди, посмотри по сторонам, прочувствуй это место. В конце концов, на некоторое время оно будет твоим домом. 

На этот раз я уже улыбнулась: 

- С удовольствием! 

- Вот и хорошо. Ужин через 4 часа. Ты услышишь колокол, когда он будет готов, - встав с дивана, она проводила меня до одной из дверей и вывела наружу. - Развлекайся. 

- Спасибо. Всенепременно.

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ

Пока я изучала окрестности, суя свой нос в каждую щель, что обычно приводило к небольшим неприятностям, полдень быстро перешел в вечер. 

Планомерно продвигаясь вперед, я в итоге оказалась у конюшни с загоном. Какое-то время я понаблюдала за группой женщин, трудолюбиво убирающих грязь, меняющих пищу и воду, делающих все, что нужно, чтобы подготовить конюшни к возвращению лошадей. 

Затем перешла к загону, забравшись на старые покрышки, которые представляли собой ограду, и уместилась на одной из них, наблюдая, как несколько женщин управляли лошадьми. Мой интерес вызвала молодая, гибкая блондинка, которая усмиряла красивую каштановую кобылу рядом с тремя бочками, установленными в загоне.

Лошадь и всадник перемещались с отличной грацией, плавно, подобно воде огибая каждую бочку. Их пируэты поддерживались одобрительными выкриками женщин. Еще одна женщина сидевшая на корточках, победоносно вскинула вверх руку, сжатую в кулак. В кулаке прочно расположился секундомер.