Моя вторая четвертинка - Маргарита Южина

Людмила покраснела, стыдливо опустила глазки, густо обведенные карандашом, а Серафим готов был провалиться сквозь линолеум – так его еще никто не подставлял.

– Вообще-то это Леха… Алексей… как вы его там по отчеству называли? Так вот это он вознамерился к вам с серьезными чувствами, – мило улыбнулся Серафим. – Говорит – пойдем, мол, Серафим, посватаемся, а то прямо никакой жизни мне нет…

– Так я не поняла… – растерялась хозяйка. – Вы оба, что ли, свататься?

– Нет-нет, – торопливо предупредил Серафим. – Я только в отпуске, а так-то практически женат! Да!

– Да, практически на моей Милке, это уже практически мой зять, – пояснил Леха и похлопал Серафима по плечу пудовой ладошкой.

Серафим присел от такой ненавязчивой ласки, однако про свое назначение не забывал:

– Это Алексей пришел вам сказать… Леха, ну чего молчишь-то?

– Да! – забасил Леха. – Пришел сказать… Какого хрена ты мне, Людмила, жить мешаешь?! Ведь лезешь в каждую дыру, когда тебя не просят!! Ну гоню я партию профилей, какого черта ты туда суешься и обязательно брак находишь?!! И все повышвыривает, слышь, оставит одну железяку, а мне потом зарплата с гулькин нос!!

Людмила оторопела, прижала к себе пакет с геранью и приготовилась к нападению.

– Людмилочка! – тут же встрял Серафим, предвидя, что сейчас их начнут лупить прямо подарочным цветочным горшком. – Леша ведь на что намекает? На то, что вам непременно нужно жить одной семьей! Это же он вам почему про брак говорить начал? Он же семейный брак имеет в виду! Про семейный же брак, правда, Леша?

И Леша дернулся от мощного дружеского пинка. Пока жених соображал, чего от него добиваются, хозяйка уже сообразила. Она засуетилась, раскраснелась и затараторила:

– Ой, батюшки!! А чего ж я вас в прихожей-то держу?!! Ко мне такие дорогие гости, а я, дурында, их даже в комнату не приглашу! Хи-хи-хи!! Это я замоталась тут по хозяйству. Вы проходите… да нет, разденьтесь сначала, чего ж вы, как нелюди какие… садитесь вот сюда, посмотрите пока фотографии – я там везде передовик производства, а я быстренько на стол… Садитесь, садитесь…

Леха с Серафимом уселись на диван, в руки им тут же брякнулся пудовый альбом с фотографиями, и хозяйка унеслась на кухню.

– Ты чего мелешь? – накинулся на друга Серафим. – На какие профили тебя потянуло?! Ты жениться пришел!

– Ой, не поверишь, как эту Людмилу увижу, так рука сама и тянется… ну в смысле, так и хочется справедливости!

– Ты женись сперва, а потом уже качай свою справедливость! – сверкнул на него глазищами Серафим.

Между тем хозяйка уже быстро управилась с угощением и теперь таскала все в комнату, на стол.

– Иди, помоги даме, – толкнул Серафим товарища. – Видишь, как старается…

Леха по-медвежьи поднялся и ринулся на помощь. Видимо, он очень стеснялся, потому что движения его были настойчивыми, но неловкими.

– Дай-ка я, – ухватился он за тарелку с солеными помидорами.

– Ой, да чего уж… – не давала тарелку Людмила. Тарелочка была невозможно благородного производства, но с одного краю немножко отбита, вот и не хотелось дамочке, чтобы Алексей Никитич усмотрел этот маленький изъян. – Да чего уж помогать, это ж не тяжело!

– А чего тогда еле ползаешь? – обиделся на нее Леха. Он не привык, чтобы от его редкой помощи вот так напористо отказывались. – Давай, говорю!

– Ой, да ну, право, чего уж вы так к этой тарелке? Я ее уже почти донесла! – начала волноваться женщина.

Леха же решил прямо со сватовства показать, кто в доме хозяин, рванул тарелку к себе, и все помидоры оказались на чистом полу.

– А вот и не донесла… – бурчал Леха, собирая с полу помидоры и аккуратно укладывая их обратно в тарелку.

Помидоры, шмякнувшись на пол, вид теперь имели нетоварный – все расползлись и представляли собой малоаппетитную кашу.

– Ну какой дрянью только не кормят нас эти работники ОТК! – перекривился от брезгливости Леха. – Вот сама, поди, такую гадость ни за что бы есть не стала!

Серафим понял, что у пары назревает новый конфликт, быстренько выхватил тарелку с многострадальными помидорами и весело затараторил:

– Людмила! А ведь Алексей принес вам свой скромный подарок!.. Доставай, Леха, ты ж еще вино какое-то принес.

Леха ковырял носком пол и доставать не хотел – жадничал. Он вообще-то прихватил бутылочку на всякий случай – вдруг у хозяйки спиртного совсем не окажется, так чего сухими-то сидеть! Оказалось, что Людмила будто каждый день сватов поджидала – все у нее было, так зачем еще и свою доставать?

– Доставай, говорю, позорище мое! – шипел на друга Серафим и тыкал его пальцем в бок.

– Ой! Вы тут побеседуйте, а я пока подотру… – играла глазками кокетка, потом притащила тряпку и, не смущаясь мужчин, плавно изогнулась, вытирая помидорные кляксы.

Леха, видя такую чистоплотность, зашвыркал носом, а затем стал кивать Серафиму на дверь:

– Ты бы это… сбегал в магазинчик, а? Чего ты все на мое спиртное падаешь? Сам ну никогда не позаботится! Да иди ты, говорю, хоть куда-нибудь!.. Людмила, а вон там, под столом, кто протирать будет?.. А под шкафами не мыли?

Людмила обиженно поднялась с пола, опустила глаза и пригласила к столу.

– Садитесь, а то чего мы – все вокруг да около, вы же в гости пришли! – сказала она. – Еще и про дело какое-то упоминали…

Мужчины рванули к тарелкам.

– Вы ешьте, ешьте, я так замечательно готовлю! – развлекала гостей разговорами хозяйка, а после первой рюмочки и вовсе стала напоминать глухаря – токовала, сама не помнила о чем. – Ой, вы знаете, у меня первый муж был, так он всем прямо так и говорил: моя Людмила у плиты родилась! Такая искусная повариха, такая рукодельница! Он у меня такой красавец бы-ы-ыл! Вот теперь-то таких уже и нет. Бывало, мы с ним идем по проспекту, а на него все женщины оборачиваются! Высокий, стройный! А как пел! А человек какой замечательный! Всегда меня жалел, ну просто шагу не даст ступить, чтобы не пожалеть!

– А куда он подевался? Умер? – трагически вздернул брови Серафим.

– Да типун вам во все брюхо! – испуганно замахала руками Людмила. – Живой! Еще и разжирел, как мерин! Он меня просто бросил, паскуда! Как только у нас сынок родился, так сразу и сбежал. Не мог он, чтобы дома кто-то кричал.

Мужчины за столом почтили первый брак Людмилы минутой молчания. Сама же хозяйка не слишком печалилась по поводу несложившейся судьбы и уже вовсю рассказывала про следующего воздыхателя:

– А вот второй мой супруг… нет, четвертый… Нет, правильно – второй, но законный, вот он просто обожал, как я танцую! – Людмила даже плечиками повела от удовольствия. – Вот прямо такой охальник был! Сядет, бывало, по телевизору индийское кино смотреть и не героям сочувствует, а только танцы разглядывает! А потом эдак кулаком по креслу – бэмс! долбанет со всей силы, рюмочку хлопнет и завопит со всей моченьки: «А чего, Людка, слабо тебе так же бедрами трясти! Ну-ка, давай, покажи уменья!» И ведь приходилось показывать, а умений никаких и нет – как начну кренделя вертеть, его с души воротит, злится, а все одно требует, потому что танцы обожал. И приходилось плясать, ведь с ним не справишься после рюмочек-то этих… Тот после нашего третьего сыночка смотался… скотина! – «Невеста» закручинилась, вспоминая былые пляски, но печалилась недолго, память ей услужливо подсовывала очередного кавалера. – А вот еще у меня был муж… мы с ним не расписывались, жили по велению сердца, так тот…