(не)свобода - Сергей Владимирович Лебеденко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во время бегства чиновник сбил с ног робо-собаку, прототип которой разрабатывали пять лет; залез в беспилотный автомобиль, который создал IT-отдел одной из крупнейших банковских сетей, и вылетел оттуда, как только понял, что беспилотник никуда не поедет; врезался в девушку в кокошнике на расписанном под хохлому стенде, отчего та выронила поднос с бутербродами; врезался в портрет Терешковой, выложенный из роз, и бросился прочь, весь усыпанный белыми и розовыми лепестками.
А человек в черном следовал за ним.
Открыл дверь в сортир, но вышедший оттуда смуглокожий уборщик выставил категоричный желтый знак. Сунулся в подсобку – заперто. Добрался до другой – и там дверь, о чудо, открылась, но по всему полу был рассыпан белый порошок, и сотрудница клининга смерила чиновника таким взглядом, что он молча закрыл дверь.
Наконец, он забежал в пустой павильон с голограммой Венеры Милосской – и тут, как ему показалось, спасся… И спустя пару мгновений услышал, как за спиной, издавая жестяной скрежет, поехали вниз рольставни.
Человек в черном вышел из-за голографической Венеры, пряча пульт в карман. Подошел вплотную к осевшему на каменную плитку чиновнику и обернулся через плечо.
– Ее нашел французский моряк, который подрабатывал нелегальными раскопками. Он вел раскопки вместе с турками на одном из островов в Эгейском море – и оказался самым успешным копателем на всё долбаное Средиземноморье. Непонятно, когда ее лишили предплечий: то ли турки во время перевозки продолбались, то ли ее в таком виде и нашли. Но полгода спустя она оказалась в Лувре – и вот уже двести лет кочует туда-сюда исключительно без рук. Забавно, правда?
Скорчившемуся на полу чиновнику было как угодно, только не забавно.
– Столько технологий вокруг: голограммы, нейросети, – а всё никак не могут приделать руки обычной статуе. Или даже ее изображению. Грустно немного. – Человек в черном опустился на корточки. Чиновник поежился и что-то пролепетал. – Так и с репутацией. Не находите? Стоит приобрести себе определенную репутацию – она от тебя не отлипнет, как бы ты ни старался. А надстроить сверху новую репутацию о-о-очень сложно.
Приятное контральто через громкую связь объявило, что выступление президента в главном зале экспоцентра начнется через пятнадцать минут.
– Времени у нас с вами немного осталось, так что выбирайте. – Человек в черном держал в руках документы.
– Что я должен выбирать? – просипел чиновник.
– В этой папке у меня договор о заключении контракта, достаточно поставить вашу подпись, – пояснил человек в черном. – А в этой – постановление о возбуждении уголовного дела. Но ваша подпись здесь уже не требуется! – Лицо человека в черном превратилось в жутковатую ухмыляющуюся маску. – Или вас запомнят как молодого способного технократа, героя Томской области, который умел превращать дерьмо в золото, или, – он кивнул на постановление, – как казнокрада, который получал взятки от подставных фирм, а затем обеспечивал им победу на госзакупках.
– Чушь какая-то, – выдохнул чиновник, всё еще скрючившийся на полу, – все конкурсы всегда проходили честно, пока не появились ваши эти и не стали предлагать, а я…
– Поберегите силы, Арсений Сергеевич, скоро президенту аплодировать. Поскольку преступление выявил сотрудник Управления, ваш покорный слуга, то и расследовать его будут следственные органы Управления, а не Следственный комитет.
По мрачному лицу чиновника было понятно, что стадию отрицания он уже прошел.
– Так каким запомнит вас Томская область, Арсений Сергеевич?
– Хер с вами, Стригоев, – проворчал после минутной паузы чиновник, поднимаясь с пола и отряхивая помятые полы пиджака. – Давайте ручку.
– Конечно, минуточку.
Стригоев покопался во внутреннем кармане костюма и достал наконец черную ручку. На ее кончике сидел Микки Маус.
– Вы издеваетесь?
– Прошу, Арсений Сергеевич, не сердитесь. – Стригоев протянул Микки Мауса чиновнику. – Процедура – не главное, главное – благополучие нас с вами и области.
Отражение в солнцезащитных очках Стригоева качнулось в сторону документа, а потом снова превратилось в лицо чиновника – серое, усталое.
– Вы сделали правильный выбор сегодня, – улыбнулся Стригоев, после чего нащупал пульт от рольставней, и чиновник едва не рухнул под отъезжающую вверх белую панель. Когда он поднялся, человек в черном уже исчез, и лишь голографическая Венера мерцала в галогеновой пустоте павильона.
…Стригоев направился к конференц-залу и по дороге набрал шефа.
– С Мидренко разобрались, он всё подписал. Нет, шеф, не потребовалось.
Стригоев услышал похвалу, а следом – вопрос.
– Хорошо, я выясню.
Потом был конференц-зал и президент. Президент говорил долго. Сначала костерил американца за выход из соглашения по климату. Соглашение по климату – это важно, а американец этого не понимает. В соглашении по климату сила, а не в деньгах. Но, может, еще одумается. В чем еще сила? В цифровой экономике. Что это такое, никто не знает, но нам она очень нужна. Главное, чтобы всё было безопасно, и чтобы бизнесу и гражданам ничего не угрожало, – а то интернет как начинался проектом ЦРУ, так и развивается. В этот момент в зале кто-то зааплодировал: Стригоев был почти уверен, что хлопал Фома Леонов-Юлианов. При этом действия правительства не должны вредить экономике и должны поощрять конкуренцию, особенно когда речь идет о госзакупках. В экономике страны началась фаза подъема, экономика повысилась на один процент. Средства надо вкладывать не в экономику, а в потребление.
Всё это время Стригоев наблюдал за белым клобуком. Белый клобук сидел с краю третьего ряда партера и качался в такт рассуждениям об экономике. «Не укради», гласила заповедь. Злые помыслы ведут к обману, говорил Матфей. Но Матфей говорил, президент говорил, а клобук качался. Стригоев сидел на краю последнего ряда и ждал.
Стригоев перехватил Митрополита в буфете, когда тот заказывал себе латте без кофеина.
– А все-таки нехорошо по ложным доносам людей арестовывать…
Митрополит вздрогнул, едва не выронив чашку с кофе, и обернулся. Серые глаза сузились и заблестели.
– Уж чья корова бы…
– Дружеская шутка, отче. Что новости в столице, всё интриги?
– Я бы вам рассказал, но что-то давненько не видел вас у себя в приходе на Лубянке, – вкрадчивым голосом сказал Митрополит, после чего забрал с подноса безе на фигурной бумажке и с аппетитом откусил. – А Господь благоволит праведным.
– Ну, вы знаете, служебные надобности