Газета Завтра 52 (1204 2016) - Газета Завтра

6. Если мы не понимаем, что делать, это значит, что у нас проблемы с обществом. Это значит, что у нас его нет. Для того чтобы было общество, нужен самообман, разрыв между тем, что мы чувствуем и тем, что мы говорим. Никто из нас не хочет себя обманывать. Поэтому у нас нет социальных групп с ясно выраженной позицией, с чёткими взглядами. У нас нет социальных институтов, на которые мы могли бы полагаться. У нас есть аморфное общество, множество непоименованных других. Для того чтобы у нас возникло общество, нам нужно не объединяться под какими-то выдуманными титулами, а нужно структурироваться. "Россиянин" нас не структурирует. Это всего лишь пустышка для чиновников. Я — русский и никогда не буду россиянином. Но я знаю обрусевших немцев и люблю их.

Что значит структурировать общество? Это значит отделить человека от места, которое он занимает. Структура — это место, а не человек, который его занимает. И связь между местами, а не антропология их качеств. Где есть структуры, там есть и социальные машины. Но там уже не будет ручного управления.

7. Если мы не понимаем, что экономика — это не финансы, это значит, что у нас нет ни того, ни другого. Экономика нам нужна не для того, чтобы продавать нефть за границу, а для того, чтобы у нас были рабочие места. А финансы нам нужны не для того, чтобы считать, кто и сколько украл из бюджета, и не для того, чтобы обменивать рубли на доллары, а для того, чтобы у нас в стране были условия для обмена, чтобы вообще был возможен обмен между людьми. Конечно, придёт время, когда производство не будет нуждаться в людях, а люди — в производстве. И тогда мы займёмся практиками дословного. Сегодня наши финансы — это согласованная с Западом галлюцинация. А наша экономика — это бред, согласованный производителями сырья с его потребителями.

II. Пояснения к первой части

История

Исторический взгляд на вещи предполагает, что все мы находимся внутри того, что когда-то началось и когда-то должно закончиться. Нам казалось, что всё имеет своё время. Всё конечно. И мы конечны. И поэтому слово "понимать" означало для нас одно: идти в ногу со временем. Но иногда нужно идти не в ногу со временем. И нужно понимать, когда это следует делать.

До недавних пор в России понимали, что нужно делать. В результате мы стали очень большими с богатыми природными ресурсами.

Однако вечное возвращение к одному и тому же заставило нас отказаться от времени. Вернее, заставило признать в нём плодотворную иллюзию. И теперь, когда мы говорим о времени, всем нам нужно иметь в виду, что мы говорим об искривлённом пространстве.

История всё-таки закончилась. И теперь то, что мы можем начать делать, не будет иметь шансов на успех, не сможет завершиться, закончиться. То, что не может завершиться, не может иметь начала.

Особенность существования нас, русских, состоит в том, что мы научились переживать развязку конца, не испытав радости завязывающего начала. Мы никогда не были при рождении смысла, но мы всегда были на похоронах события. Мы и сейчас хороним Европу, хороним Россию 1917 года, как похоронили до этого Ренессанс, гуманизм и социализм. И вот теперь мы хороним похороны, то есть самих себя. Что же нам делать, когда мы не понимаем, что нужно делать? Видимо, полагаться на авось.

Авось…

Европейского человека воспитала агора. Местом же мысли и чувств русского человека была не агора, а церковь. Наша философия — не когитальная философия. Наша философия — философия "авось". Что это значит? Это значит, как удачно разъяснил в своё время Ключевский, что мы мыслим так же, как ходим. А ходим мы не по прямой, а окольными путями, по тропинкам и просёлкам. Поэтому у нас не гнозис, не знание, а фронесис. То, что способно направлять человека вне связи с его рассуждениями. Так складывались наши практики дословного, наш авось.

Мудрость души

Дословность требует не метафизики, а контакта, прикосновения к вещи самой по себе. Мы не любим посредников. Нам нужно то, что греки называли мудростью души. По словам Ксенофонта, Сократ вселял в своих последователей прежде всего мудрость, а лишь затем умение говорить и действовать. Ибо те, кто умеет говорить, не имея мудрости, наиболее несправедливы и наиболее способны творить зло. Особенно опасны сегодня политики, философы и финансисты, ибо их ум редко связан с душой. Они умеют анализировать, но, как правило, не умеют синтезировать.

России не нужна интеллигенция, не нужна развязность её ума. Ибо она и погубила всех нас. И продолжает губить. России нужна новая элита. Нужен ум, связанный с душой. Нам нужны практики дословного.

Конец истории

Россия своей кентаврической природой забросила нас на "концы" истории. Конец истории — это не часть истории, а разрыв с нею. И вот на этих "концах" прямая истории пророка Даниила вновь свернулась в кольцо. Она взвешена и найдена очень лёгкой, ибо в ней не оказалось точек, называемых раем и адом. Без них история исчезает, и вместо неё проступает не знающий истории космос.

Космос

Христиане когда-то освободили нас от объятий мира, вынув человека из космоса и отдав его Богу. Человек был поднят над миром. Мир опустел и стал называться природой. Вернуть человека на место попытался русский космизм. Но в природе уже не было места для человека и его души. И тогда русские философы стали сооружать особую сферу, в которой должна была разместиться наша душа. Флоренский назвал её пневматосферой. Вернадский — ноосферой. Европейские философы и, прежде всего, Ницше решили вернуть человека природе, дав ему новое имя — "сверхчеловек". Нам не нужны сверхлюди. Нам нужны святые, гении и порядочные люди.

Не от мира сего

Пустой природой мы заплатили за возможность существования человека не от мира сего, за наше несовпадение с явлениями природы. Когда-то греки подчинили человека и его богов идее целого, космоса. Мы не греки. Мы христиане. Мы покинули этот космос, оставили нашу землю и пошли за Спасителем. Конечно, христианская культура погасила в нас чувство радости от земной жизни. Мы потеряли интерес к миру фактического. Наука, пользуясь случаем, превратила пустую природу в бесконечную плоскость, сделав человека одномерным.

Гуманизм

Пока у нас была мысль о Боге, мы могли поднять себя над собой и удержать себя на этой высоте. Но что человек может сделать, если у него нет Бога? Если мы сами его убили, если он не родился в наших душах? Только падать в низость низкого и обсуждать проблемы секса с роботами. Гуманизм убил в нас человека. Чем лучше создавали мы общество, тем хуже становились сами. Теперь машины могут думать вместо нас. Но пока мы грезим и у нас есть сознание, мы будем делать то, что никакие машины никогда не смогут сделать: воображать и воображаемое соединять с реальностью.

Апостроф

Апостроф

Ирина Савельева

Зигмунд СТАНКЕВИЧ. Советский Союз. Обрыв истории. — М.: Книжный мир, 2016. — 708 с.

Двадцать пять лет назад произошло крушение политического гиганта, который назывался Союз Советских Социалистических Республик.

Двадцать пять лет назад произошла катастрофа мирового масштаба — была уничтожена Империя, занимавшая одну шестую часть суши, Империя с мощной промышленностью, высококлассной наукой, с отлично оснащёнными армией и флотом. Произошла катастрофа в полном смысле этого слова. И не только геополитическая, но и гуманитарная, экономическая, социальная, в конце концов — морально-психологическая. Эта катастрофа коснулась миллионов людей, что подтверждается абсолютно точными цифрами жертв конфликтов, которые возникли на территории бывшего СССР в результате краха сверхдержавы.

К 25-летию развала Союза заметно изменились внутренние и внешние условия существования России, а вместе с ними — восприятие большинством народа событий Великого разлома, оценка им того, что произошло с бывшей Родиной. В этой обстановке люди всё чаще задаются "вопросом вопросов": как же всё‑таки получилось, что мы лишились великой страны, и кто в этом виноват? А внятного ответа по-прежнему нет.

В лучшем случае, те, от кого ждут достоверного объяснения, продолжают ограничиваться трафаретной фразой: она сама распалась, и никто в этом не виноват. Ясно, что подобный ответ сегодня, когда Россия откровенно сосредотачивается на себе и активно борется за свои новые место и роль на мировой арене, уже никого устроить не может. Особенно, если учесть, что, судя по данным недавнего социологического опроса, в стране большинство населения продолжает сожалеть о так называемом распаде Советского Союза и хотело бы восстановления существовавшего с 1922 года по 1991 год государства, хотя и отдаёт себе отчёт в том, что сейчас это нереально. Прекрасно осознавая, что возврата к прежнему Союзу нет, люди, тем не менее, требуют ясности, требуют ПРАВДЫ о том, что же на самом деле произошло с их страной.