Газета Завтра 52 (1204 2016) - Газета Завтра

Но есть и гораздо более радикальные прогнозы. Нынешнее глобальное потепление, свидетелями которого мы являемся, вполне может пройти и отметку +1ºС по шкале глобальных температур. Такое изменение, которое мы вряд ли почувствуем в случае обычной, колеблющейся на десяток градусов между ночью и днём погодой, для глобального климата — радикальное изменение. При таком повышении температур под Москвой снова будут расти буковые леса и абрикосы, в Краснодарском крае вполне можно будет собрать урожай апельсинов и оливок, ну а из Абхазии под Новый год в Россию будут везти маленькие, но вкусные абхазские бананы. Под Омском вырастет и созреет кукуруза, а в Норильске жители в парниках будут высаживать рассаду помидоров и баклажан.

Ведь когда-то, совсем недавно по историческим меркам, покрытая льдом Гренландия и в самом деле была "зелёной страной" (Greenland) и туда приплывали викинги, растившие в Гренландии ячмень и овец, а нынешний негостеприимный Ньюфаундленд у викингов назывался "винленд", то бишь — "земля винограда". На нём тысячу лет назад росли винные лозы, которые в Европе тогда были лишь во Франции.

Так что — вскорости дегустируем канадский коньяк, виноград на Ньюфаундленде будет снова расти.

Ну, и ждём рязанского пино нуар, тверского шабли и тамбовского каберне — поскольку Россия, как ни крути, выиграет от глобального потепления даже больше, чем другие страны. А Санкт-Петербург и Севастополь мы уж как-нибудь спасём. Не впервой.

Не хороните «нефтянку»!

Не хороните «нефтянку»!

Владимир Винников , Виктор Рябов

на вопросы "Завтра" отвечает Генеральный директор Ассоциации нефтепереработчиков и нефтехимиков

"ЗАВТРА". Виктор Андреевич, темой нашей беседы являются проблемы и перспективы отечественной нефтеперерабатывающей промышленности, а поводом для неё — не так давно принятая Министерством энергетики РФ "Стратегия развития нефтяной отрасли до 2035 года". В ней поражает тот факт, что оба сценария: и "базовый", и "консервативный", в совокупности своей задающие для всей отрасли границы её "коридора развития", — предусматривают падение объёмов переработки "чёрного золота", причём — падение, значительно превышающее сокращение объёмов и добычи, и экспорта нефти. Стоит подчеркнуть, что это — не какая-то оценка или прогноз, которые, по большому счёту, никого ни к чему не обязывают, от эксперта, который ни за что не отвечает, а стратегическая государственная программа развития важнейшей для нашей страны отрасли. С чем, по-вашему, это может быть связано?

Виктор РЯБОВ. Знаете, эта "Стратегия-2035" создавалась и принималась как альтернатива другой концепции, до 2030 года, которую несколько лет готовили специалисты нефтеперерабатывающей отрасли в тесном контакте с учёными Российской Академии наук. Это был, на мой взгляд, куда более обоснованный и перспективный план развития, чем утвержденная Минэнерго "Генеральная схема". Но его выбросили вместе со всеми цифрами. При этом ни по одной такой "стратегии" их создатели не отчитываются — как только подходит время подводить итоги, срочно делают новую, а прежней как будто и не было… Почему так происходит? Лично я уже больше полувека работаю в отечественной "нефтянке", и всегда со всех сторон слышал, что "нефть будет падать". Так было и тогда, когда я учился в институте, и когда только пришёл на производство, и когда руководил крупнейшим в нашей стране Омским НПЗ, и далее, когда был начальником ВПО "Союзнефтеоргсинтез", и в моем подчинении были все НПЗ страны, да и сейчас эта формула по-прежнему в почёте. Кстати, первоначальная проектная мощность Омского НПЗ составляла 3 млн. тонн в год, а пришлось её доводить чуть ли не до 30 млн. тонн — вот так "падает нефть". И её столько, что ещё долго она точно может не "падать" с учетом добычи тяжелой нефти и нефти на шельфе.

"ЗАВТРА". Но, раз такие прогнозы существуют — значит, они на чём-то основаны? На теории "пика нефти", например, который вроде бы подтверждается на практике.

Виктор РЯБОВ. Конечно, основания есть. Но это никак не связано с пресловутым "пиком нефти", который, к тому же, всё смещается и смещается по времени — вот уже четверть века смещается — относительно первоначальных и последующих прогнозов. Тут совсем другие основания: не геологического и не экономического, а, скорее, спекулятивного характера, — и заключаются они в том, что нашей нефти за рубеж нужно продать как можно больше и как можно быстрее, получая за это валюту "здесь и сейчас". Особенно сильна эта установка была в 90-х годах, когда почти повсеместно приводила к буквально хищнической выработке месторождений, но и до сих пор она даёт о себе знать. А вводить новые мощности по нефтепереработке, особенно по глубокой переработке, по нефтехимии, вроде бы не имеет смысла — спешить некуда. Да еще с учётом наших "откатов" и прочей коррупции. Поэтому не удивляет, что все российские вертикально интегрированные энергетические компании после 1991 года не построили в нашей стране ни одного конкурентоспособного НПЗ, за исключением ПАО "Татнефть", которая в 2011 году при поддержке властей (выделено около 800 млн. долл.) ввела в строй АО "ТАНЕКО" в Нефтекамске. А второй, не менее важной, основой такого положения дел в российской нефтеперерабатывающей и нефтехимической отрасли стал известный "налоговый маневр" 2015-2016 годов, который привёл к дополнительному провалу объёмов переработки нефти и к увеличению экспорта нефти. Хотели как лучше, а получилось как всегда.

"ЗАВТРА". Но, как утверждают правительственные источники, в 2015 году объём переработки нефти на российских НПЗ, составил 287,2 млн. т, что на 7,2 млн. т ниже уровня 2014 года. Но при этом вырос не только экспорт нефти — 244,5 млн. т, на 21,1 млн. т выше уровня 2014 года, но и экспорт нефтепродуктов — 171,5 млн. т, на 6,7 млн. т выше уровня 2014 года. Получается, внутреннее потребление нефтепродуктов в прошлом году снизилось почти на 14 млн. тонн, или на 10,8%?! Именно возникший дефицит предложения привёл к росту цен на бензин, дизельное топливо и другие продукты нефтепереработки внутри страны. Та же самая картина — и в "свежем" отчёте Роскомстата за январь-сентябрь 2016 года: переработка нефти снизилась на 2,6%, экспорт увеличился на 5,5%. Что это: хорошо известный из истории нашей страны экономический принцип, который сто с лишним лет назад и применительно к зерну формулировался так: "Недоедим, но вывезем!", или что-то иное?

Виктор РЯБОВ. Да, по сути, то же самое. Но у последствий "налогового маневра" есть и другая, не менее негативная сторона, связанная с тем, что в нынешних условиях нефтеперерабатывающая отрасль работает фактически "в ноль". Если у нас цену того же бензина и других продуктов нефтепереработки на 50-60% формирует величина налогов и акцизов, то вся отрасль сама собой превращается в "невидимку", работая на процессинговых схемах, когда и сырьё, и конечные продукты производства принадлежат не самим НПЗ, а крупным нефтяным компаниям и трейдерам, что не позволяет развивать производство. Нефтепереработка "стоит" в лучшем случае до 10% от стоимости конечного продукта за услуги "под заказ". В Европе с 2015 года НПЗ стали показывать рекордные показатели маржи, а у нас чистая маржа упала более чем в 3 раза, т.е. у "красной линии". Действующие нефтеперерабатывающие заводы России не являются конкурентоспособными, существенно отставая от западных компаний и по фондоотдаче и по уровню производительности труда.

"ЗАВТРА". Но, по тем же правительственным данным, средняя глубина переработки нефтяного сырья внутри страны в 2015 году составила 74,1%, по сравнению с 72,4% в 2014 году, за счёт программы модернизации, утвержденной до 2020 года.

Виктор РЯБОВ. Никакой загадки тут нет. Выбывают, в первую очередь, старые, низкопроизводительные мощности. Поэтому средняя глубина переработки повышается даже при сокращении общего объёма производства.

"ЗАВТРА". А новые мощности вообще не строятся?

Виктор РЯБОВ. Строятся, но, в основном, по западным технологиям и оборудованию. Из 135 установок, которые должны быть введены до 2020 года, только 10% проектируются и строятся по отечественным технологиям, то есть никакого импортозамещения здесь, по сути, нет. Ясно только одно: что сегодня мы экспортируем нефть и мазут по низким ценам, а импортируем продукцию их переработки по ценам, в разы более высоким. То есть вся добавленная стоимость достаётся покупателям нашего "чёрного золота" за рубежом. Можно даже посчитать, в какие суммы обходится российской экономике такая, с позволения сказать, торговля. По предварительным оценкам, даже без учёта того, что "нефтедоллары" поступают к нам гораздо позже заключения экспортной сделки, "прокручиваясь" западными банками — это не менее 18-20 млрд. долл. ежегодно.